После появления Коко Шанель, в мир изысканных одежд, в искусство кройки и шитья вошла мода улиц и площадей. Дело в том, что у Шанель была одна не очень скромного свойства тайна. Она-то и заставила Великую портниху перекроить моду
Коко была содержанкой. Тогда :это только входило и моду И становилось нормой. То есть можно было И до ЭТОГО. но не очень открыто. Шанель была содержанкой открытой, дерзкой, талантливой и с умом. Эпоха капитализма обеспечила Шанель доступ, собственно, к капиталу. Дамы полусвета, как назвал их Дюма-сын и которых терпеть не мог аристократ Марсель Пруст, потеснили величественных и чванливых аристократок. Молодые капиталисты, нажившие быстрые состоянии, для дам полусвета, безродных и неимущих, были трамплином к другой жизни.. Открыто бывали на скачках, играли в поло со своими богатенькими буратино. Были осуждаемы высшим светом, а как же? Некоторые, как, например, кое-какие подруги Шанель, выносили это с трудом. Плакали. И банально хотели своих капиталистов окрутить и женить. Познакомиться с титулованной родней. Но только не Шанель. Ее называли Великой Мадемуазель, и в этом есть отголосок ее старта: дамы полусвета иногда всю жизнь хаживали в мадемуазелях.
Она плюнула на предрассудки уже в 1906 году. И вот почему.
Никогда Шанель не проговаривалась о мрачноватом каштановом поселке, откуда родом ее отец. Предки отца собирали каштаны в деревушке Понтей. Примечательно, что жареные каштаны - символ Парижа, таким символом стала и Шанель. В 1850 году болезни поразили каштановые рощи, и жизнь в деревеньке заглохла. Отец Шанель стал уличным торговцем всякой всячиной, коробейником, причем с сомнительной репутацией - соблазнял, перемещаясь по улицам, барышень направо и налево. И на матери Шанель, крестьянке из Оверни, не женился, хотя прижил от нее двух дочерей и дал им имя. Мать рано умерла от тяжелой работы. Семейка была неприятная: оскорбления и побои со стороны отца. Но Шанель все равно его любила. Позже она признавалась, что никогда не знала ласки и это наложило отпечаток на всю ее жизнь. Когда 12-летнюю девочку отдали «теткам», монахиням, в сиротский приют, она все равно хотела, чтобы ее забрал отец и называл не Габриэль, а Коко - цыпленочек. Но папаша не объявился. В 18 лет она поступила в интернат для дочерей из знатных семей, где была вынуждена ночевать в неотапливаемой комнате, а после уроков, как взятая из милости, мыть полы. Ей всегда напоминали о ее происхо¬ждении; или ей чудилось, что напоминали. В интернате она научилась презирать аристократических цыпочек, ни на что не способных. И шить.
Есть и другая версия происхождения знаменитого имени. В 20 лет, после интерната, монахини-канониссы пристроили ее продавщицей в лавку тканей гарнизонного городка Мулен. Там она увлеченно штудировала дамские романы и, мечтая о карьере певицы варьете, распевала в местной кафешке «Ротонда» любимые солдатские песни - «Тот, кто видел Коко» и «Ко Ко Ри Ко».
Габриэль со своей верной подругой-племянницей, дочерью деда, ровесницей Адриенной (которая росла с Шанель в интернате и впоследствии тоже стала содержанкой), отправилась в Виши - чтоб стать певицей. Виши тогда бурно развивался как центр варьете - считалось, что музыка помогает минеральной воде усваиваться. Чтобы заработать на развитие голоса - а на прослушиваниях все сожалели, что у такой милашки совсем нет голоса, - Шанель даже зарабатывала на раздаточной у бювета. Но голос не развился, и пришлось вернуться туда, где он кому-то нравился. К офицерам из «Ротонды».
А дело в том, что уже в Мулене, где стоял гарнизон и были расквартированы несколько полков, к Шанель в лавку повадились поклонники в форме. Среди них был и Этьен Бальсан. Габриэль исполнилось 25, и она, мечтающая вырваться из провинциального захолустья, легко согласилась на предложение богатого наследника тек¬стильных предприятий стать его спутницей. Не жизни, а вообще. Дело в том, что по-настоящему в жизни Бальсана волновали только лошади. А с кем-то надо же бывать на скачках! Вот спутницей по веселью он и пригласил Шанель. И, надо сказать, она тоже полюбила лошадок. Переехав с ним в роскошный Руайо, научилась гарцевать на лошади.
