Эпос карело-финов «Калевала», одного из ближайших соседей славян, сохранился благодаря Элиасу Лённроту, записавшему в основном в Калевальском районе Архангельской губернии (ныне Калевальский район Карелии) основную часть карельских рун в 1828-1833 гг. Этот эпос вместе со сказаниями финно-угорских народов является источником сведений для сравнения с недостающими страницами родственных мифологий. 

[показать]
Сказание «Калевала» [26] начинается с описания незапамятных времен, когда Солнце ещё не зажглось на небе, дикой и пустынной была Земля. Всё было мёртво – и земля, и вода, и воздух. Скучно стало дочери воздуха Илматар в её воздушной пустыне, спустилась она на море и началась буря. 

Ветер плод надул девице,
Полноту дало ей море,
И носила плод тяжёлый, полноту свою со скорбью
Лет семьсот в себе девица.

Стала тихо дева плакать и обратилась к богу неба, грома и молнии Укко (которого именовали также «Золотой король», «Небесный дед», обладавшим золотой палицей, высекающий огонь из дерева, луком-радугой и стрелами):

О ты, Укко, бог верховный!
Ты, всего носитель неба!
Ты сойди на волны моря,
Поспеши скорей на помощь!
Ты избавь от болей деву
И жену от муки чрева!

По прошествии небольшого времени появилась красотка-утка, села на выставленное колено Илматар, приняв его за кочку, снесла яички:
Шесть яичек золотые, 
А седьмое – из железа.
В книге «Мифы финно-угров» [72], число семь рассматривается как священное число этих народов:
Семь ярусов Вселенной в финно-угорской космогонии
Число семь – священное в финно-угорской мифологии: Верхний и Нижний миры делились на три яруса каждый, поэтому Вселенная оказывалась семислойной. Семь небес по семи цветам радуги насчитывали коми, семь ярусов Вселенной – обские угры. У верховного бога Нуми-Торума было семь сыновей – покровителей Земли; семь вождей возглавляли венгров в их преданиях об обретении родины, семь человек родились и у Перлы-богатыря, первочеловека в эпосе коми; семь яиц снесла утка-демиург в карельской руне и т. д. Наконец, на одной из блях мы видим всадника, сидящего на лосе: перед ним – две лосиные головы и птица, за ним пять лосиных голов и преследующий всадника хищник. Очевидно, здесь изображено странствие шамана в небесный мир через семь слоёв Вселенной – путь на небо ему указывает птица. Бляхи нередко украшены узором в виде вьющихся полосок, окаймляющих головы и хвост ящера…
[244x423] 
Помимо трёх зооморфных символов (или трёх ликов трёхголового персонажа), – воплощающих основные зоны космоса, на бляхах помещены как правило, изображения семи лосиных и птичьих голов, процессии из семи следующих друг за другом людей-лосей. Автор этой книги, рассматривает числа три и семь в мифологии финно-угров, как отражающие структуру их космоса. 
 

