Это цитата сообщения Томаовсянка Оригинальное сообщение

Русское искусство: история с древних времен до XVIII века

  

 

 Зарождение русской живописи исследователи относят к началу XI века. Как известно, в конце X века Киевская Русь приняла христианство. По указаниям князя Владимира воздвигались первые каменные и деревянные храмы; церковь стремилась распространить и утвердить в массах христианскую религию, князья - возвеличить и укрепить «богом данную» власть. Искусные мастера писали иконы, покрывали стены церквей фресками и мозаиками. Именно иконы и фрески явились истоками русской живописи.

[показать]

Софийский Собор в Киеве. Мозаики конхи и подкупольного пространства. 1040

  Один из величайших исторических памятников Древней Руси - киевский храм святой Софии, построенный в середине XI века и украшенный фресками и мозаиками византийских и русских мастеров. Его своды, стены, купол, столбы, хоры, лестничные переходы покрыты фресками и мозаиками, на которых изображены отцы церкви, апостолы, архангелы, евангелисты, святые воины - величественные и торжественные, в спокойных и сдержанных позах, в одеждах, ниспадающих крупными ритмичными складками. Не менее интересны фрески, покрывающие внутренние стены башен собора св. Софии. Это единственные в своем роде памятники не религиозной, а светской живописи, почти не встречающейся в древнерусских монументальных росписях вплоть до XVII века. На этих фресках, исполненных, по-видимому, византийскими и русскими мастерами, мы видим ипподром в Константинополе, императора, сидящего в ложе, кулачных бойцов, акробатов, скоморохов, музыкантов, плясунов, ряженых, сцены охоты на медведя, различных животных.  

  В начале XII века Киевская Русь - один из самых могущественных и культурных государств средневековой Европы, переживает упадок, а сам Киев, «град всея Руси», становится яблоком раздора между многочисленными потомками Ярослава Мудрого. Феодальная раздробленность, кровопролитные междоусобицы и княжеские набеги, разорявшие города и села страны, народные волнения, нашествия воинственных кочевников - вот что определило последующие столетия русской истории. Постепенно культурной столицей Руси становится Владимир.

 

  К сожалению, немногое из искусства Владимиро-Суздальской Руси дошло до наших дней. Из памятников живописи XII-XIII веков cохранились, хотя далеко не всегда в первозданном виде, лишь часть композиции «Страшный суд» (остатки фресок в Дмитриевском соборе), монументальная икона конца XII-начала XIII века, изображающая св. Дмитрия Солунского, и несколько икон XIII века напоминают о расцвете сильной и самобытной владимиро-суздальской школы древнерусской живописи.  

  «Дмитрий Солунский» - образ не столько сурового христианского святого, мученика и подвижника, сколько земного властелина. Облаченный в богато украшенные золотом и драгоценными каменьями одежды, он величаво восседает на пышном троне. Ангел венчает его голову княжеской короной, указывая тем самым на божественное происхождение власти. В правой руке героя - тяжелый меч. Такой трактовкой, всем образным строем этой монументальной иконы художник утверждал в сознании своих современников идею незыблемости княжеской власти. Плавный успокоенный ритм широких линейных контуров - могучих плеч святого, круглящихся складок одежды и дуги спинки трона, симметрия и устойчивое равновесие масс, декоративность колорита, придающая иконе внутреннюю напряженность, - все это говорит о мастерстве художника и том высоком уровне, которого достигла русская живопись восемьсот лет назад.

   Стремительный подъем художественной культуры Древней Руси в первой половине XIII века был оборван монгольским нашествием, ставшим великой исторической трагедией русского народа. В руинах лежал Киев, утративший с тех пор значение центра общерусского государства, были разорены Ростов Великий, Суздаль, Рязань, Смоленск, Чернигов, Галич... На Новгород враги не нападали и в самые тяжелые для Руси времена здесь не иссякал родник творчества. Более того, ослабление, а то и прекращение связей с Византией, рост и укрепление самосознания купеческих и ремесленных сословий, игравших важнейшую роль в политической, хозяйственной и культурной жизни Новгорода, способствовали более свободному и непосредственному проявлению народного и национального начала. 