Что в то время носили женщины? Шляпы, похожие на огромные торты, в которых восседали невинно убиенные птички и волновались опахалами плюмажи. Женщина-цветок, затянутая в корсет, с осиной талией, в помпезных платьях, была ненавистна Коко. Она называла их «фруктовыми палатками». Уже в Виши они с Адриенной фланируют в нарядах собственного изготовления - простых, из грубоватой ткани, нарочито свободных, как мужские жакеты, платьях. Шанель носит блузы с отложным воротничком, безо всяких рюшей и ришелье. Коко не выщипывала свои густые брови, волосы забирала вверх. Ее скромность и естественность воспринималась как дерзость.
По службе, то бишь как спутница лошадника, она должна была бывать на скачках. Стоять рядом с дамами под изящными зонтиками и в кружевах ей не полагалось: можно было столкнуться с дамой, которой встреча эта покажется позором. Да и гордость не позволяла. Шанель - в большом и мешковатом плаще-реглан, вытащенном из гардероба Бальсана, в мужской рубашке, уточненной мужским же галстуком (все тащила из гардероба своих приятелей) и с биноклем, как патронташем, - наблюдала за забегами на лужайке. На голове дерзко сидело маленькое соломенное канотье. Натуральный денди новой эпохи!
Кстати, канотье - эти простые блинчики из соломы -пришлись по душе многим кокоткам, актрисам и певицам. И вот их уже вовсю рекламирует куртизанка Эмильенна д'Алансон, также дама полусвета, разорительница миллионеров. Однажды восемь членов Жокей-клуба, осознавая, что имеют дело с дорогой штучкой, но ни одному она не по карману, объединились в закрытое общество с целью пленить красотку.
Шанель терпеть не могла, когда биографы изображали ее золушкой-простушкой, приехавшей в Париж чуть ли не с корзинкой и в платочке. Нет, она приехала вполне тертым калачом: она узнала роскошь, но роскошь ум ее не смутила - Шанель осталась при своих интересах. Но за роскошь надо было платить: праздная жизнь дам полусвета - тяжелая работенка. Жизнь в Руайо с Бальсаном накладывала массу обязательств: надо было скакать по лесу, как угорелая, читать утренние газеты с результатами скачек, быть веселой, позитивной, как сейчас бы сказали. В Руайо жила целая компания веселых и позитивных прожигателей жизни. Например, аристократы, признательные Бальсану за то, что могут открыто появляться с любовницами. На фото рядом с лошадниками стоит Шанель в банном халате, заметьте, с распущенными волосами, сонная такая девица, то есть, простите, дама полусвета: ничего общего с будущими иконографиями великого кутюрье. Такое фото сейчас могли бы повесить на баннере в Сети - как компромат. А уж в те годы - в 1912-м, если быть точным, - эту фотографию приличному человеку и показать было бы неловко.
Знаменитые куртизанки наряжаются пышно и вызывающе. Декольтированные, затянутые, с изогнутым станом и пышными юбками, они еще более утрированная версия женщины-цветка belle epoque. Что заставляет Шанель надевать странные грубоватые хламиды на скачки? Носить котелки и галстуки? Грубые башмаки без каблука? Просторные простые юбки? Строгие черные костюмы? Отказаться от корсета? Попробовать галифе, раз уж связалась с лошадником? Только бы не выглядеть как содержанка, как сладкая кошечка, как засахаренный цветочек.
Но все-таки она была содержанкой. Ее тяготил не сам аморальный статус. Бальсан, к счастью Шанель, был круглым сиротой. Подруги же Шанель, входившие в теплую компанию - Сюзанна Орланди, подруга барона Фуа, и Адриенна, спутница маркиза де Жюмильяка, - всю жизнь терпели оскорбления. Родня их мужчин не здоровалась с ними, а в смысле вояжей их возили в основном в Африку, где одни львы и никаких светских львиц. Шанель же по-настоящему надоело безделье, но Бальсан не очень догонял, что она хочет работать. Но тут нашелся тот, кто догнал. Шанель встретила свою настоящую любовь - красавчика Боя Кейпела.
