Это цитата сообщения Оксана_Лютова Оригинальное сообщение

Пётр I (1672-1725) в живописи. (часть 5)

Алексей Петрович Антропов.
Портрет Петра I.
1770.
[показать]
Считалось, что первая ложа, как уже говорено, была образована по воле Петра, властелина во всех отношениях универсального. Мастером стула в ней, якобы, был Лефорт, первым надзирателем – Гордон, а вторым – сам царь. Распространено мнение, никак документально не подкрепленное, будто бы его посвятил основатель нового английского масонства Кристофер Врен.
Скорее всего, это предание, получившее наибольшее распространение в царствование Анны Иоанновны, когда русские масоны чувствовали себя наиболее вольготно. Лично у меня вызывает улыбку сама мысль о том, что великий преобразователь своими руками ладивший корабли и выдиравший гнилые зубы сподвижникам, мог забавляться подобными играми. Для разрядки ему вполне хватало ассамблей и мистерий в честь Бахуса с кубком «Большого орла». Циркуль и угольник он использовал по прямому назначению.

Еремей Парнов. Властители и маги. Москва, «ТЕРРА» - «TERRA». 1996.

* * *

Пётр I принимает титул Отца Отечества, Всероссийского Императора и Великого. 1721 год.
Из книги: В. О. Ключевский. Русская история. Москва, 'Эксмо'. 2005.
[показать]
Меншиков и два архиерея [в 1721 году], от имени Сената и Синода, за все попечения и старания о благополучии государства, за то, что государь «изволил привести Всероссийское государство и народ в такую славу через единое свое руковождение», просили царя принять титул «Отца Отечества, Императора Всероссийского, Петра Великого». Государь отрекался от этой чести и принял ее как бы по усиленному прошению сенаторов. Вслед за тем от Сената установлена была форма титула: «Божьей милостью, мы Петр Первый, император и самодержец Всероссийский», а в челобитных: «Всепресветлейший, державнейший император, самодержец Всероссийский, отец отечества, государь всемилостивейший».

Н. И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. Санкт-Петербург, «Весь». 2005.

* * *

Василий Игоревич Нестеренко.
Отец Отечества.
1997.
Кремль. Приемная Президента Российской Федерации.
[показать]
Светлана Киселёва.
Конфликт Петра I и А. Д. Меншикова. За воровство.
1997.
[показать]
А. Афанасьев.
Портрет Петра I.
[показать]
А. Дьяконов. С оригинала Матвеева.
Пётр Великий, Первый русский император.
1830.
[показать]
Принято было за правило казнить из пойманных беглых крестьян и холопов только тех, которые уличены будут в убийстве и разбое, а других наказывать кнутами, налагать клейма, вырывать ноздри. Последний способ казни был особенно любим Петром. В его бумагах остались собственноручные заметки о том, чтобы инструмент для вырезывания ноздрей устроить так, чтобы он вырывал мясо до костей. Неудовольствие было повсеместное, везде слышался ропот; но везде бродили шпионы, наушники, подглядывали, подслушивали и доносили; за одно неосторожное слово людей хватали, тащили в Преображенский приказ, подвергали неслыханным мукам. «С тех пор, как Бог этого царя на царство послал, - говорил народ русский, - так и светлых дней мы не видим: всё рубли да полтины, да подводы, нет отдыха крестьянину. Это мироед, а не царь, - весь мир переел, переводит добрые головы, а на его кутилку и перевода нет!»

Н. И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. Санкт-Петербург. «Весь». 2005.

* * *

Иван Иванович Шишкин.
Побережье Петровской рощи в Сестрорецке.
1886.
[показать]
Так он писал: «Наше Российское государство пред многими иными землями преизобилует и потребными металлами и минералами благословенно есть, которые до нынешнего времени без всякого прилежания исканы». Завести новое полезное производство, шелковицу, виноградарство, отыскать нетронутую доходную статью и разработать ее, чтобы «божие благословение под землею втуне не оставалось», - это стало главным предметом народнохозяйственных забот Петра. Но в то же время это был крайне бережливый хозяин, зорким глазом вникавший во всякую хозяйственную мелочь: поощряя разработку нетронутых природных богатств страны, он дорожил ими, оборонял их от хищнических рук, от бесцельного истребления, особенно берег строевой лес, зная бестолковое отношение к нему русского народа, хлопотал об ископаемом топливе, торфе и каменном угле, думал о полезном употреблении вещей, которые бросали за негодностью, из обрубков и сучьев корабельного дерева предписывал делать оси и жечь поташ. Как эта мелочная бережливость напоминает великого князя московского Ивана III, который, посылая баранов на продовольствие иноземных послов в Москве, шкурки приказывал вернуть обратно! Для корабельного леса Петр стеснял даже непререкаемую по закону и набожному чувству волю русских покойников, любивших ложиться на вечный покой в цельных выдолбленных гробах, дубовых или сосновых. В инструкции 1723 г. обер-вальдмейстеру, лесному министру при Адмиралтейской коллегии, дозволялись цельные гробы только еловые, березовые и ольховые, а сосновые разрешались лишь сшивные из досок, и то указной меры; дубовые запрещались безусловно.

В. О. Ключевский. Русская история. Москва, «Эксмо». 2005.