  Новгородская иконопись XII-XV веков, как правило, не отличается импозантностью и утонченной виртуозностью исполнения. Порой скромные новгородские иконы кажутся грубоватыми, архаичными, едва ли не примитивными. Яркие, чистые, звонкие краски, коренастые, приземистые святые, нередко более похожие на вырезанные из дерева фигурки, чем на суровых аскетов со строгих византийских образцов. Это искусство по существу своему глубоко демократичное, корнями оно уходит в стихию народного миросозерцания, крестьянского творчества, вкусов и представлений широких масс. Но при всей простоте и примитивности лучшие новгородские иконы XIII-XV веков - это высокая классика древнерусского искусства. Их композиции, иногда усложненно повествовательные, чаще скупые и лаконичные, как бы разреженные, всегда соразмерны и цельны, что является признаком истинно художественных произведений. Ритмичен упругий рисунок, точно передающий не столько зрительное восприятие предмета, сколько его сущность. Колорит покоряет своей эмоциональной выразительностью, правдой сокрытого в нем чувства. Эти непосредственные и несколько наивные произведения отмечены печатью богатой одаренности народа, тонкого и верного понимания им красоты жизни и красоты искусства.

  Те же качества, хотя и по-иному преломленные, присущи монументальной живописи, развитие которой тесно связано с расцветом новгородской архитектуры в XIII-XIV веках. Тогда были воздвигнуты церкви Николы на Липне, Успения на Волотовом поле, Федора Стратилата, Спаса на Ильине и другие памятники древнерусского зодчества. К несчастью, многие памятники новгородской архитектуры и живописи безвозвратно погибли в годы Великой Отечественной войны, но и то, что удалось восстановить, что сохранилось в подлинниках, копиях, фотографиях, дает целостную картину художественной жизни Новгорода тех лет.

 

  Один из самых интересных памятников - росписи церкви Успения богородицы на Волотовом поле - явление выдающегося даже на общем высоком уровне новгородской монументальной живописи второй половины XIV века. Созданный художником мир теряет свою каноническую неподвижность, он насыщается драматическим действием и движением, в нем живут люди со своими страстями. Цветовой строй росписи определяется большими красочными пятнами, мягко переходящими в нежные полутона. Очень своеобразен эффект розовых оттенков на ярко-голубом, словно светоносном фоне. Как в иконописи, так и в монументальных росписях свойственное новгородцам жизнелюбие решительно теснит мрачный аскетизм, который навязывала искусству официальная церковь.

   

  В XVI-XVII веках Новгород в составе единого Московского государства, его искусство - уже не областная школа, а неотъемлемая часть общерусской художественной культуры.

Одним из самых ярких живописцев Древней Руси был Феофан Грек, который прибыл из Византии уже зрелым художником, усвоившим богатое наследие византийского искусства, автором многих монументальных росписей. В Великом Новгороде, а затем в Москве его окружали многочисленные ученики и последователи. Но мастер не только учил, а и сам многому учился, всматривался в русское искусство, впитывал в себя его идеи, опыт, образный строй, национальное своеобразие.

 

  Как и о других мастерах древнего искусства, сведений о Феофане Греке до наших дней дошло немного. Но в его произведениях - целый ряд впечатлений и влияний, сформировавших яркую и сильную индивидуальность художника. Приехав в Новгород, Феофан был потрясен росписями церкви Спаса на Нередице - жизненной энергией, светящейся в облике персонажей, силе и выразительности их цельных, крупных и в то же время сложных характеров. Также на творчество Феофана оказало влияние Новгородское зодчество, одним из образцов которого была церковь Федора Стратилата. По архитектуре и эмоциональному, образному звучанию близка к церкви Федора Стратилата и «уличанская» церковь Спаса Преображения, построенная в 1374 году жителями Ильиной улицы. Расписать ее поручили Феофану Греку. Это единственная сохранившаяся работа мастера.

Фрески церкви Спаса на Ильине были созданы Феофаном Греком, как полагают исследователи в 1378. Явственное воздействие его эмоционально напряженного, экспрессивного искусства выступает в исполненных в 1370-1380-х годах русскими мастерами росписях других новгородских церквей - Федора Стратилата на Ручье, Успения на Волотовом поле. Последнее из известных нам произведений Феофана - иконостас Благовещенского собора Московского Кремля, выполненный им уже в преклонном возрасте совместно с Андреем Рублевым и Прохором с Городца (датируется 1405-м годом). Из послания художника и писателя Епифания, написанным им около 1415 года игумену Спас-Афанасьева монастыря Кириллу Тверскому, в «Москве Феофан расписал три церкви, среди которых Благовещения святой Богородицы, святого Михаила и еще одна».

  В отличие от многих мастеров Древней Руси имя Андрея Рублева не затерялось в веках. Современники высоко ценили его произведения; если какой то князь хотел задобрить другого, то посылал самое дорогое - икону письма Aндрея Рублева. И все же знаем мы о его жизни очень мало: родился он, по всей вероятности, около 1370, молодость провел в Троице-Сергиевой лавре, там же, по-видимому, постригся в монахи, а потом многие годы был иноком Андроникова монастыря, раскинувшегося на берегу Яузы, умер около 1430 года.