На посту финансиста Бальсана сменил Артур Кейпел (Бой), наследник угольных шахт в Ньюкасле и игрок в поло, спортсмен, душка. Вообще, личностью был разносторонней. «Он был больше чем красив, он был бесподобен. Это была сильная и самобытная личность. Он был отцом, братом, всей моей семьей», - вспоминала Коко. Он и сам работал, несмотря на дикую любовь к поло и лошадям, -следил за бизнесом. Читал книги, между прочим. Бой выделил ей капитал, и она смогла открыть шляпную мастерскую на рю Камбон - этот адрес прославится в XX веке.
Некоторые зашнурованные мадам начинают интересоваться ее вещичками. Шанель понимает, что на своем вкусе можно сделать карьеру. Также вдруг выясняется, что и сама ее личность привлекает любопытных: одна дамочка просто зашла в ателье поглядеть на диковинную модистку, у которой столько богатых поклонников. «Я тогда была очень наивна. Мне и в голову не приходило, что я вызываю у людей интерес. Я была молодая провинциалка, каких много кругом. Время, когда я мечтала об экстравагантных нарядах, о платьях, достойных сказочной принцессы, ушло безвозвратно. У меня никогда не было красивой формы, как у выпускниц монастырского пансиона, с пелеринкой, с украшениями из лент; я больше не помышляла о кружевах, я знала: богатые наряды мне не к лицу. У меня была шубка из козьего меха, непритязательные платья, и мне не нужно было ничего другого.
- Раз уж ты так любишь простенькие платьица, г говорил Кейпел, - я закажу тебе такие же в «элегантном варианте», и притом у «английского портного». И она согласилась. Именно из этого сочетания и вышел потом знаменитый стиль Шанель. Простенько и со вкусом.
Поначалу Шанель ничего не шила - она мастерила шляпки. Таскала вещи из мужского гардероба. На побережье в Довиле она сварганила из трико, считавшегося бедняцким материалом, белую свободную кофту с карманами и юбку. Это стало первым проявлением спортивного стиля. Раньше дамочки на пляже облачались во всю амуницию: на фото мужчина, искупавшись, лежит в купальном костюме, а дамы сидят при полном параде. В воду заходили, задрав пышные юбки, в чулках и шляпе, подвязанной под подбородком. Шанель такой расклад не понравился.
Она скроила из свитеров Боя элегантную тунику, отделала ее белым кантом и добавила короткие штанишки -так появился спортивный купальный костюм. Открыв на шикарной улице Довиля магазинчик, она осознает, какой силой обладает ходячая реклама. Нарядившись от Шанель, ее сестра Антуанетта и племянница Адриенна каждый вечер фланируют по набережной, пропагандируя новую элегантность. Девицы Шанель становятся примером для подражания.
Она открывает бутики на побережьях и провозглашает загар уделом богатых и праздных - раньше загар считался бедняцким свойством. Уделом торговок. На самом деле только бедняки и не загорают, поскольку сидят в подвальных мастерских. А все приличные люди валяются на лазурных побережьях. Во время Первой мировой она, по совету Кейпела, бизнес не сворачивает, а переносит в тусовочный Биарриц. Дело идет так мощно, что скоро она не без удовольствия возвращает Кейпелу его взнос. Не содержанка, но независимая - говорят поступки Шанель. Если парижанки и так открывали стопу - юбка укоротилась, -то Шанель выставила на обозрение и щиколотку. Многие актрисы и дамы полусвета бросают еще один вызов свету -коротко стригутся. Одной из первых это делает Шанель - обрезает свои роскошные тяжелые волосы. Новая дерзкая стрижка меняет и фасон шляпок - тулья все плотнее обхватывает голову, чтобы в 20-е окончательно превратиться в клош, шляпку без полей, символ стиля гарсон.