* * *

Пётр I.
1723.
[показать]
Филипп Александрович Москвитин.
Перенесение мощей святого князя Александра Невского императором Петром I в Петербург.
[показать]
Олег Васильев.
Иллюстрация: Сергей Барсов. 'Бесславный конец 'алмазного' мага'. 'Чудеса и приключения' №7 2005.
[показать]
В конце царствования Петра Великого объявился в Санкт-Петербурге заморский маг Рокентин, про которого ходили слухи, будто он знает секрет философского камня и умеет из ртути получать золото и серебро. Его первое появление в высшем свете вызвало восхищение и ужас, причём трудно сказать, чего было больше. Состоялось оно в Летнем дворце. Перед собравшимися предстал мужчина невысокого роста с горящим взором. Лицо обрамляла чёрная как смоль борода.
Слуга поставил на столик две банки с водой. Рокентин воздел руки к небу и воззвал громовым голосом:
- О сферы седьмого неба, помогите мне раскрыть перед знатными лицами некоторые ваши священные тайны! – а затем уже обычным голосом обратился к присутствующим: - В сих банках самая обыкновенная вода, которую слуга только что зачерпнул из дворцового колодца. Всякий, кто захочет, может попробовать её на вкус, чтобы убедиться в этом.
Нашлось несколько желающих. В их числе оказался и князь Меншиков, подтвердивший, что «вода самая натуральная, но малость отдаёт железом».
После этого Рокентин вновь воздел руки к небу со словами:
- А теперь, мать всех субстанций, обратись в кровь живую!
Он слил воду в одну банку и сверху на мгновение прикрыл её плащом. А когда сдёрнул его, в зале все застыли от ужаса: в банке была алая кровь.
Затем маг подошёл к чаше на высоком треножнике и высыпал в неё ложку красноватого порошка. Сказал, что он не горит и предложил удостовериться в этом. Несколько человек попытались поджечь его, но у них ничего не вышло.
Тогда чародей достал пузырёк с бесцветной жидкостью.
- Это обычный винный спирт, желающие могут попробовать его на вкус. – И вдруг неожиданно рявкнул громовым голосом: - Огонь небесный, снизойди к нам!
После чего плеснул немного жидкости в чашу на треножнике. Из неё под своды зала взметнулось яркое белое пламя. Одновременно у всех вырвался крик ужаса. Даже царь Пётр, сидевший в первом ряду, невольно прикрыл глаза рукавом. Дамы попадали в обморок, мужчины побледнели.
Однако Рокентин на этом не остановился:
- Если государь позволит, а дамы и господа пожелают, я подниму этот дворец со всеми, кто в нём, на высоту одной версты. Оттуда каждый сможет в волшебную подзорную трубу, что лежит на моём столике, увидеть столицы мира – Рим, Лондон, Париж. Но предупреждаю: при обратном спуске порой случаются разрушения и жертвы.
Поскольку собравшиеся уже убедились в беспредельных возможностях мага, большинство решило не рисковать.
Вскоре помимо своего волшебства Рокентин приобрёл славу умелого и честного бриллиантщика. Он выполнял заказы всей столичной знати, получая огромные деньги. В 1719 году купил дом и устроил в нём ювелирную мастерскую. При этом чародей отличался невероятной скупостью, к себе никого не приглашал, а из прислуги держал лишь кучера да старуху-стряпуху.
Спустя некоторое время в жизни странного мага-бриллиантщика произошла большая перемена: у него поселилась плутоватая красавица Нина Севож, которая раньше состояла при леди Гамильтон. Предприимчивая девица использовала все свои женские чары, чтобы завоевать сердце Рокентина. И это ей удалось. Однако вести Нину Севож под венец он не торопился, правда, пообещав со временем сделать законной супругой. Была даже назначена помолвка, но её пришлось отложить из-за случившегося с магом несчастья. А произошло оно при следующих обстоятельствах.
Утром после дождя адмирал, граф Фёдор Матвеевич Апраксин возвращался из Красного Села в Петербург. Вдруг его внимание привлекла необычная картина: неподалёку от дороги к сосне был привязан мужчина, испускавший отчаянные вопли.
Приказав кучеру остановиться, граф вытащил пистоль и, опасливо озираясь по сторонам, подошёл к несчастному. Тот был раздет до исподнего, рядом валялся парик, из носа на рубаху натекла кровь. С изумлением граф узнал в нём бриллиантщика Рокентина. Распухшими, кровоточащими губами тот выдавил из себя такое, что заставило Апраксина, не мешкая, вместе с кучером перенести страдальца в карету и отвезти в свой особняк, где его уложили на кровать в одной из спален.
Доктор-немец Иоганн Спектор осмотрел избитого Рокентина, наложил на разбитую губу шов и заверил, что опасности для его жизни нет. Тем не менее, поскольку дело касалось интересов самого государя, к нему в Зимний дом был послан камердинер.
Прошло совсем немного времени, и в опочивальню стремительно вошёл Пётр. Он озабоченно склонился над Рокентином, который громко застонал и, с трудом шевеля разбитыми губами, произнёс:
- Государь, меня ограбили и чуть не убили… Отняли застёжку императрицы! Надо срочно устроить погоню за похитителями.
Из дальнейшего рассказа мага выяснилось, как произошло дерзкое ограбление. Утром к нему в карете, запряжённой четвернёй, приехал человек, сказавший, что князь Александр Данилович Меншиков приказал привезти застёжку, которую бриллиантщик делал к коронации императрицы Екатерины Алеексеевны. Светлейший князь пожертвовал для неё 379 бриллиантов и хотел проверить, правильно ли они употреблены. Поскольку никто, кроме Меншикова, не мог знать точное число камней, Рокентину не оставалось ничего, как взять шкатулку с драгоценностью и сесть в карету княжеского посланца.
- Каков был из себя этот человек? – подозрительно спросил Пётр.
- Высокий, представительный, в расшитой золотом ливрее.
- А вензеля были на карете?
- Да, на дверце были княжеские вензеля, да и выезд богатый, на передней левой лошади форейтор верхом.
По словам Рокентина, окна в карете были зашторены, и он не знал, куда они ехали. Когда карета остановилась, в неё влезли трое мужчин в бархатных кафтанах и при шпагах. На них были длинные парики, так что лиц толком и не разглядеть. Карета вновь помчалась. Рокентин начал опасаться, что они худое дело замыслили, и хотел отодвинуть шторку, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Но один из лихих людей ударил его тростью по руке, так что она сразу онемела.
- Покажи! – прервал его Государь.
Рокентин с готовностью сдвинул к плечу рукав исподней рубашки: на правой руке, чуть ниже локтя, багровела продолговатая свежая ссадина.
- А потом что?
- Бросились они на меня, вырвали шкатулку и стали бриллианты на застёжке разглядывать. Затем старший из них принялся считать камни, проверяя, все ли на месте. Когда карета остановилась, как я ни упирался, они выволокли меня наружу, сдёрнули кафтан и начали бить. Я уже подумал, что настал мой последний час. На помощь звать бесполезно, кругом лес глухой. Тогда воззвал я к высшим силам, чтобы не оставили меня в беде. Моя мольба была услышана. Бить меня злодеи перестали, но напоследок раздели и привязали к сосне. А сами поскакали прочь от города.
В этот момент в комнату торопливо вошёл князь Меншиков, к которому ещё раньше поскакал нарочный. Узнав, в чём дело, он заверил государя, что никого не посылал к бриллиантщику за драгоценной застёжкой.
- Я так и думал, твоим именем злодеи прикрылись. Граф, - повернулся Пётр к Апраксину, - немедленно пошли гонца к генерал-полицмейстеру Девиеру. Пусть отправит по всем дорогам погоню, а караулам на заставах повальный обыск делать и на улицах арестовывать всех, кто по приметам подходит.
Пожелав раненому выздоровления, государь и Меншиков вышли.
Для царя Петра наглое похищение коронационной застёжки любимой супруги было не только неслыханным унижением, но и ощутимой материальной потерей. Её стоимость почти в шесть раз превышала годовые расходы царя на себя и свой двор. Поэтому весь оставшийся день и всю ночь он провёл рядом с генерал-полицмейстером Девиером. В самом Петербурге и на окрестных дорогах были задержаны, обысканы и допрошены сотни пеших и конных людей. Но грабителей не обнаружили.
Едва рассвело, как государь прискакал к Апраксину, чтобы ещё раз поговорить с бриллиантщиком: вдруг он вспомнит ещё что-нибудь, что поможет опознать злоумышленников.
В это время четверо слуг несли на руках к карете слабо стонавшего Рокентина. Рядом шла его возлюбленная Нина Севож. Присев перед государем, она пояснила, что больной пожелал вернуться к себе домой. Его вид не на шутку встревожил Петра: лицо было очень бледным, синяки под глазами налились чернотой.
- Что, может и преставиться? – озабоченно спросил он у доктора Спектора.
Тот неопределённо пожал плечами, словно говоря: всё в руках Божьих. А вслух сказал, что повреждения внутренних органов, произошедшие от ушибов, сказываются не вдруг, ибо происходит постепенное накопление крови в расслабленных сосудах. Увлекавшийся медициной Пётр понял из этой тарабарщины, что избиение бриллиантщика может кончиться его смертью. Тогда уже не удастся подтвердить смутные подозрения, возникшие у царя ещё при первом посещении Рокентина. Откуда грабители могли знать, сколько камней дал ему Меншиков?
- Сей же час едем к тому месту, где злодеи отобрали шкатулку, - приказал Пётр. И пояснил удивлённому графу Апраксину: - Случается, что утеряют на месте преступления пуговицу от кафтана, а портные по ней владельца определят. Или иные следы оставят. Славный Рокентин сослужит добрую службу, покажет на месте, как было дело.
Кавалькада, сопровождавшая карету с раненым бриллиантщиком, направилась в сторону Красного Села. По указанию Апраксина остановились в том месте, где он накануне нашёл Рокентина. Бедняга, которого вынесли из кареты, подтвердил это.
Пётр приказал всем оставаться на месте, а сам, низко наклонившись к земле, стал разглядывать оставшиеся следы. После прошедшего утром накануне дождя установилась солнечная погода, и они хорошо сохранились. Осторожно ступая, Пётр проделал весь путь до сосны, а затем, вернувшись к дороге, спросил у встревоженно наблюдавшего за ним Рокентина:
- Ты вчера в этих сапогах был?
Тот, немного замявшись ответил:
- Конечно, а кафтан, что на мне, нынче Нина из дома принесла.
- Коли так, то вот эти следы твои? Приложи-ка сюда стопу… Точно, подходит! – торжествующе воскликнул Пётр. – а вот рядом ещё одни следы, твоего сообщника по преступлению.
Возмущённый Рокентин начал кричать, что не понимает, о каком сообщнике говорит государь, что всё это несправедливый и оскорбительный поклёп, но пётр оборвал его:
- О том самом, с которым ты спокойно сошёл с кареты. Мирно беседуя, ибо никаких признаков борьбы вокруг нет, вы дошли до сосны. Там ты, Рокентин, докурил трубку, выбил пепел о дерево, прижал его каблуком к земле, а затем дал себя привязать. Никаких злодеев в бархатных кафтанах не было, это всё твои выдумки. А сообщником твоим была твоя блудная сожительница Нина Севож. Её маленький след возле сосны остался. Она тебя и отходила дубинкой.
Бриллиантщик продолжал всё опровергать. И тогда взбешённый Пётр огрел его арапником:
- Не ври! Тут всё тебя обличает. Ты говорил, что карета со злодеями прочь от города ускакала. Но земля была сырая, её колеса полукругом на обочине отпечатались, значит, карета обратно к городу направилась. Послушаем, что твоя блудница скажет…
Но оказалось, что, пока государь обличал Рокентина, Нина Севож бесследно исчезла.
Когда в Тайной канцелярии Рокентина подвесили на дыбе, после первого удара кнутом он признался во всём. Оказалось, что устроить мнимое ограбление придумала Нина Севож. Она же избила бриллиантщика палкой и привязала к сосне.
Выдававший себя за мага Рокентин повёл государя к себе в сад, где под старой берёзой была закопана шкатулка с бриллиантовой застёжкой. Кроме того, у него было изъято много золота и камней, а также наличными деньгами 210 тысяч рублей. Как человек благородного звания, по закону он мог претендовать на лёгкую смерть путём отсечения головы. Но, поскольку Рокентин выдавал себя за мага, суд приговорил его, как колдуна, к сожжению на костре. Напрасно чародей угрожал опрокинуть на город сферы небесные, ему не поверили. Если бы действительно мог призвать на помощь высшие силы, то не попался бы так глупо с вымышленным ограблением.
И всё же при дворе говорили, что разоблачённый царём маг на самом деле знался с нечистой силой. В день его казни Троицкая площадь была битком забита народом. Когда же палач сложил костёр под позорным столбом с привязанным к нему чародеем, в ясном небе вдруг показался странный предмет в форме яйца. Он остановился над площадью как раз напротив солнца, так, чтобы нельзя было разглядеть его зловредную сущность.
При его появлении Рокентин стал произносить какие-то заклинания. И все сразу поняли, что он призывает на помощь дьявола. Народ начал разбегаться. Кое-кто из приближённых советовал государю отменить казнь, чтобы не иметь дела со слугой сатаны, а отправить его в рудники на вечную каторгу.
В душу царя тоже закралось сомнение: а вдруг и впрямь рухнет на город сфера небесная? Но пока он раздумывал, небо от видения очистилось. Пётр дал знак, и палач запалил костёр. Дрова были сухими. Рокентин, поначалу вопивший нечеловеческим голосом, сразу затих и быстро сгорел. Бог миловал, всё обошлось.