  Известно, что Андрей Рублев в Звенигороде расписывал Успенский собор на Городке. Позже Рублёв вновь работал в этих местах - он писал иконы для законченного Рождественского собора Саввино-Сторожевского монастыря. В 1405 Рублеву, его учителю Прохору с Городца и Феофану Греку поручили украсить росписями и иконами великокняжеский дворцовый храм - Благовещенский собор Московского Кремля.

 

  Андрей Рублев создал большое количество икон, монументальных фресок, миниатюрных рукописей, но лишь небольшую часть мы можем сейчас отнести к достоверным произведениям художника. Среди них «Архангел Михаил» со склоненной в раздумье головой, сосредоточенный, просветленный «Апостол Павел» из звенигородского чина, «Христос» из того же чина, в лиричном и проникновенном образе которого художник воплотил сокровенную мечту о доброте и справедливости. Громадные (в два человеческих роста) фигуры Петра и Павла на иконах Успенского собора во Владимире, раскрывающие глубоко сокрытый внутренний мир их мыслей и чувств. И снова апостол Петр в «Страшном суде», радостно взволнованный, окрыленный, ласково призывающий следующих за ним праведников. Иконостас Благовещенского собора. Последние по времени большие работы - образа для Троицкого собора Сергиева монастыря, фрагменты росписи Спас-Андроникова храма. И, конечно, прославленная «Троица».

  В «Троице» Рублев отказался от традиционных изображений праведного Авраама, его жены Сарры, хлопочущих о трапезе для нежданных гостей, слуги, закалывающего тельца, и других атрибутов древней библейской легенды. Художник хотел создать не бытовую сцену, а поэтический символ, иносказание, не нуждающееся в реальном времени и пространстве. Ничего лишнего, необязательного: только стол, чаша с головой жертвенного тельца, дуб мамврийский, скала, дом на заднем плане. И трое юных ангелов с золотистыми крыльями за плечами и с посохами путников в руках, их неслышная беседа о самом главном и важном — о любви, смиренной кротости, самопожертвовании ради блага других.

  Безупречно совершенна и гармонична композиция иконы, построенная на неторопливом и успокоенном движении по кругу. Для Рублева и его современников круг - не просто форма, а емкий символ неба и света, веры, надежды и любви. В то же время в «Троице» нет ни малейшей нарочитости: композиция иконы, позы и жесты ангелов свободны и естественны. Как и в других, подлинно великих и прекрасных произведениях искусства, в «Троице» Рублева невозможно без ущерба для целого изолировать ни один элемент художественной формы, здесь все взаимообусловлено.

    Дионисий - последний из трех великих художников Древней Руси. Строки старинных летописей и документов помогают нам воссоздать биографию мастера. Родился Дионисий, по всей вероятности, около 1440 года. Был он мирянином и, возможно, знатного происхождения. Первой известной нам работой была роспись церкви Рождества Богородицы в Пафнутье во Боровском монастыре, исполненная им под началом мастера Митрофана. В 1482 году Дионисий уже получает почетный заказ на иконы для Успенского собора Московского Кремля. Эта работа еще более укрепила положение художника, многие князья, бояре, патриархи, митрополиты, игумены монастырей были в числе его заказчиков. Дионисий работает в Павлово-Обнорском и Иосифо-Волоколамском монастырях, в Москве и Вологде, для князя Андрея Владимировича, пользуется покровительством Ивана III и его влиятельного советника Иосифа Волоцкого.

 

  Творческое наследие Дионисия было огромно (только для Иосифо-Волоколамского монастыря он написал 87 образов), но до наших дней дошло всего несколько икон, которые можно с достаточной уверенностью считать принадлежащими его кисти. К счастью, почти в первозданном, нетронутом виде сохранилась последняя и наиболее значительная работа Дионисия - роспись собора Рождества Богоматери Ферапонтова монастыря, исполненная им совместно с сыновьями Владимиром и Феодосием в 1500-1502 годах; умер он, по-видимому, около 1508 года.

  Искусство Дионисия было во многом предопределено государственной идеологией, взглядами и вкусами царя, церковной и боярской верхушки. Во времена правления Ивана III Московская Русь, выходившая на арену европейской истории как крупная централизованная держава, собирает русские земли в единое государство. Уже не просто князь, а государь всея Руси определяет общенациональную политику и значение Москвы. В этих условиях впечатляющая торжественность росписей и икон Дионисия, сдержанная величавость его героев, ясная зрелость образного мышления и стиля художника соответствовали самой сути и духу устремлений той эпохи.