Однако, такие признаки как золотые яйца и золотое семейство Нуми-Торума (общим числом, кстати, девять), состоящее из него самого (Сорни Торум – «золотой бог»), его жены – Сорни Калташ и семи сыновей, также обладавших солярными чертами, указывают на важную роль вспышки Сириуса, в формировании космогонических представлений этих народов.
[157x224] 
По прошествии тридцати лет родился у Илматар сын Вяйнямёйнен. Ему светило молодое Солнце, молодой месяц и семизвёздная Медведица.
Повстречал Вяйнямёйнен мальчика Сампса Пеллервойнена, который помог ему засеять Землю семенами всяких растений. Выросли ели, сосны, берёзы, всякие травы, цветы и кустарники. Решил Вяйнямёйнен вырастить дуб, но ничего у него не получилось. 
Расступились тогда волны, и вышли на берег четыре девушки. Они скосили на лужайке траву и собрали её в копну. Вслед за девушками вышел из морской глубины богатырь, высек из камня огонь и запалил копну. Когда на месте копны осталась только кучка пепла, богатырь положил на нежный зелёный листок жёлудь и засыпал его золой. Сначала проросла на этом месте тонкая былинка, потом появились ветки во все четыре стороны. Вот уже в самое небо упёрся дуб своими вершинами, а их у него не одна, не две, а целых сто. Заслонил дуб и Солнце золотое и Месяц ясный. Темно стало на земле. 
Обратился тогда Вяйнямёйнен к матери с просьбой опрокинуть дуб. Только он сказал – расступилось море, вышел на берег богатырь. Шапка на нём медная, сапоги медные, рукавицы тоже медные, а за спиной – медный топор. Усомнился Вяйнемейнен, что такой маленький богатырь сможет срубить дуб до небес. Тут стал расти богатырь, и вырос в настоящего великана, голова в небо упирается, земля под ним прогибается. С трёх ударов срубил великан исполинский дуб. Снова засияло Солнце, облака побежали по небу, снова возродилась жизнь на земле.
Среди древних мифологических образов в фольклоре венгров также сохранилось Мировое дерево с семью (или девятью) ветвями
Мировое дерево финно-угорских племён

Семь легендарных вождей угорских племён, отвоевавших у славян на Дунае Венгрию, соотносятся с семью ветвями Мирового дерева – семью мирами и семью сыновьями Нуми-Торума в близкой венграм мифологии обских угров.
По легенде ханты и манси, у которых верховным богом был Нуми-Торум («Верхний бог»), известный также как Сорни-Торум («Золотой бог»), обитавший на небе, повелел гагаре, плававшей в водах Мирового океана, трижды нырять на дно, пока она не вынесла в клюве ил, из которого он стал творить землю. В облике гагары, согласно мифам манси, скрывался бог преисподней Куль-отыр. Он оставил часть земли в клюве, но когда земля, по повелению Нуми-Торума, стала разрастаться, гагара выплюнула её, создав Уральские горы.
Мировое дерево настолько велико, что именуется «деревом без вершины» – вершина теряется в небесах (которые имеют семь слоёв), корни уходят в преисподнюю, где живут лягушки, ящерицы и змеи. У корней бьёт источник жизни; смола, плоды и соки дерева питают всё сущее на земле. Плоды этого дерева – золотые яблоки – дарят феи своим любимцам. На верхней – седьмой – ветви находится дом Солнца и его матери, ниже – дом Луны и её матери. Месяц именуется в венгерском фольклоре «новым королём», Солнце оказывается женским персонажем (подобно Месяцу и Солнцу у обских угров). Здесь же обитает Сел-аня («Мать ветра»); от колебания ветвей Мирового дерева поднимается ветер (представление о «гнезде ветров» сохранилось и у финнов).

[291x423] 
Дерево охраняет огромная птица: недаром оно называется «орлиным деревом». Имя Турул восходит к тюркскому обозначению ястреба. На двух серебряных дисках, вплетённых в косы погребённой знатной венгерской дамы, изображена птица Турул, несущая в клюве росток некоего растения. В индо-иранской традиции птица приносит священное растение – сому или хаому. В лапах у Турула – две водоплавующие птицы. Это космограмма – символическое изображение небесного и водного мира. В нашей интерпретации это три дня вспышки Сириуса.
В шаманском изобразительном мотиве, характерном как для пермского звериного стиля, так и произведений иранской мифологии: гигантская птица уносит женщину в своих лапах. Эта же сцена запечатлена на двух золотых сосудах из средневекового клада в Трансильвании в XVIII в. На одном из них, женщина кормит чудесных птиц плодами, чтобы у них хватило сил донести ношу до неба. 
В зелёных лесных чащах, на золотых полянах пел состарившийся, мудрый Вяйнямёйнен о минувших временах, о начале всех начал. Дошли его песни до страны тьмы и холода – до сумрачной Похъёлы, туманной Сариолы, снежной Лапландии. Жил в этой стране Ёукахайнен, молодой хвастун, который считал, что он самый первый в мире певец. Решил он поехать, посрамить старика.
Когда встретились Вяйнямёйнен и Ёукахайнен, молодой повеса стал распевать, как он создал землю, море, свод небесный, Солнце, звёзды и т.д. Не стерпел этого Вяйнямёйнен и запел.
Всколыхнулися озёра,
Горы медные дрожали,
Камни твёрдые трещали,
Раздроблялися утёсы.

