Это цитата сообщения Nabrilin Оригинальное сообщение

Вызов по каминной сети пришел незадолго до полудня.
- Из Мунго?
- Да. Опять какой-то идиот скомбинировал десяток несовместимых заклинаний, а потом еще и пытался самостоятельно все исправить. - с губ темноволосого мужчины лет тридцати сорвался тяжелый вздох. - Прости, Драко, я знаю, что сейчас не мое дежурство, но случай действительно тяжелый. Без меня не справятся.
- Это надолго?
- Похоже, на весь день. - зеленые глаза виновато смотрели в светло-серые. - Говорю же, тяжелый случай…
Высокий блондин, небрежно поигрывающий бокалом с коньяком, только головой покачал.
- Ты неисправим. Иди уже…
- Спасибо! - улыбка брюнета была наполнена искренней благодарностью. - Я постараюсь побыстрее. Ты ведь не против, что наш обед превратится в ужин?
- Попробую пережить. Не сомневаюсь, мне это удастся.
- О да… Так я побежал? - брюнет уже натягивал на себя уличную мантию.
- Буду ждать.
Через минуту, глядя, как скрывается в пламени камина знакомая до последней черточки фигура, Драко Малфой - ослепительный красавец, баснословный богач, потомок многих поколений аристократов и самый желанный мужчина десятилетия по версии журнала “Ведьмополитен” - опрокидывает в себя бокал с коньяком.
И наливает новый.

***
Если бы кто-то сказал, что прожив больше пятнадцати лет в законном браке со своим истинным партнером, вейла может быть глубоко несчастна, его бы подняли на смех. Но Драко Малфой узнал об этом на собственном опыте.
Гарри Поттер…
В тот самый миг, когда семнадцатилетний слизеринец узнал, кто является его партнером, в его мире все вдруг встало на свои места. Стало понятно и почти болезненное желание понравиться худенькому оборвышу в магазине мадам Малкин, и яростная, ядовитая обида, когда ему не пожали протянутую руку, и ненависть, порой переходящая в одержимость, и болезненная ревность к Уизелу и грязнокровке… Все эти годы Драко Малфой желал лишь чтобы эти изумрудные глаза смотрели только на него. Мечтал быть кем-то - не другом, так врагом, не союзником, так соперником… Кем угодно, но чтобы Поттер принадлежал ему! Ему и никому другому!
Мечта сбылась, и Малфой был счастлив.
Когда в ни капли не изменившемся после смерти Дамблдора директорском кабинете Минерва МакГанагалл, краснея, объясняла Поттеру положение вещей, Драко не слушал. Он любовался Гарри. Своим Гарри. Слизеринец не сомневался в положительном ответе - конечно, отказ вейле по английским законам убийством не считался, да и национальному герою простят и не такое, но… Это же Поттер! Ему совесть не позволит бросить на смерть даже соплохвоста, не то что школьного врага.
Но даже Драко не ожидал сразу же услышать “да”.
Окончательное скрепление связи состоялось через несколько дней. Малфою и в голову не пришло сдерживать рвущиеся наружу инстинкты. Гарри был страстен, отзывчив и оказался девственником. Ну, не совсем… но мужчин у него раньше не было.
А чтобы сломить неуверенное сопротивление, оказалось достаточно всего лишь включить очарование. Устоять перед возбужденной вейлой - задача невыполнимая даже для героя, на раз сбрасывающего Империус.
Драко был молод, наивен, эгоистичен и искренне считал что вейловские чары могут решить все.
Потом была свадьба и полгода абсолютного, безумного, ослепительного счастья. И юный лорд Малфой искренне не понимал, почему так неодобрительно качают головами портреты предков на стенах, хмурится регулярно навещающая молодоженов Нарцисса. Не хотел понимать.
Пока, слегка не очнувшись от любовного дурмана, вдруг не начал замечать те мелочи, на которые раньше не обращал внимания.
Гарри никогда не приходил первым в его спальню. Не целовал при встрече и на прощание, не шептал “я тебя люблю”. Ни случайной нежности, ни вспышек страсти, ни огоньков в глазах. Его отношение к партнеру всегда было теплым и дружеским, но не более. Гарри отвечал страстью на страсть - но лишь когда…
В тот день Драко заглянул в бездну - и в ужасе отшатнулся.
Он запрещал себе думать об этом еще год. Забрасывал партнера любовью и нежностью, дарил полные страсти ночи… Но счастье, отравленное ядом сомнения, расползалось клочками тумана, открывая правду во всей ее неприглядности.
И однажды младший Малфой уже не смог отвернуться от бездны.