Шанель не упразднила корсет - это сделал Поль Луаре до нее. Но она захотела придать облику женщины неза¬висимость и подвижность, дать ей свободу. Мобильными дамы становились, облачившись в созданные ею прямые юбки до щиколоток, костюмы из демократичного и удобного джерси (он ведь растягивается, хотя и выглядит для той эпохи грубовато), жакет с матерчатым поясом. Шанель убеждена: за трикотажем будущее.
Свободное прямое платье с талией, небрежно подчеркнутой пояском-платком, и с революционным узким рукавом (вместо привычного буфа), изобретенное Шанель, «Харперс Базар» не в силах идентифицировать -и пишет так: платье-рубашка. Эра платьев-рубашек наступит лишь через четыре года, в 20-м году: некоторые идеи Шанель бежали впереди паровоза. (Так считает биограф Шанель Эдмонда Шарль-Ру, выпустившая наиболее полное иллюстрированное жизнеописание Великой Мадемуазель; в России его выпустило издательство «Слово/Slovo».)
После войны Шанель находит в Париже преданную подругу - Мисю Серт. Мися к тому моменту сменила несколько фамилий и покорила сердца знаменитостей - Боннара, Ренуара, Стравинского, Пикассо. Не говоря уже о многочисленных своих мужьях. В ее доме толчется отъявленная богема - поэт Реверди, Дягилев, Кокто. Шанель попадает в логово искусства. И логово принимает ее с восторгом. Но это происходит уже после самого трагического в ее жизни события.
...В 1919 году в автомобильной катастрофе - одной из первых в эпоху автопробегов - погибает ее любимый Кой Кейпел. Шанель едва не сходит с ума...
Танцовщиков в балете «Голубой экспресс», поставленном Дягилевым, Коко одевает в полосатые спортивные трико - геометрия полосок и намеренный стиль (как бы это сегодня назвали - casual) делает революцию в сценическом костюме. Еще в 20-е Шанель изобрела пляжную пижаму: она и ее приятель Анри Бернстайн появляются в одинаковых белых пижамах, и это явление смело можно считать явлением стиля унисекс.
Романы Шанель проворачивала не как роковая женщина, а как женщина вполне разумная: ее поклонники оставались на всю жизнь ее преданными друзьями. Великий князь Дмитрий Павлович, внук Александра III, был на 11 лет ее младше - этот союз казался невозможным, но на дворе была другая эпоха, делавшая возможным альянс безродной провинциалки и царского отпрыска. Шанель восхищает его врожденный вкус к роскоши, а также вдохновляет стиль а-ля рюсс. Она использует в нарядах мотив русской гимнастерки, военной формы, а также приглашает русских манекенщиц - графинь и княжон в поисках заработка - демонстрировать меха. Они умеют делать это с большим изяществом. Великая княжна Мария Павловна руководит вышивальной мастерской Шанель: француженка не брезгует использовать ноу-хау русских титулованных белошвеек.
Шанель носом чуяла новую эпоху. Кощунственно, но если бы не было Коко, другая бы придумала все эти вещи за нее - настолько они были необходимы. Наступала эра автопробегов, танцев до утра, кокаина, дансингов, эмансипации и свободной любви. Нужны были и платья, не ограничивающие движения, и брюки, и спортивный стиль. Все это дала женщинам Шанель. Она создала одежду, которая не отвлекает от стремительной и интересной жизни, одежду, о которой забываешь. Ее вытянутые стройные силуэты напоминают об увлечении Шанель верховой ездой. Но теперь в ее коротких жакетах и кардиганах без воротника, в юбках чуть ниже колен можно было вскочить если не на коня, то уж, по крайней мере, на подножку отходящего трамвая.
Черное платье-футляр, созданное в 26-м году, удобное и роскошное в своем минимализме, было признано «фордом» от моды - за распространенность и многофункциональность. Его можно было надевать и на прогулку, и на званый ужин. В 20-е некогда было переодеваться: а оказаться в течение дня можно было где угодно. Черный становится цветом модным: декораторы сооружают из черного дерева курительные комнаты, интерьеры всех мастей. Негритянское в искусстве становится топом: танцовщица Жозефина Бейкер завораживает залы гладким, словно отлитым из черного металла телом. Шанель пропагандирует черные купальники - позже биографы выдумают версию, что от тоски по утраченному возлюбленному, Бою Кейпелу, Шанель как бы назло заставит весь мир горевать о нем и облачиться в траур. Мысль концептуальная, но черный, веками считавшийся цветом траура, который пытались поскорее снять, становится трендом повсюду - в декоре и в искусстве. Шанель только гениально выражает симптом времени.