Сергей Барсов. Бесславный конец «алмазного» мага. «Чудеса и приключения» №7 2005.

* * *

Иллюстрация к статье Дмитрия Митюрина "Сенат на службе России". "Чудеса и приключения" №4 2005.
[показать]
Достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами. Первые суть плод ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости, вторые – жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом. Первые были для вечности или по крайней мере для будущего, - вторые вырвались у нетерпеливого самовластного помещика.

А. Пушкин. История Петра.

* * *

В. Крюков.
Портрет императора Петра I.
[показать]
Он сравнивал свой народ с детьми: без понуждения от учителя сами за азбуку не сядут и сперва досадуют, а как выучатся, благодарят. «Не все ль неволею сделано, - раздумчиво восклицает он в 1723 г., оглядываясь на свою с лишком тридцатилетнюю деятельность, - а уже за многое благодарение слышится, от чего уже плод произошел».

В. О. Ключевский. Русская история. Москва, «Эксмо». 2005.

* * *

Портрет Петра Великого.
Со старинной гравюры.
[показать]
Громада писем и бумаг Петра I столь обширна, что начатое в 1872 году полное издание их, выходящее поныне отдельными томами, к настоящему времени доведено только до 1711 года. Чтение почерка Петра представляет к тому же большую трудность, ибо почерк этот (как и отмечал Устрялов) «неправилен и в высшей степени неразборчив».

Илья Фейнберг. Читая тетради Пушкина. Москва, «Советский писатель». 1985.

* * *

Неизвестный художник.
Пётр I.
[показать]
В конце своего царствования Петр предпринял, как известно, некоторые меры для того, чтобы ослабить влияние призванных им в Россию иностранцев. Одну из таких мер Пушкин под 1722 годом отметил: «Петр повелел принимать иностранных офицеров с понижением чина против российских etc.». эти меры Петра оказались – мы знаем – запоздалыми. Реакционное значение иностранных наемников самодержавия и их «партии» в «императорский» период русской истории, последовавший за смертью Петра, слишком известно.

Илья Фейнберг. Читая тетради Пушкина. Москва, «Советский писатель». 1985.

* * *

Алексей Петрович Антропов.
Портрет Петра I.
[показать]
Поль Деларош.
Портрет Петра I.
1838.
[показать]
Или собрались сановники у генерал-прокурора праздновать взятие Дербента в 1722 г. Обер-прокурор Сената, успевший уже дважды подраться с прокурором Юстиц-коллегии, едва не подрался с подканцлером, и потом оба, донося друг на друга царю и царице, извинялись - один тем, что был зело шумен (пьян), а другой тем, что был еще шумнее. При таких нравах Сенату трудно было стать строгим блюстителем правды, и князь Меншиков раз всему присутствию сенаторов заявил, что они занимаются пустяками и пренебрегают государственными интересами. Больше того: редкий из сенаторов миновал суда или подозрения в нечистых делах, не исключая и князя Я. Долгорукого. Сам обличитель Сената, тоже сенатор, и здесь шел впереди своей братии. Беспримерно обогащенный Петром, этот темного происхождения человек стал виртуозом хищений. Петр усовещевал любимца, бивал дубинкой, грозил, и все напрасно. Меншиков окружил себя шайкой чиновных хищников, обогащавшихся и обогащавших своего патрона на счет казны. Из них петербургского вице-губернатора Корсакова и двух сенаторов, князя Волконского и Опухтина, публично высекли кнутом. Меншикова спасали от жестокой расправы давняя дружба Петра и неизменная заступница Екатерина, ему же и обязанная своей карьерой. Однажды Петр, выведенный из себя проделками любимца, сказал ходатайствовавшей за него Екатерине: «Меншиков в беззаконии зачат, во гресех родила его мать и в плутовстве скончает живот свой, и если не исправится, быть ему без головы». Состояние Меншикова исчисляли десятками миллионов рублей на наши деньги. Под таким высоким покровительством, шедшим с высоты Сената, казнокрадство и взяточничество достигли размеров, небывалых прежде, - разве только после - и Петр терялся в догадках, как изловить казенные деньги, «которые по зарукавьям идут». Раз, слушая в Сенате доклады о хищениях, он вышел из себя и сгоряча тотчас велел обнародовать именной указ, гласивший, что, если кто украдет у казны лишь столько, чтобы купить веревку, будет на ней повешен. Генерал-прокурор Ягужинский, око государево при Сенате, возразил Петру: «Разве, ваше величество, хотите остаться императором один, без подданных? Мы все воруем, только один больше и приметнее, чем другой». Петр рассмеялся и не издал указа. В последний год жизни Петр особенно внимательно следил за следственными делами о казнокрадстве и назначил для этого особую комиссию. Рассказывали, что обер-фискал Мякинин, докладывавший эти дела, однажды спросил царя: «Обрубать ли только сучья, или положить топор на самые корни?» - «Руби все дотла», - отвечал Петр, так что, добавляет повествователь-современник иноземец Фоккеродт, живший тогда в Петербурге, если бы царь прожил еще несколько месяцев, мир услыхал бы о многих и великих казнях. В последние годы жизни Петр издал ряд указов, проникнутых необычным ему настроением. Это не краткие и резкие приказы, а многословные, расплывчатые поучения, в которых автор и жалуется на общую служебную распущенность, и скорбит о пренебрежении указов, грозящем государству конечным падением, подобно греческой монархии, и сетует, что ему не дают покоя частными просьбами, что он не может среди жестокой войны за всем усмотреть сам: ведь он не ангел, да и ангелы не вездесущи, а всяк к своему месту приставлен: «где присутствует, инде его нет». Гневный и вместе скорбный тон этих указов напоминает выражение его лица на поздних его портретах.

