Очень болят глаза. Словами не передать.
Я прикрываю их от света и кладу голову на стекло. Каждая кочка заставляет меня с хорошего маха влетать в стекло снова, и снова, и снова... немного больно, но только первые пару раз. Да и они не такие уж частые. В смысле кочки. Я прошу прощения у всех филологов, лингвистов и грамар-наци за отсутствие большей части запятых и возможные ошибки в тексте. Я буду ставить по возможности, но... Очередной лежачий полицейский. Я откидываюсь на спинку кресла и полностью кладу голову на подголовник. И в момент касания с ним... Хлоп.
Коридор бежевого цвета. Хороший паркет. Теплый. Из команы справа виден свет. В конце коридора две двери, но мне похоже туда не нужно. Я выхожу из коридора в "правую комнату", свет очень сильно режет глаза. Снова больно. Я вижу много силуэтов, в комнате шумно, дым висит в воздухе словно туманная пелена на озере в долине в 4 утра, когда роса собирается на травинках и листиках в маааленькие капельки и висит в ожидании рассвета. Видно и правда плохо. Что же это за место? Знакомое до боли... Эти фонарики в потолке... Этот рояль... Я обхожу его и вижу маленького игрушечного человечка висящего с другой стороны рояля в петле из капроновой нитки. Он поднимает глаза. На нем крошечный черный цилиндр как у Авраама линкольна, только на нем он выглядит немного нелепо. Он смотрит на меня из петли, от этого малость бросает в дрожь. Я привык видеть и не такие вещи, но тут это было неожиданно... Я обхожу комнату, которая судя по всему является кухней по стенке, никто не обращает на меня внимание. У барной стойки скопище людей, стоящих плотниковой стеной, я с тредом протискиваюсь через них и вижу парня, который бьется в судорогах и изо рта у которого льется пена. Все вокруг гогочут, шумят и орут. Гул стоит как в мегаполисе в час-пик. Как на бирже. Все что-то кричат. Я звоню в скорую. Парню похоже до утра уже не протянуть. Передоз, и уже сильно запущенный. Я звоню в скорую. Но этот чертов шум... он вообще не дает мне что-то сделать...
Я слышу, что оператор на другой стороне снял трубку. Я пытаюсь кричать, что нужна машина скорой, но я не знаю куда, но меня только переспрашивают. Чертов грохот этих людей.. Я пытаюсь кричать, что бы все замолчали, но не слышу даже себя... Резкий свет бьет в глаза и все замолкает. Я не могу открыть их. Тишина начинает тихо опускаться в комнату. Свет становится чуть более тусклым, потом чуть менее ярким, затем чуть менее резким и чуть более плавным и потихоньку возвращается в привычное состояние предрассветной комнаты не освящаемой лампами. Я вижу на полу рядом с собой труп этого парня. Пена по всюду, он уже не дергается, на шее обширный синяк и кровоподтеки. Звонят в дверь, кто то кричит что он подполковник и требует открыть ему его квартиру. До меня начинает постепенно доходить...я подлетаю к двери и запираю еще на пару оборотов. Глазка в двери нет. С той стороны дергают ручку и кричат, кто то стучит а потом ломится, звонок не перестает дребезжать, вся эта какофония звуков наполняет комнату доверху и я начинаю задыхаться, я подхожу к окну, но на нем решетки и нету ручек. Комнату снова наполняет дым. Пахнет гарью.
Я слышу сирены. Но это не скорая и даже не полицейские. Я всегда отличаю по звуку сирены кто едет к нам. Это вообще пожалуй единственный звук, который я могу различить действительно хорошо. И это не скорая. И не мусора. Сирены явно пожарные, но какого черта? Я поворачиваю голову в право. Диван уже во всю полыхает пожигая собой дверной косяк, который уже во всю разгорается. Я сижу в углу. Комната к ебеням горит. Я понимаю, что это сон. Я сижу в самом углу и жду. Языки пламени плавно подползают ко мне. Диван с грохотом проваливается на нижний этаж. Вместе с полом. Вметсе с трупом этого дурачка. Все к ебеням летит в полыхающее пекло. Судя по всему пожар начался оттуда. Мне не страшно. Я вообще ничего не испытываю. После осознания сна отношение практически полностью меняется, иначе осознаешь происходящее. Я делаю два шага в сторону от окна. Раз. Два. Я прыгаю вслед за диваном, туда, вниз. Пламя стремительно приближается к моему лицу. Я чувствую каждый милиметр кожи по время его соприкосновения с горящими углями. Я чувствую, как плавится кожа. Но мне не особенно больно. Я в мгновенье от пола и он проваливается снова в еще больший ад. Там уже кругом огонь, гореть нечему, все уже полыхается. Огонь доминирует на этой территории.
Я с детства люблю пламя. Читал около двадцати биографий серийных поджигателей, выяснял причины и мотивы их поведения. Я никогда особенно не боялся огня. Я всегда понимал, что если ты обжегся то только по своей вине. Ты в первую очередь в этом виноват. Одежда на мне горит. Я вижу пол перед собой... Хлоп.
Я шлепаюсь на бетон. Такое чувство, что я всегда на нем лежал. Я оборачиваюсь по сторонам. Я в круге света в кромешной темноте. Бетон прохладный и это приятно. Я кричу что-то не связное, но эха нет и в помине. Я не вижу потолка. Не вижу стен. Я не особенно хочу выходить из круга света в котором нахожу, и я сажусь в самом центре. Я только сейчас понимаю, это самое тяжелое испытание для параноика. Полное отсутствие информации порождает огромный простор для создания теорий и все, что вертится в твоей голове цепляется друг за друга, как космический мусор из астеройдов и пыли, которые образуют этот прелестный ободок для Сатурна. Мне правда страшно. Я не знаю, что делать. Я мечусь от грани к грани и понимаю, что не могу выбраться. Мне приходится совершить огромное усилие над собой и сделать первый шаг в темноту, и как только я совершаю его... кто то дергает меня за плечо. Я открываю глаза. "Молодой человек, конечная."
Спасибо вам, я не хочу знать, что там было. Я выхожу и закуриваю. Вдох. Выдох. Озноб и дрожь по телу. Вдох. Выдох.