В 29-м году она адаптирует крой брюк к женской фигуре. Кроме брюк ею уже введен фирменный набор мужских и даже простецких жанров - рыбацкие куртки и куртки штукатуров, майки грузчиков, тельняшки.
Шанель внешне жила богемненько. Но при этом была деловой женщиной с железной хваткой и ни на секунду не забывала о деле. Прокутив всю ночь с друзьями-художниками, допустим с Пикассо и Дягилевым, утром она была как стекло - и строго следила за примерками в Доме. Она дружила с гениальным Кокто и даже оплатила ему курс лечения от опиумной привязанности. Она была подругой богатейшего герцога Вестминстерского и ездила с ним на лов лосося, играла в шахматы с Черчиллем и рассуждала о жизни с поэтом Пьером Реверди.
Роман с герцогом Вестминстерским, которого она называла палеонтологической достопримечательностью -на таком уровне, говорила она, богатство перестает быть вульгарным, - привил ей любовь к мехам. Она жила в роскошных викторианских замках (много времени ушло на изучение затейливой планировки), научилась командовать армией слуг. Подружилась с принцем Уэльским. От ее британской жизни моде тоже перепало: из шотландских твидов она кроит жакеты и делает модными пиджаки, похожие на ливреи лакеев Итон-Холла. Появляются и массивные украшения: на матросском беретике уже горят драгоценные камни, появляются крупные браслеты-наручники. Шанель считает, что роскошь призвана не кричать о себе, а придавать изящество простоте. В 32-м году она уже вполне победила в себе желание выглядеть намеренно просто и занялась дизайном бриллиантовых украшений. Суровая жизнь в юности зажгла в ней страсть к роскоши: ее апартаменты над ателье украшали китайские ширмы и мебель XVIII века, а вилла на Ривьере была покруче жилищ голливудских звезд. Она покупает недвижимость в чудесных местах - таких, как оливковая роща Рокенбрюн.
Надо сказать, с годами Шанель тяжело давался статус первой. Особенно в окружении таких конкурентов, как Кристобаль Баленсиага, Мадлен Вийоне... А главный враг - подружка Дали Эльза Скиаппарелли, Шокирующая Эльза, как ее называли. Она со своими сюрреалистическими идеями в виде шляпки-туфельки или платья с далианским омаром сводила бедную Коко с ума. Но Шанель продолжала создавать униформу для хваткой и элегантной женщины, не поддаваясь на борьбу с экстравагантной кутюрье Скиап. Она считала, что за шляпку-телефон женщину могут высмеять подружки, а это не должно быть уделом настоящей комильфо.
Наконец, Шанель выпустила первые духи - знаменитые «№ 5». Ее парфюмер в Грассе экспериментировал с альдегидными композициями и включил в состав более восьми десятков компонентов, что стало сенсацией. Это были первые духи модерн, аромат которых нельзя было разложить на составляющие и выделить доминирующий. До этого духи пахли сиренью или ландышем, или еще чем-то, но не были абстракцией. «Я не хочу запах роз или ландышей. Мне нужны составные духи. Это парадокс. Женщина, пахнущая естественным цветочным ароматом, это нечто искусственное. Вероятно, естественно пахнущие духи должны быть искусственными», - провозгласила решительная модистка. И название: никаких слез-мимоз, разбитых сердец и бурных ночей, а просто номер дома на рю Камбон. Скромненько и со вкусом. Нужно сказать, что и сегодня, когда каждый год выпускаются тысячи новых ароматов, Дом «Шанель» делает ставку на сенсацию и всегда умудряется выдать миру что-нибудь эдакое. Что-то в этом, видимо, тоже от магии Шанель. Посмертной.