В. О. Ключевский. Русская история. Москва, «Эксмо». 2005.

* * *

Валерий Анохин.
Портрет Петра I.
[показать]
Говоря, например, о смерти любимого царем трехлетнего наследника, рожденного ему Екатериной, Пушкин заметил: «Смерть сия сломила, наконец железную душу Петра».

Илья Фейнберг. Читая тетради Пушкина. Москва, «Советский писатель». 1985.

* * *

Даниил Литвинов.
Портрет Петра I.
2002.
[показать]
Геникез.
Портрет Петра I.
[показать]
Анастасия Хохрякова.
Пётр I.
2002.
[показать]
Петр оставил после себя 233 фабрики и завода по самым разнообразным отраслям промышленности.

В. О. Ключевский. Русская история. Москва, «Эксмо». 2005.

* * *

Пётр I и Екатерина I, катающиеся на шняве по Неве.
Из книги: В. О. Ключевский. Русская история. Москва, «Эксмо». 2005.
[показать]
Пётр I на Лахте, спасающий матросов и солдат в 1724 году.
Литография с картины Бориса Чорикова.
[показать]
Петр Шамшин.
Петр Великий спасает утопающих на Лахте.
1844.
[показать]
Алексей Афанасьев.
Пётр Великий при Лахте спасает погибающих солдат.
[показать]
Приближаясь в своём плавании к селению Лахте, недалеко от устья Невы, увидел государь судно с солдатами и матросами, плывшее из Кронштадта и носимое во все стороны ветром и непогодою. В глазах государя это судно село на мель. Петр не утерпел, велел плыть к судну, бросился по пояс в воду и помогал вытаскивать судно с мели, чтобы спасти находившихся на нём людей. В глазах Петра несколько человек, вместе с ним работавших, были унесены водою. Царь проработал целую ночь в воде и успел спасти жизнь 20 человекам. Но утром он почувствовал лихорадку…
Тогда совершилось событие, которое способствовало нравственному потрясению Петра. Был у Екатерины любимец и правитель канцелярии, заведовавший ее вотчинами, - Виллиам Монс, брат той самой Анны Монс, которая некогда была любовницей Петра. Он находился в большой доверенности, а его сестра Матрена Балк была любимой фрейлиной у Екатерины. Пользуясь такой близостью к государыне, брат и сестра зазнались и вообразили, что они через то стали могущественными особами. Виллиам Монс надменно принимал всяких просителей, хвастал, что он своим ходатайством у государыни может всякому сделать многое. Петр стал обвинять и брата, и сестру в том, что, управляя доходами Екатерины, они ее обкрадывают; но то был только предлог, на самом деле Петр приревновал Монса к императрице. Скоро после своего возвращения в Петербург Петр проводил вечер с Монсом и в 9 часов вечера отпустил его и других бывших с ним придворных, сказавши, что идет в свою спальню. Ничего не подозревая для себя худого, Монс прибыл домой, разделся и стал курить трубку, вдруг к нему входит страшный генерал-майор Андрей Иванович Ушаков, начальник Тайной канцелярии, требует от него шпагу и ключи, потом опечатывает его бумаги и приказывает ехать с собою. Ушаков привез его в свой дом. Монс увидел там Петра. «И ты здесь», - сказал Петр, бросив на него презрительный взгляд. Монса арестовали и на другой день подвергли допросу в канцелярии собственного императорского кабинета. Монс увидел здесь опять государя и пришел в такое ослабление сил, что лишился чувств; ему принуждены были пустить кровь. На следующий день повели его снова к допросу и стали угрожать пыткою. Монс, чтобы не допустить себя до мучений, сознался, что обращал в свою пользу оброки с некоторых вотчин императрицы и взял с крестьянина взятку, обещая сделать его стремянным конюхом императрицы. Монса препроводили в крепость (26 октября), а потом высший суд 14 ноября приговорил его к смертной казни. Рассказывают, что царь сам приехал к нему проститься. «Жаль тебя мне, очень жаль, да делать нечего, надобно тебя казнить», - говорил ему Петр. Императрица осмелилась было ходатайствовать перед Петром о пощаде виновных, но Петр пришел тогда в такую ярость, что на глазах государыни разбил дорогое зеркало. «Видишь ли, - сказал он многозначительно, - вот прекраснейшее украшение моего дворца. Хочу – и уничтожу его!» Екатерина поняла, что эти слова заключали намек на ее собственную личность, но с принужденною сдержанностью сказала государю: «Разве от этого твой дворец стал лучше?» Петр все-таки не исполнил просьбы жены. 16 ноября в 10 часов утра Монса вывезли с сестрою в санях, в сопровождении приготовлявшего его к смерти пастора. Монс бодро кланялся на обе стороны, замечая своих знакомых в огромной толпе народа, отовсюду согнанного смотреть казнь. Монс смело взошел на эшафот, снял шубу и выслушал прочитанный секретарем суда приговор, которым обвиняли его во взятках, поклонился народу и положил голову на плаху под удар топора. Его сестру Матрену Балк наказали 11 ударами кнута и сослали в Тобольск… На другой день после казни Монса Петр катался с Екатериною в коляске. Он приказал проехать мимо столба, на котором воткнута была голова казненного. Екатерина не показала никакого вида смущения и, как говорят, посмотревши прямо в глаза царю, произнесла: «Как грустно, что у придворных может быть столько испорченности!».

Н. И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Санкт-Петербург, «Весь». 2005.

* * *

Юрий Чистяков.
Пётр I и Екатерина, польский танец.
[показать]
Андрей Матвеев.
Портрет Петра I.
1724-1725.
[показать]
В «Записках», приписываемых Вильбуа, «командиру русской эскадры», содержатся сведения о чрезвычайно интересовавшем Пушкина деле Монса.
Екатерина, говорится в этой рукописи, достигнув всего, что только доступно честолюбию, изменила Петру, вступив в связь с камергером своего двора Монсом. Автор записок говорит, что он подозревал об этой любви, имея возможность видеть Екатерину и Монса вдвоем, хотя не был никем предупрежден об их романе.
Увидев Екатерину и Монса в обществе, то есть в кругу придворных, он окончательно убедился в правильности своих подозрений.
Когда Екатерина почувствовала, что ее ожидает, как сказано в записках, падение с высоты трона в пропасть, она испугалась и захотела прибегнуть к содействию графа Толстого и графа Остермана. Ибо царь, получив неопровержимые доказательства неверности Екатерины, желал судебного процесса, стремясь открыто погубить ее. Он говорил о своем плане с Толстым и Остерманом; тот и другой бросились на колени, стремясь отговорить Петра. Они доказывали, что разумнее будет скрыть происшедшее, иначе невозможен станет брак дочерей Петра – Анны и Елизаветы, которые должны были вскоре вступить в супружество с европейскими принцами.
Петра удалось удержать от задуманного им мщения, и он отомстил иначе: публично отрубив голову любовнику Екатерины (Монс был осужден за должностные преступления, действительно им совершенные).
Автор «Записок» рассказывает, что обезглавленный труп Монса выставлен был на площади вместе с его отрубленной головой и Петр заставил Екатерину проехать вместе с ним в открытых санях мимо самого эшафота. Петр глядел на нее пристально, но Екатерина сумела удержаться от слез и скрыть свои чувства.
В записках рассказывается о приступе ярости, овладевшей Петром, но автор отвергает предположение, что Екатерина отравила Петра; он указывает, что Петр умер от давней своей болезни.
Бассевич в своих «Записках» также упоминает о том, что Петр провез Екатерину мимо столба, к которому пригвождена была голова Монса, но умалчивает о том, что Екатерина и Монс (сторонником которых был Бассевич) находились между собой в тайной связи. «Завистники, - пишет он, - очернили в глазах императора» отношения к императрице сестры Монса госпожи Балк и ее брата.
Вольтер, знавший и рукопись, приписываемую Вильбуа, и записки Бассевича, не решился рассказать в своей книге действительную историю казни Монса. Он глухо говорит о «семейственных печалях, которые, может быть, причинили» смерть Петру; пишет, что «у Екатерины был один молодой камергер – Монс де ля Круа, родившийся в России от фамилии фландерской», который «был очень пригож», пишет, что Монс и сестра его посажены были в тюрьму «за то, что они принимали подарки», несмотря на то что это запрещено было чиновникам под страхом смертной казни. «Монса, - сообщает Вольтер, - присудили на смерть, а его сестре – любимице императрицы, определили одиннадцать ударов кнутом…»* Голиков в «Деяниях Петра Великого» о действительной причине казни Монса, разумеется, также умалчивает.
В печати о деле Монса рассказывал Кастера, основываясь на рукописи, приписываемой Вильбуа, и упрекая Вольтера в своей «Истории Екатерины II» за то, что прославленный писатель не решился использовать источники, которыми располагал. Позднее о казни Монса и разрыве Петра с Екатериной писал, как мы уже упоминали, Сегюр в своей «Истории России и Петра Великого».
Пушкин же в своей «Истории Петра I» говорит:
«В сие время камергер Монс де ла Круа и сестра его Балк были казнены. Монс потерял голову; сестра его высечена кнутом. Два ее сына – камергер и паж – разжалованы в солдаты. Другие оштрафованы.
Императрица, бывшая в тайной связи с Монсом, не смела за него просить, она просила за его сестру. Петр был неумолим».
И, как помнит читатель, продолжает:
«Оправдалась ли Екатерина в глазах грозного супруга? По крайней мере ревность и подозрение терзали его. Он повез ее около эшафота, на котором торчала голова несчастного. Он перестал с нею говорить, доступ к нему был ей запрещен. Один только раз, по просьбе любимой его дочери Елизаветы, Петр согласился отобедать с той, которая в течение 20 лет была неразлучною его подругою…»
___________________________________
* Вольтер. История Российской империи в царствование Петра Великого, ч. II, кн. 2, 1809, с. 128-129.

