В «Волшебной горе» Т. Манна идеологический противник одного из главных персонажей – либерала Сеттембрини, бывший иезуит Нафта сказал такие слова:

«Педагогика, которая и поныне считает себя дщерью века просвещения и усматривает в критике, в освобождении и пестовании своего «я», в разрушении вполне определённых форм жизни главное средство воспитания, – такая педагогика может ещё одерживать мимолётные риторические победы, но её отсталость для людей сведущих не подлежит никакому сомнения. Все воспитательные союзы, достойные этого наименования, издавна знали, к чему действительно сводится всякая педагогика: это категорический приказ, железная спаянность, дисциплина, самопожертвование, отрицание собственного «я», насилие над личностью. И, наконец, только бездушным непониманием юношества можно объяснить представление, будто молодёжь жаждет свободы. В душе она страстно желает послушания».

Отвлекаясь от идеологических дискуссий многоголосого романа, можно признать это утверждение отчасти справедливым не только для советской, но и современной школы, в новых стандартах которой личностные результаты обучения–воспитания (если они действительно нужны) могут быть достигнуты именно таким путём. А где сейчас найдёшь для школяров, например,  положительный жизненный образец? Не все могут адекватно воспринимать разрыв между риторикой, пропитанной гуманизмом, и реальной жизнью.

Хотя один из путей ещё никто не отменял и он давно уже придуман: надо книжки читать, литература пока ещё в школе есть.

К слову, террорист Нафта в конце романа плохо кончил, а европейский мир вообще рухнул.