***
Гарри Поттер не любил его. Никогда.
Во всяком случае, романтически.
Драко Малфою, эгоистичному, избалованному аристократу, чистокровному до мозга костей, и в голову не приходила мысль, что кто-то может посчитать его неподходящей партией. Что все преимущества брака с вейлой для воспитанного магглами Поттера более чем сомнительны, а один-единственный недостаток перекрывает все остальное.
Гарри просто не понимал однополых отношений.
Не то чтобы он был гомофобом, нет, к подобным парам Поттер относился достаточно спокойно, признавая право других делать любой выбор - но для себя самого считал подобное неприемлемым. Вбитые еще Дурслями комплексы, страх оказаться не таким как все, вкупе с мечтой о семье и детях формировали категорический императив - нет.
У Гарри Поттера была невеста, рыжеволосая Джинни Уизли. Они уже назначили дату свадьбы - в апреле, когда зацветут яблони. Было заказано свадебное платье, приглашены гости…
Поттер хотел жить где-то в маленьком домике на окраине Лондона, практикуя колдомедицину, иметь двоих-троих детей, по вечерам пятницы засиживаться в близлежащем пабе и всей семьей отмечать праздники. Мечтал о самой обычной, тихой, скучнейшей жизни. Эта мечта была так близка - и разбилась там, в кабинете МакГонагалл, о непререкаемое: “Отказ для вейлы - смерть”.
Гарри не смог сказать “нет”.
Темноволосый гриффиндорец отменил свадьбу, рассорившись почти со всеми Уизли. Закончил экстерном факультет колдомедицины и целительства. Научился ходить на светские приемы. Отдал тело и отказался от мечты.
Ради того, чтобы Драко Малфой мог жить.
А ведь вейла даже не поинтересовался, есть ли кто у Гарри. Воспринял как должное. Ни капли не сомневаясь, забрал невинность, пользуясь врожденным даром. И пользовался им дальше - не то чтобы целенаправленно, просто и в голову не приходило как-то сдерживаться во время… процесса.
Почти изнасилование - потому что в обычном, не одурманенном вейлочарами состоянии Поттер просто не воспринимал мужчин как сексуальных партнеров. Вообще.
В том числе и собственного мужа.
Когда спустя три года после свадьбы разрозненные факты сложились в безжалостную в своей ясности картину, Драко несколько дней не выходил из комнаты, воя от боли и отчаяния. Его била дрожь и рвало кровью, а обстановку роскошной спальни домовики, не смотря на все усилия, так и не смогли восстановить.
Только на четвертый день он вновь спустился в столовую, чтобы увидеть бледного от волнения партнера.
В тот миг Драко был уверен, что его ненавидят. И знал, что заслуженно.
Только вот Поттер не ненавидел.
Маггловское воспитание и здесь дало свои плоды - наследие мужа он воспринимал как своего рода болезнь, нуждающуюся в постоянном лечении. И отмерял “лекарства” недрогнувшей рукой опытного колдомедика. Забота и внимание? Гарри было ничуть не в тягость, тем более, что он еще в тот самый день принял младшего Малфоя в круг сначала опекаемых, а потом - родных и близких людей. Секс? Неприятно, но нужно, тем более, что Драко так старается доставить ему удовольствие. И бывший однокурсник совершенно не виноват, что именно в нем проснулось это дурацкое наследие, до конца жизни связав со школьным врагом. Это просто случилось.
Гарри был абсолютно уверен, что тот Драко Малфой, которым тот был до семнадцатилетия, никогда бы не коснулся ненавистного Поттера. Скорее спрыгнул бы с Астрономической Башни. Объяснять же оказалось совершенно безнадежным делом - герой магического мира, при всей своей романтичности, не верил в любовь с первого взгляда и навсегда. И в то, что жгучая ненависть в один миг может переродится в страстную влюбленность, тоже не верил.
Мысль, что проснувшееся наследие каким-то образом перекроило личность, с точки зрения Поттера была куда логичнее. Сколько раз Драко ни твердил, что любит его с самой первой встречи, что то, что принималось за ненависть, было всего лишь жгучей смесью ревности, обиды и жажды внимания, что никогда даже не смотрел ни на девушек, ни на мужчин - только на него, на Гарри…
Поттер кивал, улыбался, успокаивал - а в глазах едва заметной искрой тлела вина. Идиот-гриффиндорец чувствовал себя виноватым, что пользуется этой, с его точки зрения, искусственной любовью. Словно опоил кого-то амортенцией.
Потому что влюбленность мужчины в мужчину ненормальна. Тем более, влюбленность Драко Малфоя в Гарри Поттера.
А ведь тогда, в самом начале, у него был шанс! Сломать убеждения, внушаемые с самого детства нелегко, но все же возможно. Стоило всего лишь подождать. Объяснить. Не поддаваться инстинктам… Убедить в том, что действительно любит, а не следует непонятно откуда взявшимся желаниям.
Но Драко поторопился, разом подтвердив худшие страхи своего будущего мужа.
И уничтожил все.