  Признаки важных и существенных перемен обозначаются в искусстве XVI века. Властный и честолюбивый царь Иван Грозный, одержимый идеей еще более укрепить самодержавную власть, стремился подчинить искусство своим политическим планам. В живописи широкое распространение получают темы и образы легендарно-исторического характера, призванные утвердить и освятить историческим преданием «божественную» власть царя. Появляются и такие иконы, как «Церковь воинствующая», посвященная взятию Казани в 1552 году и соединяющая, по существу, богословскую символику, политическую аллегорию и собственно исторический жанр. В то же время в иконах московских царских изографов большой стиль XIV-XV веков заметно мельчает: библейские сцены строятся на основе занимательных сюжетов, в них все явственнее звучат мотивы нравоучительных притч, а в условно-отвлеченную среду проникают конкретные реалии русского быта и архитектуры.

 

  XVII век в русской истории характеризуется лихой смутой: беспокойным царствованием Бориса Годунова, Лжедмитриями-самозванцами на русском троне, нашествиями польской шляхты, воцарением новой династии Романовых. Это же время освящено подвигом Ивана Сусанина, патриотическим движением, возглавленным мещанином Козьмой Мининым и князем Дмитрием Пожарским, гневом и горем крестьянских повстанцев, поднявшихся под предводительством Ивана Болотникова. В середине века - яростный взрыв народной войны Степана Разина, потрясшей устои боярско-самодержавной России; «Соляной», «Медный» и прочие бунты, реформы патриарха Никона, пытавшегося упрочить авторитет и власть царя и церкви (церковный раскол), исступленные проклятия никонианцам протопопа Аввакума и фанатичной боярыни Феодосии Морозовой. Кончалось столетие боем барабанов Преображенского и Семеновского полков - потешного войска молодого царя Петра Алексеевича. Сложной и неоднозначной была и культура этой эпохи. Истовые ревнители старины противостояли поборникам нового, суровые каноны древней иконописи, охраняемые в староверских скитах и обителях,- веяниям западноевропейского искусства.

 

  После опустошительных войн и потрясений первых десятилетий XVII века наступает период бурного строительства. В Москве, Ярославле, Ростове Великом, Суздале, Костроме, Вологде и других больших и малых городах вставали соборы, церкви и монастыри, торговые ряды и укрепленные кремли, царские и княжеские дворцы. Новым вкусам и потребностям отвечали уже не древние храмы, суровые и аскетичные в своей величественной, монументальной простоте, а нарядные, порой затейливо изукрашенные здания с узорами разноцветной кладки, усложненными карнизами, наличниками и орнаментами. Архитектура, живопись, прикладное искусство становятся соразмерными человеку и его восприятию, яркими, жизнерадостными. Для украшения новых храмов стенными росписями и иконами требовались искусные изографы. Своеобразной академией, готовившей живописцев, а также граверов, ювелиров, чеканщиков, становятся мастерские Оружейной палаты. В середине XVII века возглавлял их боярин Богдан Хитрово, человек по тем временам образованный, любитель и знаток искусств, сторонник новых течений.

Вот, к примеру, церкви, расписанные мастерами той эпохи: вологодские, ростовские либо ярославские - Иоанна Предтечи в Толчке, Ильи Пророка, украшенная Гурием Никитиным с артелью, или собор Толгского монастыря неподалеку от Ярославля. Здесь мы уже не видим драматических страстей, волновавших героев Феофана Грека, величавого покоя и строгой, сдержанной одухотворенности искусства Андрея Рублева, утонченного лиризма Дионисия. Иной мир, иные идеи, чувства, мысли, иное отношение к жизни и искусству. Стихия быта, занимавшая ранее столь скромно подчиненное место в древнерусском искусстве, все сильнее теснит теперь традиционные догматы религиозной живописи. В этих росписях козлоногие черти с закрученными бубликом хвостами, хлеборобы, убирающие урожай с тучной нивы, ветхозаветные патриархи в громоздких боярских шубах, девицы-красавицы в шитых жемчугами кокошниках, воины в стрелецких кафтанах, дворцы с причудливыми башенками, светелками и галерейками, диковинные птицы и твари, полянки, поросшие цветами. Затейливому живописанию того и этого миров под стать яркие веселые краски росписей XVII века - синие, зеленые, желтые, розовые, фиолетовые.

