В этот вечер в личном кабинете профессора Ферье собралась очень необычная компания.
Четыре удобных кресла, расставленных кругом, заняли сам хозяин, староста факультета Гриффиндор Гермиона Грейнджер, не нуждающийся в дополнительных представлениях Гарри Поттер и профессор Северус Снейп. Причем двое последних расположились в непосредственной близости друг от друга, что уже само по себе являлось аномалией.
Чтобы хоть как-то разрядить сгустившееся напряжение, хозяин кабинета вызвался налить всем присутствующим чая. Когда четыре чашки заняли своими места перед гостями, тянуть дальше не имело смыла. Кто-то должен был начать разговор, и эту обязанность взяла на себя Гермиона:
- Профессор Снейп, сегодня днем вы сказали, что мы можем собраться здесь и обсудить сложившуюся ситуацию.
Девушка испытующе посмотрела на зельевара, ожидая, что он что-нибудь ответит. Но профессор успешно сделал вид, что не расслышал её слов. Вместо него заговорил Ферье:
- Северус сказал мне, что вам с мистером Поттером стали известны некоторые факты, касающиеся вашего однокурсника Драко Малфоя, и вы хотели бы ему помочь.
Гермиона кивнула.
- Профессор сказал, что существует ритуал, с помощью которого можно снять это заклятие, - она снова посмотрела на Снейпа, но тот продолжал игнорировать присутствующих.
- Да, это возможно, но, прежде чем говорить об этом, я считаю своим долгом спросить, почему вы хотите помочь мистеру Малфою. Я работаю в этой школе совсем недолго, но этого времени мне вполне хватило, чтобы узнать о вашем многолетнем противостоянии, можно даже сказать, вражде.
Гермиона растерянно посмотрела на Гарри. Тот уверенно произнес:
- У меня есть личные мотивы. Можете быть уверены, что единственная причина того, что я здесь – это желание помочь Драко.
Снейп сардонически хмыкнул, и это было единственным признаком того, что он слышал слова юноши. Ферье же продолжал настаивать:
- Я и не думал, что вы преследуете какие-то иные цели, но ритуал потребует от вас огромной жертвы. Возможно, ваше жизнь и рассудок будут подвергнуты опасности, и я хочу быть уверен, что у вас есть веские причины идти на такой риск.
- Профессор, можно подробнее узнать, что это за опасность, которая… - начала было девушка, но Гарри прервал ее на полуслове:
- Это не имеет значения - я согласен участвовать в ритуале, даже если это опасно, - заметив, что профессор снова хочет что-то сказать, Гарри глубоко вдохнул и, опережая любые вопросы и возражения Ферье, на одном дыхании выпалил:
- Я люблю его! Надеюсь, это достаточно важная причина?
В повисшей тишине, нарушаемой лишь прерывистым дыханием Гарри, прозвучал спокойный голос Северуса Снейпа:
- Ваше здоровье, - он отсалютовал присутствующим своей чашкой и сделал небольшой глоток.
- Ну и как прикажете это понимать? – неуверенно спросил Гарри, который все еще не мог прийти в себя от собственного признания.
- Я пью за гриффиндорский идиотизм, - пояснил профессор и, повернувшись к преподавателю Защиты, сказал, - Ближе к делу, Ферье.
- Думаю, это достаточно веская причина, - француз ободряюще улыбнулся гриффиндорцу и продолжил:
-А теперь о самом проклятии и интересующем вас ритуале…
«Imagio» - это система, состоящая из шести заклятий, каждое из которых меняет сущность человека, его душу. Само по себе каждое из них уже является темным и очень опасным, а все вместе они создают чудовищную силу.
Еще в античности люди пытались использовать их по отдельности, чтобы овладеть способностями, недоступными для других. Но стихийная сила, заключенная в этих чарах, быстро разрушала их собственную магию. В лучшем случае они превращались в сквибов, но большинство волшебников просто погибали через пару недель после наложения заклятия.
На какое-то время темные маги прекратили попытки, но сила оказалась слишком привлекательной, и некто Рене Огюст попытался создать систему заклятий, которые взаимодействовали бы между собой, подпитывая новые способности магической энергией. Он погиб, пытаясь призвать древнюю темную магию, но его последователи смогли восстановить ход ритуала и усовершенствовать его. Так появилось «Imagio».
