(....старая забытая история, когда - то меня шокировавшая. Вспомнилась, когда прочла эти строки на литературном конкурсе.... творчески отредактированная мной для более легкого восприятия....)

Такое случается часто,
и верить приходится всем,
что счастье однажды ворвется
в закрытую на глухо дверь...


Бомж и потерянный для общества человек. Горстка окурков в день. И запить все ночью дорогим или дешевым остатком алкоголя. Такое может случиться с каждым? Не думаю. На это смелости хватит не у всех. Женщина - бомж сидела на случайной лавочке случайного парка, держа за горлышко бутылку чего то там. Она ухмылялась. Ухмылялась своей судьбе. Своим кошмарным снам. Она делала все ,чтобы не уснуть. Не спать неделю оказалось не так сложно, как про это рассказывают психоаналитики. Еще помнила всех этих психо – аналитиков. Их дорогие костюмы и дешевые ненужные советы. Она не спала, потому что боялась видеть то, что в прежней жизни называлось кошмаром. В этой – это называлось смертью. Она видела смерть своего ребенка, которого она никогда не знала. 16 лет, залет… Богатые и строгие родители…. Знакомые, друзья… Ей сказали отказаться, чтобы все это не потерять. Она отказалась. И потеряла намного больше, чем дорогую машину, дорогого мужа и кватрирку в центре. Она потеряла себя. Ту часть себя, которая была способна любить и дарить теплоту, послав её в пространство своему сыну. А был ли это сын? Или это была дочка? Может, если бы она смогла забеременеть опять, это бы не было так важно? А может и наоборот? Какая разница, что с ней произошло, и почему она сейчас опять ухмыляется пьяной, сильной улыбкой на все наплевавшей женщины. Женщина – бомж – разве этим удивишь кого? Неоновые проспекты, которые теперь стали бесплатным декором её дома, общественные туалеты, и свой собственный бодуар в кустах за свалкой. Она искупала свою вину. Сейчас она была сильной, чтобы перекрыть тот момент, когда она была слабой. Любви к этому ребенку она не чувствовала. Была одна боль. Боль и незнание. Тупая пустота. Ежовые секундные обрывки, давно запылившиеся на полках памяти. Она стала тем ребенком. Она полностью срослась с ним всеми щупальцами, всеми присосками. Она была ребенком с разбитой судьбой. Безразличные люди обходили её стороной. Или смотрели как на того ,кого обычно надо жалеть. Сначала – выводило из себя. Теперь – она стала одной из них, такой же безразличной к их же равнодушным взглядам. Люди ставили взглядом непроницаемый щит от ее боли. Люди слабые. Они бы не смогли ухмыльнуться в ответ на эту боль. Это все происходило как в мультике, но она отлично себя осознавала. Полностью контролировала свои мысли и чувства. Насколько это было возможно…О! Захарыч идет.. Опять нажрался в зюзю. Вот какой веселенький…Счастливчик! Ему всегда удавалось выпросить стограмм у местных алкашей, сбежавших от надоедливых жен, побухать в нычке. Захарыч навел фокус – О! Дарья! Он приближался к ней, шатаясь и роняя из рук две авоськи, в которых звенели, и бились друг о дружку бутылочные эквиваленты копеейк его завтрашнего опьянения. Захарыч был счастлив как никогда – сегодня он первый раз ,с тех пор как ушел на пенсию ,попробовал Бейлис. Он был счастлив оттого, что и ему тоже довелось попробовать на своем веку напиток, за пустую тару которого отвешивали в два раза больше, чем за пивную бутылку. Дарья решила все ему рассказать. Раз и навсегда перестать в одиночку справляться с этим грузом тупого отчаянья. Он незамедлительно решил продолжить банкет, и беспардонно, бросив авоськи, сразу запел свою – пошли домой (в любые кусты), я тра*ну тебя сразу. Она сказала, чтобы от*бался и сказала, что нужно поговорить. Он на время притих, т.к. подумал ,что либо скончался кто – то из их знакомых бомжей, либо менты облаву готовят, т.к. скоро выборы. Она начала свой рассказ – про богатую семью, про счастливое детство…Захарыч как – то сразу не поверил, не прослушав и начала ее рассказа, он истерически захохотал, показав при этом свои гнилые полузубы. Изо рта разило так, что она еле переборола рвотный рефлекс. Но отглотнул из Грааля своей добычи , все – таки решилась продолжить свой рассказ. Захарыч понял , что слушать бесполезно, начал лапать ее за грудь. Дарья увлеклась настолько, что сразу это не пресекла. Опомнилась только тогда, когда уже лежала на траве. Некачественная водка дала свое – она мало помнила, что делала и что говорила, но судя по всему, Захарыч был мужик настойчивый. .. а может, она и согласилась? Такое ведь не впервой. Это раньше - изнасиловали. А теперь – отимели, значит так надо, и хорошо, что так, чем никак. Следующий день прошел в жутком похмелье. Захарыч куда – то исчез. Наверное, не хотел, гад, делиться копейками со сдачи вчерашних бутылок. Черт! Он и ее авоськи стащил! Дарья случайно увидела свое отражение в витрине. Не нее смотрела старая, злая и измученная женщина. Ей было 45. Это знала только она. Захарыч бы засмеялся, как вчера… Интересно, она успела дорассказать свою историю вчера или нет?.. Будни тянулись своей чередой, знакомые мусорки, как старые знакомые ,встречали и провожали ее в каждодневных ритуалах сбора хлама. Однажды, она упала. Скорая долго не хотела ее забирать, все пытались привести в чувства прямо на асфальте, но пришлось везти в приемный покой. Старый добрый врач раздраженно вертел в руках ее анализы. Он покраснел, потом побагровел. Дарья подумала, что умирает. Дурак этот врач! Может, она уже давно об этом мечтает, вот только духу не хватало… Говорит диагноз: беременность.
Дарья вышла на улицу и хорошенько укуталась – теперь она не одна. Бог подарил ей ребенка! Ребенка, которого она ждала всю свою жизнь! Ждала, будучи замужем за богатым мужем. Ждала, убегая от его упреков в своем бесплодии. Ждала, оставшись без денег. Ждала, потеряв надежду жить. Дурак врач! Говорил – куда рожать, бесплатно аборт…Дурак! Кто отец, говорил… На мгновение, вспомнив то, как она была изнасилована Захарычем, улыбка спала с ее лица… Но вдруг ей показалось, что у нее уже начал расти живот. Да! Как же она раньше не заметила! Плевать на Захарыча! Пусть и не показывается! Наверное там, откуда она убежала, ее кто – то еще ждал. Пусть гордость никогда не позволяла ей просить для себя, но тут же ребенок. Она шла и смеялась, а проходящие мимо знакомые бомжи, уже наслышанные о ее «богатом» прошлом, кричали ей вслед – Дура ты Дарья! Дура! Но она их не замечала. От счастья, так внезапно ворвавшегося в ее жизнь, она была слепа. Слепа до тихого безумия, как и Захарыч, нашедший в тот день 100 рублей.