Поёт вещий песнопевец, и стал проваливаться в болото Ёукахайнен. Тогда пообещал он Вяйнямёйнену, что отдаст ему в жёны любимую сестру. Отпустил тогда хвастуна Вяйнямёйнен и стал собираться в Похъёлу.
Когда рассказал Ёукахайнен матери свою историю, позвала она свою дочь Айно и велела ей достать из свадебного ларца семь прекрасных платьев из самой тонкой шерсти, которые ткали дочь Месяца и дочь Солнца, серебряный налобник, золотые кольца, жемчужное ожерелье. Но не слушает мать Айно. «Лучше не жить мне на свете, чем идти замуж за старого!» Убежала она из дома, прибежала к берегу моря, сбросила платье, скинула башмаки, повесила на сучок чулки и вошла в воду.
Дошла недобрая весть до Вяйнямёйнен. Взял он медную удочку с серебряной леской, с золотой приманкой – и закинул в море. Целую ночь просидел он у моря, и вот на рассвете дрогнула серебряная леска. Вытащил Вяйнямёйнен невиданную рыбу, только, достав нож, хотел распластать он её, как выскользнув, она сказала:
«О старый, мудрый Вяйнямёйнен! Не для того я поднялась со дна, чтобы ты сварил меня в котле. Как же не узнал ты меня, старый! Я – та, к которой стремился ты всем своим сердцем. Айно зовут меня… Да где уж тебе меня поймать!»
Сказала рыбка, хвостом плеснула и исчезла в глубине. Как ни пытался Вяйнямёйнен поймать рыбку сетями, её и след простыл. Загрустил тут старый песнопевец, но кукушка услышала его невесёлую песню и сказала:
«Не печалься Вяйнямёйнен. Когда тебе грустно – и птицы замолкают, и цветы опускают голову. От твоей песни даже Солнце и Месяц стосковались. Разве ты не знаешь, что у самой хозяйки Похъёлы ещё одна дочь на выданье?»

[251x400] 

«Не печалься Вяйнямёйнен. Когда тебе грустно – и птицы замолкают, и цветы опускают голову. От твоей песни даже Солнце и Месяц стосковались. Разве ты не знаешь, что у самой хозяйки Похъёлы ещё одна дочь на выданье?»
Выбрал тогда Вяйнямёйнен себе коня и поехал свататься. Однако старуха Лоухи сказала ему, что выдаст свою красавицу дочь только за того, кто выкует чудесную мельницу Сампо, из которой сыпалось бы по заказу, мука, соль или деньги. Вспомнил Вяйнямёйнен про кузнеца Ильмаринена:

Первый мастер он в искусстве.
Ведь он выковал уж небо,
Крышу воздуха сковал он,
Так, что нет следов оковки…

Стал возвращаться Вяйнямёйнен на землю Калевалы, а по пути встретил красавицу Похъёлы. 

[283x480] 

Красота земли и моря,
На дуге силит воздушной
На изгибе круглом неба,
В платье чистое одета,
В одеянье белой ткани;
Ткёт одежду золотую,
Серебром всю украшает,
Золотой челнок проводит, 
По серебряному берду

Пригласил её Вяйнямёйнен к себе домой, предложил стать хозяйкой в доме. А она сказала, что только за того пойдёт замуж, 

Кто мне выстругает лодку
Из обломков веретенца…

Попытался Вяйнямёйнен сделать такую лодку, да расшиб себе топором колено. Повстречашийся ему старичок сказал, что кровь может заговорить заклинание о железе. Вспомнил Вяйнемёйнен это заклинание и произнёс:

Знаю сам начало стали
И рождение железа.
Воздух – мать всему на свете,
Старший брат – водой зовётся
Младший брат огня – железо.
Средний брат – огонь горячий,

Укко, тот творец верховный,
Старец Укко, бог небесный,
Отделил от неба воду,
Разделил он воду с сушей;

Укко, этот бог верховный,
Протянул однажды руки
И потёр их друг о дружку
На своём колене левом;

Появились три девицы, 
Эти дочери творенья,
Эти матери железа
И голуборотной стали.