Я не буду рассказывать о магах, решившихся применить его для получения силы. Большинство из них прожили слишком мало, чтобы оказать существенное влияние на ход истории. К тому же, в средние века инквизиции удалось уничтожить почти всех оставшихся в живых и сжечь большую часть книг, посвященных этому заклятию. Можно сказать, что «Imagio» практически исчезло с лица земли, но в конце прошлого века мой прадед Николя Ферье, еще будучи студентом в Шармбатоне, наткнулся на упоминание о загадочном проклятии, дарующем огромную силу. Думаю, им двигало скорее любопытство, чем желание применить эти чары, но за свою жизнь ему удалось собрать почти всю уцелевшую информацию.
После смерти прадеда мой дед продолжил изучение «Imagio» и смог полностью восстановить ход ритуала, призывающего силу. В какой-то момент из простого увлечения, эти исследования переросли в нечто большее. Члены нашей семьи стали хранителями тайны древнего проклятия. Впоследствии эти знания передались моему отцу, а от него их унаследовал я.
Никто из нас не стремился использовать накопленную информацию для собственных целей до тех пор, пока отец не устроился преподавателем в Хогвартс. Он занял должность преподавателя Защиты – как и я теперь. Судьбе было угодно сделать так, чтобы в то же самое время на шестой курс факультета Слизерин перешел тогда мало кому известный маг. Он сразу сблизился с моим отцом благодаря своим неординарным способностям и огромному интересу к предмету. Юноша оставался после уроков, задавал множество вопросов. Моему отцу льстило такое внимание к его предмету, и он быстро привязался к своему студенту. Тот часто заходил к своему преподавателю по вечерам и обсуждал древние и почти забытые заклятия. В один из таких визитов мой отец случайно проговорился об «Imagio», а талантливый ученик очень заинтересовался этим проклятием.
У юноши ушло несколько месяцев, чтобы с помощью сказанных ненароком фраз и ответов на наводящие вопросы, узнать о сохраненном в лоне нашей семьи ритуале. Мне остается только догадываться, как ему удалось заставить отца провести церемонию.
Скорее всего, после ритуала молодой маг стер ему память, так как год спустя отец искренне удивился тому, что его любимый ученик не может вызвать Патронуса. Замечая необычное поведение слизеринца, он начал что-то подозревать.
В начале весны отец послал моей матери письмо, в котором просил как можно скорее прибыть в Хогвартс, так как произошло нечто ужасное. Когда моя мать постучала в дверь кабинета своего мужа, ей открыл дверь его ученик и пригласил войти. В то время мне было четыре года, и я не запомнил событий этого вечера, но на следующий день отца нашли мертвым, мать потеряла рассудок, а я очнулся в больнице Св. Мунго с абсолютно несводимым шрамом на лице.
Ферье прервал свою речь, чтобы сделать глоток чая, и продолжил:
- Только много лет спустя мне удалось узнать, кто повинен во всех несчастьях, постигших мою семью. Тогда имя «Лорд Волдеморт» стало настолько известно, что люди боялись произносить его вслух. Невероятная сила, которой обладал этот темный маг, сказала мне больше, чем любые другие доказательства.
Я мечтал отомстить ему, лишить незаконно приобретенных способностей, но тут новоиспеченный Темный Лорд пал жертвой собственного заклятья. И война закончилась. Я потратил несколько лет, пытаясь отыскать ту часть этого существа, которая, как я знал, должна была уцелеть. Но все мои поиски оказались тщетными, пока однажды вечером я не получил письмо от некоего Северуса Снейпа, который интересовался проклятием и, что мне тогда потрясло больше всего, преподавал в Хогвартсе. Такая близость к тому месту, где все это началось, не могла быть случайной. Мы переписывались два года, но он так и не открыл мне мотива своих поступков. А этим летом я неожиданно получил от профессора Дамблдора предложение занять должность, принадлежавшую когда-то моему отцу, и сразу же согласился. Приехав в Англию, я смог наконец-то познакомиться с Северусом, но даже тогда он отказался объяснить мне свой интерес к «Imagio».
Мы продолжали обсуждать проклятие и, в особенности, способы его снять, когда я обратил внимание на одного из своих студентов. Как и любимец моего отца, он учился на факультете Слизерин и был очень способным юношей. Я стал присматриваться к нему, но до того дня, когда Драко не смог призвать Патронуса, меня вела скорее интуиция, чем конкретные подозрения.