***
Последующее время было самым тяжелым в жизни Малфоя. Теперь, очнувшись от иллюзий, вейла отчетливо чувствовал разделяющую их с партнером невидимую, но от этого не менее прочную стену. Он бился о нее, словно бабочка о стекло фонаря - ломая гордость, кусая губы и сбивая в кровь кулаки...
Год беспрерывных попыток - и беспрерывной агонии. Гарри просто не понимал. И страдал от этого сам, ведь за эти годы он искренне привязался к своему невольному супругу. Просто тому требовалось совсем другое, то, что Поттер при всем желании дать просто не мог. Любви. Той самой, которую в глубине души считал болезнью.
Через год, глядя в измученные глаза того, кто заменял ему сердце, Драко сдался. Пытаться дальше просто не имело смысла. Он просто мучает себя и своего партнера. Гарри никогда не испытает к нему того, о чем мечталось и виделось в горячечных снах, а значит, следует спасать то, что спасти еще можно.
Он больше не причинит Гарри боли.
Никогда.
И плевать, чего это будет стоить ему самому.

***
Вот уже одиннадцать лет, как Драко Люциус Малфой не прикасается к супругу иначе, чем платонически. И, сжав до боли кулаки и хруста - зубы, терпит редкие и мимолетные измены.
Все - с женщинами. Ни разу - с мужчиной.
Одиннадцать лет как портреты предков на стенах мэнора смотрят с пониманием и жалостью, словно на живого мертвеца.
Драко все равно.
Просто Гарри уже не напрягается от прикосновений, не стоит часами под душем и обнимает на прощание.
Этого - достаточно.
Только…

***
- Ну как, справился?
- Да, хотя пришлось повозиться, - брюнет привычно сбрасывает на руки домовика мантию и заинтересованно поводит носом. - Чем это так пахнет?
- Ну, ты же обещал мне ужин.
- Я, как истинный гриффиндорец, всегда держу обещания! - под глазами Гарри залегли тени усталости, но улыбка просто сияет. - Пойдем попробуем?
...Мерлин, убей во мне надежду. Пожалуйста.