Илья Фейнберг. Читая тетради Пушкина. Москва, «Советский писатель». 1985.

* * *

Царь Пётр I Алексеевич Великий.
Из 'Российского Царственного Дома'.
1893-1898.
[показать]
В так называемых «Заметках по русской истории XVIII века Пушкин еще в 1822 году высказал глубокий взгляд на Петра, предвосхитивший во многом взгляды, развитые им тринадцать лет спустя в подготовительном тексте своей «Истории». Называя Петра I – в отличие от его «ничтожных наследников» - «сильным человеком», «исполином», Пушкин вместе с тем в 1822 году писал: «История представляет около его всеобщее рабство… все состояния, окованные без разбора, были равны пред его дубинкою» (в черновике было сказано «пред его палкой»). «Все дрожало, все безмолвно повиновалось»…
«По пути в Берды, - передает Даль свой разговор с поэтом в сентябре 1833 года, - Пушкин рассказывал мне, чем он занят теперь и что еще намерен и надеется сделать… Пушкин потом воспламенился в полном смысле слова, коснувшись Петра Великого… Я еще не мог доселе постичь и обнять вдруг умом этого исполина: он слишком огромен для нас, близоруких, и мы стоим еще к нему близко, - надо отодвинуться на два века, - но постигаю его чувством. Чем более его изучаю, тем более изумление и подобострастие лишает меня средств мыслить и судить свободно. Не надобно торопиться: надобно освоиться с предметом и постоянно им заниматься: время это исправит».

Илья Фейнберг. Читая тетради Пушкина. Москва, «Советский писатель». 1985.

* * *

Иван Никитич Никитин.
Портрет Петра I.
[показать]
Пётр I с детства страдал наследственными нервными нарушениями (оба его сводных брата были слабоумными). В 1685 г. перенёс тяжелейшую оспу. Позднее, при поездке в Европу заразился сифилисом и гонореей. В последние 10 лет жизни страдал бронхитами, бронхиальной астмой, камнями в мочевом пузыре, уремией.

«ИТВ-курьер».

* * *

Пётр I в последние годы жизни.
Из книги: В. О. Ключевский. Русская история. Москва, «Эксмо». 2005.
[показать]
Запись о последних днях Петра звучит дословно так:
«Января 16 числа 1725 года водяная болезнь начала жестоко мучать государя. Трудность выпускать воду, часто накапливающуюся, причиняла тот несносный резь, что сей великодушнейший и при всех других случаях терпеливейший герой принужден был стонать, произнеся между тем к предстоящим и в слезах утопающим вельможам своим сии слова: «Из меня познайте, какое бедное животное есть человек».
Причины смерти российского монарха начали обрастать легендами, а то и просто преднамеренными вымыслами сразу после его кончины. Теперь от легенд можно отказаться. Совсем недавно, изучая историю болезни Петра, специалисты Петербургской военно-медицинской академии пришли к выводу, что смерть царя наступила вследствие азотемии, причиной которой «явилась либо аденома простаты, приводящая в своей заключительной стадии к задержке мочеиспускания и развитию уремии, либо развившаяся вследствие воспалительного процесса в уретре ее стриктура». По мнению многих современных специалистов, воспалительный процесс в уретре может быть следствием urethzitis gonorrhoica, но никак не сифилиса, что долгие годы пытались связать со смертью Петра.

Алексей Каретников. Из жизни Петра Великого. «Смена» №9 1995.

* * *

Борис Чориков.
Кончина Петра Великого.
[показать]
Попытка расследования обстоятельств смерти Петра Великого, предпринятая врачом, историком и журналистом.

Агония

Кучками толпятся во дворце сенаторы, генералы, всех коллегий чины, гвардии и морские офицеры. Не решаются присесть, стоят, бросая друг на друга подозрительные взгляды. Что день грядущий готовит, кто сядет на престол, где сам завтра будешь? Лихорадочно проигрывают в уме варианты и комбинации. Что и говорить, нелегкое дело быть царедворцем…
Здесь и близкие царя… Опухшее от слёз лицо недавно коронованной императрицы Екатерины, позабывшей сон и покой. От неё не отходит светлейший князь Александр Данилович Меншиков. Шепчет на ухо, уговаривает, убеждает: «Тебе царствовать, боле некому».
Лицо Петра сводит судорога, начинается новый приступ. От криков больного, слышных по всему дворцу, придворные жмутся, втираются в стены, как будто становясь даже меньше ростом.
Боли несколько отпускают царя, он потребовал бумагу. Некогда могучая рука, из последних сил выводит едва различимые слова: «Все отдать…», и перо выпадает из разжавшихся, ныне бессильных пальцев. Царь чуть слышно произносит несколько слов, присутствующие разобрали – зовёт любимую дочь Анну. Она вбегает в зал, но Пётр уже потерял сознание.
На следующий день, 28 января 1725 года, не приходя в сознание, официально так и не оставив преемника, умер преобразователь России, император Пётр I…
В залу, где собрались члены Сената, входит Екатерина. Заливаясь слезами, она поручает себя – «сироту и вдову» - их попечению.
Немало пришлось потрудиться перед этим Меншикову, Ивану Бутурлину, сенатору Петру Андреевичу Толстому. Но добились своего, посрамили враждебную партию, желавшую видеть на троне великого князя Петра, внука умершего царя, сына убитого царевича Алексея.
Генерал-адмирал Апраксин, грузно преклонив колено, объявил решение Сената: «Быть Екатерине императрицей».

Слухами земля полнится

Не успела дочь ливонского крестьянина Самуила Скавронского, бывшая жена шведского драгуна Иогана Крузе, служанка мариенбургского пастора Глюка, коронованная Петром I в московском Успенском соборе 7 мая 1724 года, стать самодержавной правительницей России, как, перекидываясь из дома в дом, опережая курьеров, полетел по Руси тёмный слух – отравили царя…
Что же послужило причиной смерти Петра I, двухметрового великана, обладавшего фантастической силой и выносливостью в походах, пирах, делах, так удивлявшими современников? Смерти, настигшей его всего на 53-м году жизни, из которых 42 года, семь месяцев и три дня он пробыл на русском престоле…
Перелистаем страницы исторических журналов и сборников, посмотрим, что сообщалось в них о болезни Петра I. Немало подробностей можно найти и в донесениях иностранных дипломатов, бывших в то время в Петербурге.