Едва оформившиеся догадки полностью подтвердились во время моего разговора с мистером Малфоем, когда я попросил его задержаться после урока. Юноша действительно находился под действием «Imagio». У меня была мысль сразу же рассказать обо всем директору и изолировать Драко, но он упомянул Северуса, и я решил в первую очередь поговорить именно с ним.
Так мне стало известно о том, что юноша оказался жертвой честолюбивых планов существа, которое я поклялся уничтожить. Все это время Драко изо всех сил сопротивлялся действию древней магии. Северус рассказал, как юноша пытается развивать в себе наименее разрушительные составляющие проклятия и искренне желает освободиться от силы. Ваш профессор попросил меня о помощи, но я не мог ничего сделать. Снять заклятие способен только кровный родственник наложившего его мага или человек с родственной ему магией. В живых остался только один такой волшебник – Гарри Поттер. Поэтому последняя надежда освободить Драко оказалась несбыточной.
- Но почему нельзя было просто попросить меня? Даже до того, как… Даже раньше я бы мог согласиться, если бы вы все мне объяснили.
Ферье покачал головой:
- Ты бы не согласился с требованиями ритуала. Даже сейчас, я не уверен, что ты готов принести жертву, которую требует ритуал.
- Что это за жертва?
На этот вопрос ответил Снейп:
- О, сущая безделица, мистер Поттер. Ваша душа.
Гермиона подавилась чаем, а Гарри потерял дар речи, когда Ферье попытался их успокоить:
- Северус в некотором роде сгущает краски. Дело в том, что душа Драко ослаблена проклятием и не способна сама бороться с проклятием. Любое вмешательство извне будет блокировано древней магией или убьет юношу. Для того чтобы изгнать силу, тебе придется на время ритуала разделить свою душу с Драко.
Гермиона, едва сдерживая желание увести отсюда своего друга, после последних слов профессора посмотрела на Гарри и едва сдержала удивленный вздох. Он улыбался.
- Если это все, то я согласен, - юноша решительно поднялся с кресла. – Мы проведем церемонию как можно скорее, а сейчас я должен обо всем рассказать Драко.
- Сядьте, Поттер, - Снейп отставил в сторону пустую чашку. – У нас есть еще одна проблема, которую необходимо обсудить.
Гарри упал обратно в кресло:
- Что еще? – нетерпеливо воскликнул гриффиндорец.
Снейп скривился и процедил сквозь стиснутые зубы:
- Одна маленькая загвоздка – Драко против вашего участия в ритуале.
- С какой стати? Он ведь хочет избавиться от проклятия, а я единственный, кто может помочь?
- Именно этот вопрос я задал ему в вечер после возвращения из Малфой-менора. У меня даже возникло подозрение, что ваш облик, который ему пришлось на время принять, передал моему крестнику некоторые ваши особенности. Если быть точным - находящийся на зачаточном уровне интеллект.
Гарри пропустил мимо ушей последнее оскорбление и спросил:
- Что он ответил?
- Ничего. Драко отказался обсуждать это. Этот изрядно поглупевший за последнее время ребенок сказал, что не будет участвовать в ритуале, проводимом с вашим участием.
- Это же просто нелепо, я могу попробовать его уговорить.
- Переубедить Малфоя, когда он уже что-то решил? Что ж, не забудьте потом поделиться подробностями этого эксперимента, - Снейп сложил руки на груди и окинул Гарри взглядом, который давал понять, что он не сомневается в бессмысленности этой затеи.
Юноша скопировал позу профессора и вызывающе приподнял подбородок. Очередной виток спора прервал Ферье, который вызвался рассказать о ходе ритуала и обо всем, что может для него понадобиться.
Гарри почти не слушал профессора, а вот Гермиона напротив, внимала каждому его слову. Девушка задалась целью выяснить все детали, если уж ее друг решил в этом участвовать. Зная Гарри с одиннадцати лет, она прекрасно понимала, что переубедить юношу уже не удастся, и приняла решение сделать все возможное, чтобы не подвергать его лишнему риску.
Снейп до конца вечера не произнес больше ни слова.

***

Гарри вошел в комнату Драко и услышал звук льющейся воды. Слизеринца нигде не было видно, а из-под двери ванной комнаты вырывалась полоска света.