Три девы оросили землю, воду и болота каплями молока из своих сосцов.

И из этих чёрных капель
Вышло мягкое железо;
Где же белые упали –
Сталь упругая явилась;

Брат-огонь бушует страшно,
И растёт с ужасной силой,
Сжечь нечастного он хочет 
Брата младшего – железо.

Но железо убегает
И спасается поспешно
От огня, от рук ужасных,
От его злодейской пасти…

Вот родился Ильмаринен,
Он родился, подрастает.
Рос на угольной поляне.
И в руке он молот держит,
В кулаке щипцы сжимает…

Произнес Вяйнемёйнен заговор, помазал старичок колено чудодейственным средством, и затянулась рана.

[258x423] 

Вернулся Вяйнямёйнен домой и рассказал Ильмаринену о красавице-дочке хозяйки Похъёлы. Из глаз её льётся лунный свет, на груди Солнце сияет, на спине звёзды мерцают. Если выкует Ильмаринен чудо-мельницу Сампо, станет она его женой.
Но Илмаринен отказался ехать в туманную Похъёлу, где гибель стережёт сильных, где смерть ожидает храбрых. Тогда Вяйнямёйнен рассказал о другом чуде. Растёт на краю Калевалы золотая ель, на золотых ветках лежит семизвёздная Медведица, а на золотой вершине – Месяц. Подивился Илмаринен такому чуду и решил на него посмотреть. 
Потихоньку напел Вяйнямёйнен и выросла на краю Калевалы такая ель. Решил Илмаринен достать Месяц, полез на ель, но опять запел Вяйнямёйнен и унёс вихрь кузнеца в Похъёлу. Нечего делать, пришлось Илмаринену ковать мельницу. Не сразу, после четырёх попыток ( лука, лодки, коровы и плуга), вышла из горнила чудесная Сампо. Обрадовалась коварная старуха Лоухи, спрятала мельницу в пещере. Но когда обратился Илмаринен за обещанной наградой – красой земли и неба, отказалась дочка пойти за него и старуха прогнала кузнеца.
Тем временем Вяйнямёйнен смастерил лодку и поехал на ней свататься. Увидела его сестра Илмаринена красавица Анники, разузнала, что он едет свататься, и сказала об этом брату. Поспешил Илмаринен на резвом коне вслед за Вяйнямёйненом. Но опять отказала старому песнопевцу красавица Похъёлы, высказав предпочтение Илманену, который заслужил разрешение матери Лоухи на свадьбу, выполнив три её пожелания. К свадьбе в Похъёле готовятся убить огромного быка, варят пиво, зовут гостей гостей
И в Карелии прекрасной,
В Суоми – на полях широких,
В ласковой земле у русских,
И в земле отважных шведов,
И в Лапландии обширной.

После свадьбы привез кузнец свою невесту домой, но недолго радовался он своему счастью. Положила красавица, обладавшая злым и жадным сердцем, в хлеб для пастуха камень. За это отомстил пастух, пригнал вместо коров злых зверей, которые растерзали красавицу.
Три месяца горевал Илмаринен, а потом решил сделать себе из золота и серебра новую жену. С первого раза получилась у него овечка, с одного бока у неё шерсть золотая, с другого серебряная. Бросил он её в огонь и вновь принялся за работу. Качнул раз, качнул другой мехи, взметнулся огонь и выбежал из горнила жеребёнок, машет он золотой гривой, бьет серебряными копытами. Бросил он жеребёнка в огонь, добавил золота и серебра, вновь раздул мехи. 