История болезни

Вот как описывает недуг Петра отечественный историк С. М. Соловьёв, автор многотомной «Истории России с древнейших времен»: «Летом 1724 года он сильно занемог, но во второй половине сентября начал, видимо, поправляться, гуляя по временам в своих садах плавал по Неве. 22 сентября у него сделался сильный припадок, говорят, он пришёл от него в такое раздражение, что прибил медиков, браня их ослами; потом опять оправился. …в первых числах ноября поехал водой в Петербург, но тут, у местечка Лахты, увидав, что плывший из Кронштадта бот с солдатами сел на мель, не утерпел, сам поехал к нему и помогал стаскивать судно с мели и спасать людей, причем стоял по пояс в воде. Припадки немедленно возобновились…»
Говоря о «припадках», историк имел в виду приступы, обусловленные, как писал А. С. Пушкин, «запором урины» - острой задержкой мочеиспускания.
Профессор – медик П. И. Ковалевский в своей книге «Пётр Великий и его гений», вышедшей в Петербурге в 1901 году, утверждает, что «царь сильно страдал странгурией», послужившей причиной его преждевременной смерти.
Эти мнения об урологическом происхождении болезни царя основываются на свидетельствах современников Петра. Так, Лефорт, саксонский резидент в России, говорит о мочевом камне. Французский посол Кампредон в донесениях пишет о язвах уретры. Английский хирург Горн, отказываясь принять версию о мочевом камне, причину смерти царя видел в «едкой материи, которая разъев мочевой пузырь, образовала в нём нарывы, которые и вызвали задержку мочи».
Значительно проще трактовал историю болезни первого российского императора советский историк, руководитель института красной профессуры М. Н. Покровский: «Пётр умер, как известно, от последствий сифилиса, полученного им, по всей вероятности, в Голландии и плохо вылеченного тогдашними врачами…
После происшествия со спасением бота, попавшего на мель, Пётр вновь занемог, появились «жесточайшие лихорадочные припадки и в животе болезненное жжение».
Лечащим врачом Петра в последние годы был лейб-медик Лаврентий Блюментрост, ставший при Екатерине первым президентом Академии наук. На помощь ему из Москвы приезжает доктор Бидлоо. Проведённое лечение, казалось помогло, а может быть, болезнь отступила самостоятельно. Так или иначе, но Пётр почувствовал себя окрепшим. Ночь с 8 на 9 января 1725 года была проведена на «конклаве» бурно и не без обильных возлияний. Последствия – новые приступы болезни – не замедлили сказаться. Однако Пётр ещё не придаёт особого значения ухудшению здоровья и даже подумывает о поездке в Ригу. Но уже в ночь с 16 на 17 января, по выражению историка Е. Ф. Шмурло «смерть постучала в царские двери». Вновь наступила острая задержка мочи, весь следующий день Пётр проводит в постели, испытывая страшные мучения. Боль отпускает лишь ненадолго, приступ следует за приступом. К больному приглашён священник, в ту же ночь во дворец срочно приезжает Меншиков…
Ночь с 20 на 21 января прошла спокойно, больной спал, а утром почувствовал, что лихорадка исчезла и «очищения стали более правильные». Врачи значительно приободрились, но окружающие не разделяли их оптимизма. Толки о близкой кончине государя уже шли по столице. Последующие два дня подтвердили худшие опасения. Во всех церквях города молились за здравие царя, перед дворцом, несмотря на холод и метель, теснилась молчаливая толпа.
В понедельник, 25 января, при катетеризации мочевого пузыря было эвакуировано около литра гнойной, зловонной мочи. Измученный процедурой, Пётр заснул, но вскоре с ним «сделался обморок», и во вторник утром, после завтрака, начался сильнейший приступ лихорадки, сопровождавшийся судорогами, во время которых он терял сознание. Придя в себя, царь отдал приказ выпустить на свободу 400 заключённых в тюрьму «для здравия государя». Но даже такое радикальное средство не могло уже помочь умирающему монарху. Финал приближался с катастрофической скоростью…
Что же всё-таки послужило причиной скоропостижной смерти Петра Великого?

МНЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТА
Комментирует доктор исторических наук, писательница Н. М. Молева

- Немало загадок оставил историкам XVIII век. Окутаны тайной и обстоятельства кончины Петра I. С одной стороны, казалось бы, всё ясно: есть свидетельства современников, труды историков, свидетельствующие о хроническом недуге царя. Но когда начинаешь изучать архивные документы, листаешь так называемый «Малый придворный календарь», в котором фиксировались буквально по часам все бытовые эпизоды жизни Петра, состояние его здоровья, возникает ощущение неудовлетворённости официальной версией. А если на это наложить политическую картину, отражающую реальную расстановку сил при русском дворе, версия о насильственной смерти Петра обретает всё более чёткие контуры.
Давайте разберёмся по порядку. Пётр умер, так и не оставив наследника престола. К власти благодаря стараниям Меншикова пришла Екатерина. Думаю, она особенно никогда и не претендовала на престол: для счастья ей вполне бы хватило дворца, вкусной пищи да мягкой постели. Но за её спиной стоял Меншиков, чья жизнь буквально висела на волоске. Обвинённый в казнокрадстве, он ждал неминуемого наказания, которое, судя по всему, должно быть суровым… Пётр не мог простить своему бывшему любимцу многие прегрешения, и в первую очередь его роль в деле Вилима Монса, брата всем известной по роману Алексея Толстого Анны Монс. Блестящий офицер, очень красивый молодой человек, он становится управляющим вотчинами царицы и, воспользовавшись её расположением, не только устраивает себе состояние…
Этой связи Екатерины и придворного всячески покровительствует Меншиков. Пётр, узнав из подкинутой записки об измене жены, был взбешён.
Монса казнили, а Екатерина в последние месяцы жизни Петра даже не допускалась до его кабинета. По личному приказу царя срочно завершалось тянувшееся уже несколько лет дело о злоупотреблениях Меншикова. Меншиков рисковал в обоих вариантах – и при выздоровлении императора, и с приходом к власти партии царевича Петра. И в том, и в другом случае его ждали суд, ссылка, а возможно, и казнь.
И вот на ужин Петру дают попробовать новый сорт конфет, присланных царю в подарок. Буквально через несколько часов Пётр почувствовал себя плохо, у него началась рвота, появился выраженный цианоз ногтей… онемение в руках, жжение в животе. Неправда ли, очень подозрительно?
Кстати, спустя два года, тоже после конфет, точно такой же приступ случился и у Екатерины, после которого она умерла. А ведь именно в это время она стала просто не нужна Меншикову, начала мешать его политической игре…
Ещё одна деталь: перед входом в спальню, где лежал больной Пётр, был установлен алтарь передвижной церкви. Казалось бы, какое это имеет значение? Но вспомните, что за алтарь не могли заходить ни женщины, ни люди другой веры, кроме православных. Таким образом доступ лиц к Петру был крайне ограничен как для его дочерей, так и для врачей-иноземцев. Всё это не может не рождать мысль о заговоре, существовавшем в самом близком окружении царя…

МНЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТА
Комментирует доктор медицинских наук, профессор Л. Л. Хунданов, член союза писателей СССР

- Конечно, чрезвычайно сложно поставить диагноз спустя несколько столетий…
Тем не менее, опираясь на свидетельства современников, письменные источники, можно попытаться реконструировать историю болезни Петра I. Вероятно, следует считать доказанным тот факт, что царь страдал стриктурой уретры. Известно, что Пётр, любивший хвастать своими медицинскими познаниями, находил возможным применять их и по отношению к себе. Сохранились серебряные катетеры, которыми он самостоятельно бужировал уретру…
Переохлаждение, алкоголь, безусловно, могли вызвать обострение хронического процесса. Не хочется давать оценки действиям врачей, лечивших царя, но думается, что не все возможные средства даже по тем временам были использованы. При многодневной задержке мочи лишь один раз производилась катетеризация, было эвакуировано большое количество гнойной мочи. Вероятно, следовало подумать и о цистотомии – операции, которую широко практиковали хирурги восемнадцатого столетия. Хотя вполне допускаю, что Пётр мог и противиться этой операции, а врачи не смогли или побоялись переубедить его.
Решить же сегодня вопрос о возможном отравлении Петра I, не имея на руках результатов анализов, экспертизы – дело довольно легкомысленное. Хотя некоторые симптомы в течение заболевания не совсем укладываются в клинику восходящего пиелонефрита, уросепсиса. Ещё А. С. Пушкин в своей «Истории Петра» писал о судорогах, параличе левой руки, потере речи. «Жжение в животе» также можно рассматривать как признак отравления каким-то ядом. Эти симптомы при желании можно уложить в клинику отравления мышьяком. Однако надо сразу оговориться, что в начале XVIII века при лечении многих недугов широко использовались препараты мышьяка и ртути, а у больного с поражением почек легко могла наступить передозировка, вызывающая сходную с отравлением клинику.
Для того чтобы аргументированно ответить на вопрос о возможном отравлении, необходимо провести экспертизу волос Петра на содержание в них мышьяка. Это могло бы в значительной степени прояснить картину, восстановить историческую истину.