Решив дождаться Драко, Гарри устроился на уже ставшем почти родным диване и попытался получить у комнаты стакан тыквенного сока. Гриффиндорец начал обдумывать, как ему убедить Малфоя принять его помощь. Но все слова вылетели у него из головы, когда открылась дверь ванной комнаты, и в клубах пара появился сам Драко.
Одетый только в черные домашние брюки он вошел, вытирая влажные после душа волосы полотенцем.
Заметив незваного гостя, Драко даже не замедлил шаг, только сухо прокомментировал его появление:
- Поттер.
Гарри с готовность кивнул, а слизеринец отбросил в сторону полотенце и направился за рубашкой. Только надежно укрывшись за рядом наглухо застегнутых пуговиц, он вернулся к гостю и опустился в глубокое кресло. На подлокотнике сразу же появился бокал вина.
- Чем обязан? – Драко собрал все еще влажные волосы и перевязал их черной лентой.
- В гости пришел, - Гарри склонил голову набок, а потом с задорной улыбкой сказал. – Если распустишь волосы, расскажу, на чьи похороны сегодня ездил Снейп.
Драко посмотрел на него с сомнением:
- Зачем мне эта бесполезная информация?
- Поверь, ты не разочаруешься, - Гарри вытащил из сумки изрядно помятую газету. – Давай так: ты отдаешь мне эту ленту, а я тебе – сегодняшний «Пророк».
-По рукам, - Драко стянул с волос ленту и, смотав ее, кинул гриффиндорцу, а Гарри протянул ему газету.
Малфой развернул «Пророк» и приподнял бровь. Пробежав глазами заголовок, он открыл нужную страницу и начал читать заметку. Гарри наблюдал за слизеринцем, отмечая, как на его лице то и дело появляется ехидная усмешка. Вскоре Драко отложил газету и подвел итог прочитанному:
- Отец стал слишком склонен к театральным эффектам. Подумать только, нападение оборотней, он бы меня еще жертвой «Пожирателей Смерти» сделал, - юноша закатил глаза. - Хотя стоит признать, что в целом задумка неплохая, и главное, что все сработано в кратчайшие сроки.
- Не понимаю, что тебе не нравится. По-моему, весьма правдоподобно, а как трагично! В Большом зале твоя мученическая смерть произвела эффект разорвавшейся бомбы, все уроки были отменены, а некоторым девушкам даже понадобилось успокоительное зелье.
- Серьезно? Не подозревал, что я так популярен.
- Я тоже. Знаешь, наблюдая сегодня за всеми этими слезами, я вдруг подумал, что, как бы ужасно это не звучало, но мертвый ты стал им куда важнее, чем живой.
Драко посмотрел на юношу с искренним удивлением:
- Поттер, когда ты успел потерять свои розовые очки, которые всю жизнь так успешно заменяли тебе здравый смысл?
- Сам не знаю.
- Ты не перестаешь меня удивлять. А как отреагировала Джинни?
Гарри поморщился при упоминании девушки, но все же ответил:
- Она потеряла сознание, и… Драко, извини, но мне пришлось рассказать Рону о ваших отношениях, иначе он мог наделать глупостей.
Слизеринец только махнул рукой:
- Пока официально я мертв, это не имеет значения. Так даже лучше, теперь ко времени моего воскрешения он уже успеет свыкнуться с этой мыслью.
Гарри почувствовал укол ревности и попытался сменить тему:
- А вот Паркинсон сегодня устроила настоящий спектакль. Она кричала, рыдала, кажется, даже рвала на себе волосы.
- Я не удивлен. Панси оплакивала наше мифическое замужество. Во мне она любила исключительно имя и счет в Гринготсе.
Гарри окинул блондина оценивающим взглядом и мысленно не согласился с ним. Внешность Драко определенно играла для слизеринки не последнее значение. Но делиться своими мыслями с Малфоем Гарри не собирался. Вместо этого он сказал то, что удивило его самого:
- Драко, мне кажется, мы так и не закончили вчерашний разговор?
- Разве я ответил не на все твои вопросы?
- У меня было время подготовить еще парочку, - на самом деле ничего подобного Гарри не делал. Даже сама мысль о каких-либо вопросах после вчерашних откровений не приходила ему в голову. Но слова уже прозвучали, и теперь приходилось импровизировать.
- Условия остаются теми же? Вопрос на вопрос?
Гарри кивнул, и Драко приглашающий жест сказал:
- Тогда я согласен, спрашивай.
