(38)

Блики фар проезжающих машин беззвучно струяться по моим желтым обоям и в тон желтому потолку.
Дива неопартового чвета. Удобный очень цвет для дивана: можно безнаказанно проливать на него то чай, то кофе, и новых пятен среди пятен «врожденных» заметно не будет. Потому я его и люблю…Потому он уже пропитался моими неосторожными обращениями с чашками…
Толстое теплое одеяло, мой вечный ночной спутник в любую жару…Ночью я всегда мерзну. Это холод идет откуда-то из желудка и не дает уснуть. От него меня не спасает ничего, ни молоко с медом , ни теплая одежда, ни носки, вот только мое одеяло…
Монотонный гул обогревателя, заглушающий секуедную стрелку, с мерным тик-так отмеряющую милиметровые отрезки времени и отзвуки жизни слседей…
Теплые носки в полоску на ногах и чашка горячего какао на табуретке. Остывает, остывает, остывает…
Будильник на письменном столе со своими бледно-светящимеся стрелками – единственный источник света в темной комнате. Пол второго.
Я силюсь закрыть глаза, но веки не хотят слушать моих уговоров и сами собой открываются, а глупые глаза вместо того, чтобы видеть сны смотрят на потолок и, словно событие, ловят каждый блик редких ночных машин.
Взгляд в темноту за окном, взгляд на мерцающие точки бегущих секунд на будильнике, взгляд… Параноя. Я в страхе закрываю глаза и боюсь их открыть. Хотя бы для того, чтобы убедиться в том, что мне просто мерещится. Я вообще боюсь темноты. Боюсь…еще чего-то…даже точно и не скажу чего. Со мной часто такое бывало в детстве. Я могла замереть ни с того ни с сего посреди комнаты и просто панически боялась пошевелиться, будто от этого зависила моя жизнь или целостность моего рассудка. Я боялась дышать, боялась сказать слово, обернуться…Хотя я прекрасно понимала, что никакой опасности нет и быть не может… Однажды я пять часов просидела в ванной…
Так и сейчас, ко мне вернулось то самое забытое детское ощущение. В моем воспаленном воображении мерцала всеми цветами бредовая картинка: молодой светловолосый человек, почти мальчик, в майке, драных джинсах и босеком сидит на мем письменном столе, болтает ногами и улыбается. Сидит и молча смотрит на меня. А я лежу, заждмурившись до боли, натянув одеяло ло самых ушей, словно от этого зависит мое спасение. А где-то там в глубине меня скулит и прижимается к земле моя глупая маленькая волчица, потому что мой жестокий волк снова вышел из всоей тьмы и смотрит на нее своими стальными немигающими глазами. В упор.
Господи, за что опять? Я так устала, господи…я так устала…
И я лежу и боюсь пошевелиться…И больше ничего нет. Только я и страх.

Так я и уснула, с глупости и страхе.

[показать]