А. Крылов. Тайна январской ночи… «Медицинская газета» 15 сентября 1989.

* * *

А. И. Ростовцев.
Castrum doloris (Погребальная зала Петра I во втором Зимнем дворце). Поперечный разрез.
Гравюра по рисунку М. Г. Земцова.
[показать]
Настал 1725 год; царь захворал, но пересиливал себя и занимался делами до 16-го числа января; в этот день его болезнь усилилась; он слег в постель. Государя лечил доктор Блюментрост. 22 января Петр исповедался и причащался Святых Тайн. 26-го подписал манифест, освобождавший всех сосланных в каторжные работы, объявил всем осужденным прощение, исключая тех, которые судились по первым двум пунктам или уличались в смертоубийстве. Екатерина выпросила прощение Меншикову.
27 января Петр изъявил желание написать распоряжение о преемстве престола. Ему подали бумаги; государь стал писать и успел написать только два слова: «отдайте все» - и более писать был не в силах, а велел позвать дочь свою Анну Петровну, с тем чтобы она писала с его слов, но когда явилась молодая царевна, Петр уже не мог произнести ни одного слова. На следующие сутки, в четвертом часу пополуночи, Петр скончался. 2 февраля его тело было выставлено на бархатной, расшитой золотом постели в дворцовой зале, обитой теми самыми коврами, которые он получил в подарок от Людовика XV во время своего пребывания в Париже.

Н. И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Санкт-Петербург, «Весь». 2005.

* * *

Иоганн Готфрид Таннауер.
Портрет Петра I на смертном одре.
[показать]
Донося 10 февраля (н. ст.) королю Людовику XV о смерти Петра I, Кампредон писал о том, как «перепугалось все население, опасавшееся каких-либо беспорядков. Опасения эти, - пояснял он, - имели тем большее основание, что никакого определенного распоряжения насчет престолонаследия не было, мнения вельмож по этому вопросу разделилось, войско шестнадцать месяцев уже не получало жалования и доведено было до отчаяния непрестанными работами, а ненависть народа к иностранцам достигла до последней степени.
По всем человеческим предвидениям казалось, что счастью вдовствующей императрицы (Екатерины. – И. Ф.) наступил конец и что приближенных ее: кн. Меншикова, Толстого и др. постигнет та же участь». Между тем, доносил Кампредон, «всемогущему угодно было сделать возможным то, что людям представлялось невозможным». «Орудием всего этого, - пояснял Кампредон, - явился кн. Меншиков, склонивший на сторону императрицы гвардейский полк». Далее он сообщает: «Во время совещания некоторые гвардейские офицеры в сильном волнении кричали, что если совет будет против императрицы, то они размозжат головы всем старым боярам. Так кончился этот памятный день…»…
Когда наступили последние минуты Петра, «царица находилась у его постели, заливаясь слезами и делая вид, будто ничего не знает о том, что только что произошло», а между тем она заранее приняла все необходимые меры и «имела предусмотрительность заранее послать в крепость деньги для уплаты жалования гарнизону… Гвардии она дала слово заплатить все, ей следуемое, из собственных денег…». «Закрыв глаза царю, своему супругу, царица отправилась в залу совета и там, проливая потоки слез, обратилась с речью к сенаторам» и т. д. и т. д.

Илья Фейнберг. Читая тетради Пушкина. Москва, «Советский писатель». 1985.

* * *

Иван Никитич Никитин.
Пётр I на смертном одре.
[показать]
Оставьте всё… - прошептал Пётр I и умер. Двести лет спустя эту фразу закончил за императора поэт Макс Волошин: «Отдайте всё развратным девкам с хахалями их…»