[210x312] 
Из горнила вышла дева
С золотыми волосами
И с серебряной головкой,
С превосходным чудным станом…

Стал звать её Илмаринен в дом, говорить ласковые слова, но не слышит она слов, не шевелятся ее уста. Решил отдать он её своему другу. Увидел её старый, мудрый Вяйнямёйнен и сказал:

Брось в огонь ты эту деву,
Пусть её богатый любит.
Неприлично в нашем роде,
Самому мне точно также,
Сватать деву золотую,
Брать серебряную в жёны.

Необходимо отметить, что эпос «Калевала» обладает редким для мифологиии чувством юмора. В данном месте сказатель подсмеивается над многочислеными легендами славян о Златой Майе, Золотой бабе, Златовласке и т.д., отражавших вспышку Золотого Сириуса, поскольку это явление в северном регионе не носило столь впечатляющего зрелища.

[600x401] 

Предложил Вяйнямёйнен кузнецу поехать в Похъёлу и отобрать у старой хозяйки мельницу Сампо, чтобы служила она всем людям. По пути они нашли дощатый чёлн и прихватили с собой весёлого богатыря Лемминканена. Вяйнямёйнен сделал из костей пойманной щуки кантеле, от звуков которой и люди и животные обо всём забывали, плакали и смеялись вслед за песнопевцем.
Когда путешественники прибыли в Похъёлу, собрала старуха Лоухи всех, кто может держать копьё и меч. Тогда Вяйнямёйнен достал своё кантеле и заиграл, всю силу свою потеряли обступившие его богатыри. Пустил он на них стрелы сна и они заснули крепким сном. Погрузили тогда три путешественника мельницу Сампо на челн и отправились в обратный путь.
Но не могла старуха Лоухи упустить свою мельницу. Собрала она сто мужей с мечами, тысячу воинов с копьями, сели они на стореберный чёлн и пустились в погоню. Но увидел их Вяйнямёйнен, достал кремень и бросил в море. Появился из кремня утёс, о который разбился чёлн старухи. Тогда привязала старуха борта к плечам вместо крыльев, посадила к себе на спину сто мужей и тысячу воинов и полетела вдогонку. В решающей битве обрубили герои Калевалы крылья старухе, утонули все мужи и воины, но успела Лоухи зацепить мельницу, разбилась она и утонула. Прибило часть обломков к берегам Суоми и прорицатель Вяйнемёйнен увидел в этом основу будущего благоденствия.
Во время битвы со старухой Вяйнямёйнен потерял своё кантеле. Пришлось делать из берёзы новое кантеле. Получилось оно ещё лучше прежнего, даже Месяц спустился пониже и уселся на берёзу, а Солнышко рядом уселось на сосну.

[467x590] 

Этим воспользовалась старуха Лоухи, пробравшаяся в Калевалу. Схватила она Месяц и Солнце, а заодно и огонь из очагов и спрятала в тёмных недрах каменной горы. Наступила на земле и на небе непроглядная ночь.
Даже Укко, властелин туч и ветров, заскучал в своих покоях, вышел он из своего жилища.

Но найти не может Месяц, 
Увидать не может Солнце.
Тотчас Укко выбил пламя,
Искру вышеб он живую,
Выбил огненным мечом он,
Тем клинком, горящим ярко;
Выбил он огонь ногтями,
Выпустил его из пальцев
В верхней области небесной, 
В небе за оградой звёздной.

Спрятал её Укко в златотканный мешочек, положил его в серебряный ларец и дал деве воздуха, чтобы вырастила она новое Солнце и Месяц. Уселась дева воздуха на краю облака, положила огненную искру в золотую люльку, повесила на серебряных цепях к небосклону и стала её качать. 
ДАЛЕЕ ТУТ  http://www.slaviruni.ru/index.php?option=com_k2&view=item&id=12:mifologicheskijj-period-poznaniya-prirodyi-zv%D1%91zdnaya-sistema-siriusa-v-predstavlenii-dogonov&Itemid=17