 

  Светское, мирское начало, заметно усилившееся в творчестве художников середины и второй половины XVII века, конечно, подрывало в какой-то мере религиозно-философскую систему древнерусской живописи, однако, новое пока еще как бы приставлялось к старому, не разрушая до основания его освященных веками и традицией границ и догматов. Сохраняется главное: само предназначение древнерусской живописи - разъяснять, пропагандировать и поддерживать религиозную идеологию, каноны православной иконографии, за соблюдением которых строго следили церковные власти.

  Важным явлением стало широкое распространение в конце XVI - первой половине XVII века «строгановских писем». Такое название иконы получили по имени богатых купцов и промышленников Строгановых, больших любителей искусства, устроивших в Сольвычегодске иконописные мастерские. Собственно, этот тип икон возник в конце XVI века в среде московских царских и патриарших изографов, но в обиходе того времени, а впоследствии и в истории искусства за ними закрепилось наименование строгановских. Это были даже не образа, а сияющие драгоценности в ювелирной оправе. Обычно маленькие по размерам, они предназначались не для церквей, а преимущественно для домашних молелен.

   Постепенно Россия выходит на орбиту большой европейской политики и торговли, начинает осваивать культуру западных стран. Иностранные или, как тогда говорили, фряжские гравюры получили в России большое распространение; их продавали как в московских, так и провинциальных лавках и на базарах. «Фряжское письмо» во второй половине XVII века завоевывает все больше и больше сторонников, главным образом в среде придворной знати, таких, например, как князь Василий Голицын, бояре Артамон Матвеев и Богдан Хитрово, а также мастеров царской Оружейной палаты. Возглавлял ее Симон Ушаков (1626-1686), талантливый, незаурядный живописец, создавший целую школу учеников и последователей и определивший своим творчеством характер искусства той эпохи.

 

  Симон Ушаков был выдающимся мастером, своего рода новатором, наиболее полно выразившим тенденции времени. Он писал иконы, политические аллегории (например, «Насаждение древа государства Российского», 1668), портреты, расписывал церкви, исполнял орнаменты для ювелиров Серебряной палаты, резал гравюры. Одна из известных икон художника - «Спас Нерукотворный».

Чем дальше иконопись отходила от старых канонов, с тем большей горячностью и полемическим запалом выступали против новой манеры раскольники, среди которых был и фанатичный «расколоучитель» протопоп Аввакум. Однако прошлого было уже не вернуть.

  Крутые повороты совершались во всех областях жизни страны - политической, военной, экономической, социальной, культурной. XVII век подготовил почву для этих перемен, то, что тогда было скорее исключением, становилось сейчас правилом. Завершается эпоха древнерусского искусства, архитектура, изобразительное и декоративно-прикладное искусство вступают в качественно новый этап своей истории. Весь ход ее закономерно вел к кардинальной ломке вековых традиций, понятий и представлений, древнерусское искусство должно было уступить иным формам общественного сознания и образного отражения реальной действительности. На смену иконописи, порожденной и обусловленной церковью как главной и фактически единственной идеологической силой, приходит светская живопись. Иконопись, разумеется, не исчезает совсем, впереди еще было, по крайней мере, два столетия ее существования. Более того, в XVIII веке и даже позднее на Севере, в Приуралье, в заволжских скитах старообрядцев или в прославленном селе Палех создавались примечательные образцы «строгого письма».

  Официальная церковь пыталась примирить традиционную иконографию с новой объемно-реалистической манерой, однако это были уже не столько иконы, сколько картины религиозного содержания, имеющие мало общего с древнерусской живописью. Не святые угодники, не ангелы и не мученики, а конкретные, живые люди во плоти и крови с их индивидуальной характерностью, мыслями, чувствами и устремлениями - вот герои нового искусства. Древнюю, веками отшлифованную отвлеченно-символическую систему иконописи сменяют иные выразительные средства - материальность письма и зрительно осязаемая форма предметов, наглядно и достоверно передающая их объем, массу, цвет, фактуру, линейная и воздушная перспектива, создающая на двумерной плоскости иллюзию глубины реального пространства, светотень, сложная игра которой придает изображению жизненность и убедительность, иными словами, живопись в ее современном понимании.

  Темпы художественных процессов резко убыстряются, и за несколько десятилетий русская живопись проходит путь, равный для Западной Европы двум-трем векам. Складывается принципиально новая и вполне развитая структура живописи, включающая все ее виды и жанры - станковую, монументальную, декоративную, театрально-декорационную живопись, портрет, аллегорию, историческую, батальную, мифологическую и бытовую картину, пейзаж, натюрморт. Стилевые направления европейского искусства, последовательно сменявшие одно другое, в России сосуществовали одновременно.

 Русская живопись. Русская живопись: история с древних времен до революции 1917 года