Из школьного курса истории известно, что Пётр I умер, не назначив после себя наследника. Заподозрив сына Алексея в противодействии своим реформам и умертвив его в тюрьме, царь издал новый указ о престолонаследии, по которому власть переходила к тому лицу, которое царь назвал в завещании. Но получилось так, что сам Пётр именно этого и не сделал, обуреваемый всякого рода сомнениями, он до последней минуты не составил завещания, а когда эта минута настала, царь успел лишь слабеющей рукой написать: «Отдайте всё…» А кому отдать, не сказал. И в результате с 1725-го по 1762 год на русском престоле пребывало семь монархов, пять из которых были женщины!
Начертанные умирающим царём слова до сих пор вызывают у историков массу вопросов, и среди них наиглавнейший: действительно ли Пётр смог написать их своей рукой?
Казалось, сомнений здесь быть не могло – ведь их, так сказать, «освятил» такой авторитет, как Вольтер, приведя их в своей книге о жизни и деятельности русского императора. Пример француза оказался заразительным, с той поры почти все наши историки, как дореволюционные, так и советские, касаясь фактов петровской жизни, цитировали его предсмертные слова.
Мы говорим: «почти все наши историки» потому, что стопроцентного единодушия всё-таки не было. Первым среди сомневающихся был историк Е. Ф. Шмурло. В 1913 году в статье «Кончина Петра Великого и вступление на престол Екатерины I» он писал, что проведённый им анализ дипломатической переписки, относящейся ко времени кончины Петра I, дал однозначный результат: ни один иностранный дипломат, аккредитованный при русском дворе, не упоминает о попытке умирающего императора сделать какие-то распоряжения относительно наследника престола. То же самое можно сказать и о петровских приближённых, свидетелях смерти императора. Что означает это единодушное молчание? По мнению Шмурло, только одно: никаких записей, никаких устных приказаний (есть версия, будто слова: «Отдайте всё…» Пётр не написал, а произнёс вслух) умирающий не делал и не отдавал.
В доводах историка виделся большой резон, но тогда неминуемо вставал вопрос: откуда Вольтер мог узнать о предсмертных словах русского императора? Не мог же он сам придумать их!
Стали искать и нашли. Оказалось: среди материалов, коими пользовался Вольтер при написании своей книги, была рукопись, озаглавленная «Пояснения многих событий, относящихся к царствованию Петра Великого, извлечённые в 1761 году по желанию одного учёного из бумаг покойного графа Геннинга Фридерика Бассевича, тайного советника их императорских величеств Римского и Российского, Андреевского кавалера».
Рукопись была анонимной, но вот фамилию хозяина бумаг, откуда аноним черпал необходимые сведения, знали все: Бассевич был голштинским посланником при дворе Петра I и правой рукой герцога голштинского Карла-Фридриха. В описываемое время герцог находился в Санкт-Петербурге в качестве жениха старшей дочери Петра I, принцессы Анны.
Раскрыв «Записки» Бассевича на нужной странице читаем: «Очень скоро после праздника св. Крещения 1725 года император почувствовал припадки болезни, окончившейся его смертью… Страшный жар держал его в постоянном бреду. Наконец, в одну из тех минут, когда смерть перед окончательным ударом даёт обыкновенно вздохнуть несколько своей жертве, император пришёл в себя и выразил желание писать; но его отяжелевшая рука чертила буквы, которых невозможно было разобрать, и после его смерти из написанного им удалось прочесть только первые слова: «Отдайте всё…» Он сам заметил, что пишет неясно, и потому закричал, чтоб позвали к нему принцессу Анну, которой хотел диктовать. За ней бегут, она спешит идти, но когда является к его постели, он лишился уже языка и сознания…»
Вот та картина смерти Петра I, которая стала хрестоматийной, но есть один существенный момент, заставляющий весьма критически оценивать нарисованную Бассевичем сцену: никто из присутствовавших при кончине императора не подтверждает, что он пожелал видеть принцессу Анну и что она действительно явилась к его постели.
Что же получается? Почему два факта, произошедшие 28 января 1725 года (попытка умирающего Петра написать завещание и его желание видеть подле себя старшую дочь), оказались вне поля зрения множества людей? Почему их подтверждает лишь один человек – Бассевич?
Всё дело, как всегда, упирается в политику. Будучи голштинским посланником при русском дворе, Бассевич потратил массу усилий, чтобы добиться обручения герцога Карла-Фридриха с принцессой Анной. Оно состоялось 24 ноября 1724 года, при этом Пётр I собственноручно утвердил договор, согласно которому Анна и её потомство отказывались от всяких притязаний на русский престол, и вопрос, казалось бы, был закрыт.
Но время во всё вносит свои коррективы. После смерти Петра I в России до 1727 года правила его жена Екатерина I. Она оставила трон Петру II Алексеевичу (сыну царевича Алексея), но тот в 1730 году умер от оспы. На царство была приглашена Анна Иоанновна, герцогиня курляндская. В 1740 году она умерла, завещав престол сыну своей племянницы, грудному младенцу Ивану Антоновичу. Регентшей при нём была назначена его мать Анна Леопольдовна. Но в декабре 1741 года, совершив дворцовый переворот, престолом завладела младшая дочь Петра I Елизавета. Она была бездетна, а потому вопрос о наследнике стоял остро. Свергнутый Елизаветой Иван Антонович до 24 лет просидел в заточении в Шлиссельбургской крепости, где был убит уже в царствование Екатерины II. Однако в далёком Киле, столице герцогства Голштинского, подрастал сын старшей дочери Петра I Анны, принц Карл-Питер. Ему-то, по всем раскладам, и должен был достаться русский престол после смерти Елизаветы, но императрица не очень-то благоволила своему племяннику, и многие полагали: при определённых условиях она может передать трон кому-нибудь другому. Такой поворот, естественно, не устраивал Голштинию, и тогда на свет появились «Записки» Бассевича.
Они были написаны в год смерти императрицы Елизаветы, то есть через тридцать шесть лет после смерти Петра I. В них-то и рассказывалось о том, как умирающий император начертал слабеющей рукой сакраментальные слова: «Отдайте всё…», и о том, как он, не в силах писать далее, велел позвать к себе старшую дочь, чтобы продиктовать ей свою волю. И хотя в договоре, подписанным самим Петром I, Анна и её потомство не признавались претендентами на русский престол, Бассевич в своих «Записках» игнорирует этот факт и настойчиво проводит мысль: наследницей Петра I должна была стать именно Анна. Так-де желал сам император, не успевший, к несчастью, подтвердить свою волю документально.
Но Бассевич не останавливается на этом. Далее в «Записках» он утверждает, что, оказывается Пётр I сразу же после обручения Анны и герцога голштинского стал посвящать их в дела управления государством, намереваясь передать после себя кормило управления страной Анне и её мужу. И хотя ни самой Анны, ни герцога Карла-Фридриха в описываемое время уже не было в живых, во главе голштинского двора стоял их сын Карл-Питер, которому уже исполнилось 33 года и который уже почти двадцать лет звался не на немецкий лад, а на русский – Петром Фёдоровичем. Его привезли в Санкт-Петербург по велению Елизаветы зимой 1742 года. Приезд был тайным и сопровождался чрезвычайными мерами предосторожности – императрица опасалась, что в дороге принца могут похитить спецслужбы Брауншвейгской фамилии, представителя которой, императора Ивана Антоновича, Елизавета свергла с престола и ныне держала в узилище.
Но всё обошлось. Карл-Питер благополучно прибыл в российскую столицу, и Елизавета без промедления окрестила его: Карл-Питер был не только племянником Елизаветы, но и родственником шведского короля Карла XII и мог, таким образом, претендовать и на корону Швеции! Елизавета справедливо полагала, что шведы в одно прекрасное время могут пригласить Карла-Питера в Стоугольм на шведский трон. Что тут же и случилось: только-только состоялось юного голштинца в православие, как в Санкт-Петербург прибыло посольство из Швеции с известием, что Карл-Питер избран наследником шведского престола. Но. Как говорится, поезд уже ушёл, Карл-Питер уже был наследным принцем России Петром Фёдоровичем. 25 декабря 1761 года он под именем Петра III вступил на российский престол.
Но вернёмся к Бассевичу. Его «Записки», а точнее, извлечения из анонимных авторов использовал Вольтер, когда писал книгу о Петре I. И намерения императора относительно своего наследника были «озвучены» в Европе именно Вольтером: в период 1759-1763 годов его книга выдержала на Западе несколько изданий. Возникает вопрос: а была ли публикация его книги частным делом самого писателя, или он выполнял чей-то политический заказ? Вопрос далеко не праздный. Страсти, разгоравшиеся в разные времена вокруг так называемого «Завещания Петра I», наносили колоссальный урон международному авторитету России. И роль Вольтера как вероятного проводника западной идеологической экспансии никогда и никем не разбиралась.
Итак, какой же вывод можно сделать из всего сказанного? Очевидно, один-единственный: никаких предсмертных распоряжений, никаких «Отдайте всё…», равно как и страстного желания умирающего Петра видеть подле себя старшую дочь, - ничего этого не было. Была лишь умелая мистификация, созданная задним числом, которую использовали впоследствии не только многочисленные авантюристы и самозванцы, но и такие фигуранты мировой политсцены, как Наполеон и Гитлер.
Но неужели, спросит удивлённый читатель, не было никакого завещания Петра? Неужели правитель огромной империи за время своего царствования не озаботился наиглавнейшей государственной задачей – передачей власти в надёжные руки?
Официальная точка зрения выглядит так. В своё время Пётр составил завещание, где назначал своим преемником сына, царевича Алексея. Но вскоре отец заподозрил его в противодействии своим реформам и 14 июня 1718 года заточил в Петропавловскую крепость, где Алексея и умертвили – по приказанию Петра, хотя и с соблюдением формальностей: приговор царевичу сенат выносил, как теперь выражаются поимённым голосованием.
Расправившись с сыном, Пётр уничтожил и завещание, а затем решил и вовсе коренным образом изменить принцип престолонаследия. Был издан указ, согласно которому правитель отныне мог назначать наследником любого, на кого он указывал в завещании. Но с составлением такого документа Пётр промедлил до самой смерти. Что было дальше – об этом читатель уже знает.
Однако не все историки согласны с такой версией. Некоторые из них полагают: Пётр написал и второе завещание, но по неизвестным причинам так и не обнародовал его. А затем завещание пропало. И есть обстоятельства, которые подтверждают эту версию.
Вернёмся к старшей дочери Петра I, принцессе Анне. Обручённая с голштинским герцогом Карлом-Фридрихом, она 25 мая 1725 года, уже в царствование своей матери Екатерины I, стала его законной женой. По брачному договору сенат должен был выплатить Анне в качестве приданого порядочную сумму, и в ожидании, когда дело уладится, молодые жили в одном из роскошных домов Санкт-Петербурга, заботливо опекаемые императрицей.
Но вот деньги получены, а ни Анна, ни её супруг не спешат с отъездом в столицу Голштинии. Что же задерживает их? Подозревают, что Анна втайне мечтала о русском престоле; более того – она будто бы имела определённые права, которые содержались в каких-то таинственных завещательных распоряжениях. Но кого? Екатерины I? Или самого Петра?
Как бы там ни было, а в 1739 году, уже после смерти и Анны, и Карла-Фридриха, в Киль внезапно прибыл сам кабинет-министр императрицы Анны Иоанновны, граф Бестужев-Рюмин, и произвёл ревизию герцогских бумаг. При этом часть из них была изъята и под строжайшей охраной доставлена в Россию. Там они бесследно растворились среди других секретных бумаг, и никто из простых смертных так и не узнал их содержания.
Косвенные подтверждения, что какие-то документы о престолонаследниках Петра действительно были, дают некоторые загадочные события екатерининского царствования. Именно тогда была захвачена таинственная женщина, известная в истории как «княжна Тараканова», которая называла