- Почему ты отказываешься позволить мне снять заклятие? – Гарри предупредил любые отговорки, заявив: - Снейп все мне рассказал, а теперь я хочу узнать, почему ты не хочешь принять мою помощь.
- Мое решение не обсуждается, церемония слишком опасна, к тому же я не хочу стать очередным объектом твоего идиотского геройства.
Драко впился пальцами в подлокотники кресла. Свет в комнате начал мигать, а хрустальный бокал на подлокотнике кресла задрожал. Слизеринец явно не был настроен на диалог, и Гарри сразу вспомнились слова Снейпа.
Гриффиндорец замер, пытаясь судорожно придумать хоть один вопрос на нейтральную тему, чтобы успокоить Малфоя, и сморозил самую большую глупость, на какую только был способен:
- Почему в тот вечер после матча с Рейвенкло ты позволил мне себя поцеловать?
Как только Гарри произнес эти слова, то сразу же пожалел. Он с огромным удовольствием побился бы головой об стену, как это когда-то делал Добби.
Под изучающим взглядом Драко, гриффиндорец залился краской, но было поздно отступать.
- Ты действительно хочешь знать? – впрочем, этот вопрос был скорее риторическим, потому что Драко сразу же продолжил, - Все очень просто, ты застал меня врасплох и не спрашивал разрешения, к тому же это было достаточно приятно, чтобы у меня не возникло желания сопротивляться.
Гарри попытался осмыслить его ответ и, в особенности, тот факт, что, судя по всему, блондину понравилось, когда он его поцеловал. А Драко тем временем задал свой вопрос:
- Если уж мы коснулись этой скользкой темы, то почему ты вообще это сделал?
Гарри понял, что хуже уже не будет, что бы он ни сказал, и ответил правду:
- Потому что хотел этого тогда, хочу сейчас, и, скорее всего, завтра это желание тоже никуда не денется.
Гриффиндорец зажмурился и не увидел, как в одно мгновение глаза Драко стали черными, но явственно почувствовал давление магии. Тема оказалось не такой уж безопасной. То, что таилось глубоко внутри блондина, в этот момент взяло верх. Драко резко поднялся с кресла, даже не заметив, что опрокинул бокал, и преодолел расстояние, отделяющее его от гриффиндорца.
Гарри все еще лежал с закрытыми глазами, когда Драко наклонился совсем близко к его лицу. Слизеринец втянул воздух в нескольких дюймах от шеи юноши и издал низкий рык, от которого по телу брюнета прошла волна неконтролируемой дрожи.
Пальцы Драко скользнули по горлу Гарри, чуть царапая заострившимися ногтями, а губы впились в незащищенный участок кожи у основания шеи. Это не было поцелуем. Драко втянул кожу в том месте, где пульсировала сонная артерия, и замер. Стоило ему сжать зубы, и Гарри уже ничто бы не смогло спасти. Гриффиндорец понимал это так же ясно, как и то, что вместо страха происходящее вызывает в нем трепет.
Казалось, прошла вечность. Гарри не шевелился, отдавшись воле слизеринца, когда тот неожиданно резко отпустил его. Брюнет открыл глаза, и встретился с полным ужаса взглядом Драко. В комнате снова стало светло, а слизеринец не отрывал взгляда от следов зубов на шее другого юноши. Осознав, что именно он оставил эту отметину, Малфой сорвался с места и отскочил к дальней стене:
- Убирайся! – Драко вцепился в свои волосы и сорвался на крик.
Гарри заметил, как его трясет, и понял, что слизеринец сейчас в настоящей панике. Гриффиндорец поднял свою сумку и, стараясь не делать резких движений, начал медленно отступать к двери. Он продолжал смотреть на Драко до тех пор, пока проход не закрылся, и в его взгляде не было страха.

***

Профессор Северус Снейп впервые в своей жизни не снял с Гриффиндора баллы за явное нарушение школьных правил, когда около полуночи в его дверь постучал Гарри Поттер. Он без лишних слов впустил юношу внутрь, более того даже проводил его в свой личный кабинет.
Стоило зельевару запечатать дверь заклинанием и сделать так, чтобы никто не смог подслушать их разговор, как юноша со вздохом опустился в кресло и сказал:
- Профессор, вы были правы. Придется проводить ритуал без согласия Драко, - Гарри опустил руку, которую все это время прижимал к основанию шеи, и открыл взгляду профессора отчетливый след укуса. – И еще - кажется, у нас осталось не так много времени.