Случались и неудачи. Грандиозный миллионный проект в кинематографе с голливудским продюсером Голдвином не пошел: Глория Свенсон не одобрила стиль Шанель, посчитав его слишком скучным. В конце 20-х заканчивается эпоха женщины в черном, наступает время женщины в белом. Атласные струящиеся платья - вестники наступающего культа роскоши, кинематографического гламура. Праздник жизни, вольница 20-х испорчены атмосферными осадками в виде экономического кризиса, и сползания к войне. Шанель устала бороться, а тут еще ее работницы устроили бунт на производстве. В воздухе пахнет войной, кризисом и недовольством. Она проигрывает переговоры с работницами, увольняет их пачками - вместо того чтобы дать контракты, льготы и нормированный рабочий день.
В это же время очередной возлюбленный, Поль Ириб, ее директор и иллюстратор, умер от инфаркта на теннисном корте - не вынес слишком яркой жизни. Пресса предпочитала писать о затеях сюрреалистки Скиап. На диваны в форме губ Шанель явно не хватало, и она в 1939-м закрыла Дом, бежала в Виши, но после вернулась в оккупированный Париж, закрутила роман с немецким дипломатом, чтобы освободить племянника, а после войны переехала с ним в Швейцарию. Ее называли коллаборанткой, и на 15 лет в Париже забыли об индустрии моды под именем Шанель. Но она вернулась.
«Нью лук» Диора, покоривший послевоенный Париж -осиные талии и широкие кринолины, - Шанель придумала еще до войны, но тогда идеи не пошли на ура, не до роскоши было. Продажи «номер пять» упали, несмотря на заявление Монро, что она спит, облачившись только в каплю «Шанель». Первые показы после возвращения не дали ничего, кроме холодной реакции. В Англии новые ее коллекции в 54-м году называют провинциальным хламом. Шанель в ярости. Все, за что она боролась - за освобожденную женщину Запада, - оказалось отброшено. Снова пышность, оковы корсетов и тяжелых юбок.
Но вскоре наступила оттепель. Шанель будто знала, что мода будет цитировать самое себя и 60-е превратятся в те же знаменательные для нее 20-е. Так и случилось. Костюмчики из джерси с крупными пуговицами и контрастной каймой стали бестселлером, как когда-то маленькое черное платье. А возвращение двухцветных туфель, только с более узким носком, было симптоматичным. Шанель победила. С семидесяти годков до восьмидесяти эта ворчливая, упрямая и преданная работе старушка Шапокляк - никогда не спуская ножницы со шнурка - изнуряла примерками моделей. Триумф простых и созвучных 60-м силуэтов. Лаконичность горловины без воротничка. Джеки Кеннеди в клиентках. Снова успех и признание на родине.
Ей дарили жемчуга, а она соединяла их с бижутерией. Мол, у меня и своего богатства хватает. Принцип смешения чего-то очень дорогого с чем-то очень простым - формула хорошего вкуса. И легкой иронии. Человека в тельняшке и жемчугах нельзя упрекнуть ни в вульгарности, ни в кичливости.
Лагерфельду от Шанель досталось наследство, с которым нельзя не считаться. Оказалось, фантазировать на тему изобретенных ею жанров можно бесконечно. Круглая шляпка с полями, длинные жемчужные бусы, жакет из джерси без бортов, цветок белой камелии на черном банте, туфли с носком более темного цвета (для эффекта сужения ноги и большей сочетаемости с гардеробом). Шанель изобретала свой стиль постепенно: нравились ей тельняшка или реглан или мужской галстук, она брала и вводила его в актерский состав. Как и поступают великие режиссеры.
(Сейчас все величие Шанель может оценить и Москва: в ГМИИ им. Пушкина проходит выставка «Шанель. По законам искусства».)
Молодая Шанель была содержанкой. Но не хотела ею казаться. Чувство протеста переросло в устойчивое художественное решение. Мир, в котором она родилась, был миром каст - казалось, непроницаемых. Но наступил XX век, и бедная девушка смогла проникнуть куда угодно. Тот мир богатства и изящества, который завораживал ее, маленькую, оказалось возможным переделать под себя, одев светских дам простенько и со вкусом. Иногда проще переделать мир, чтобы он принял тебя. И признал королевой. Даже если по происхождению ты дворняжка. Каштанка.
Источник: журнал STORY, Саша Денисова В статье использованы материалы книги Эдмонды Шарль-Ру «Время Шанель» издательства «Слово/Slovo»