ЛАДНО, САМИ НАПРОСИЛИСЬ
************************************

ХОЛОД.

Стук. Сначала чуть слышный , с каждой новой ночью становился чуть громче. Он был похож на стук сердца, но был каким-то холодным и абсолютно неживым. Чьи-то невидимые костяшки тихонечко бьют в рконное стекло. Внезапно стук прекращается, и Джей понимает ( именно понимает, потому что глаза и уши здесь бесстильны), что через приоткрытую оконную ставню в комнату вползает, просачивается что-то мертвое, серое, липкое…
Страх рождается там, где ему совсем не место, где его никто не ждет, в самой сердцевине тела, постепенно разрастаясь, подобно грибку, пожирая каждый нерв тела, опутывает щупальцами, не позваляя ни двигаться , ни думать.
Ни вскрика. Ни дрожи. Ничем не выдать себя. Только нестерпимый холод струиться по позвоночнику и не дают забыть о своем существовании капли пота на ладонях. Джей стояла, боясь пошевелиться, вся напрягшись, свившись всем телом в один комок нервов и тихо шептала своему рассудку: «Только не двигаться, только не кричать, только не двигаться, только не кричать…» И так непереставая. И где-то около виска кричала шальная мысль:»Ведь так не заметят! Незаметят! Не заметят. Не заметят…» Постепенно ее голос становиться все неуверенней и почти стихает, но бъется мысль. Долбит мозг.
Вырваться. Вырваться из оболочки. Вырваться отсюда!
Оцепенение уходит. Джей истошно кричит, так как не кричала никогда за свою жизнь. Кричит за все прошедшие дни страха, когда она молчала, с закрытыми глазами вжимаясь в стенку и слушала холодный неживой стук, убеждая себя, что это просто воображение. Но теперь она знает, знает…
Джей кричит, и будто пленка отматывается назад. Тишина. Никого. Никто не слышал ее крика.
Внизу, как обычно пьет, веселиться, танцует и гуляет «Голубой понедельник». До джей доносится громкая музыка, заполняющая собой все пространство , так, что не слышно ни голосов, ни смеха, только монотонный гул не дает забыть о насыщенной жизни клуба. Это Тим играет со своими «Дикими Штучками», не позволяя людскому шуму проникнуть в ее комнату. Там внизу на высоком стуле за стойкой сидит Малыш. Он как часовщик заводит каждый вечер механизм веселья, а Джей порой кажется, что он заводит и весь мир. Не будет Малыша , и все полетит к чертям., весь мир сойдет с ума, по крайней мере тот мир, который был миром Джей.
- Воображение…Воображение…Воображение… - как заклинание шепчет она, все еще не двигаясь с места. Как заклинание, как последнюю надежду. Последнюю надежду остаться на поверхности, а не провалиться туда, откуда уже нет выхода. Туда, куда провалилась ее мать. Это слишком страшно. Это слишком дико. Это просто невозможно. Ждей не может сойти с ума. Не может и все!
- Воображение…Воображение…Воображение…
«Воображение.» - сказал ей Малышь, успокаивая. Сказал, как хозяин. Как разум. Не спорь, девочка. Не сопротивляйся. У тебя нет другого разума, кроме Малыша. У тебя никого нет, кроме Салыша. И никого никогда не будет. Только ему ты можешь доверить все. Поэтому слущай, слушай, девочка. Слушай и повторяй : «Воображение.»
Джей делает глубокий вдох. На секунду закрывает злаза. Встряхивает кудряшками. Идет одиваться. Через десять минут ее выход. Ее хлеб. Ее гарантия завтрашнего дня. Кроваво-красное платье с хитрым замочком, кроваво-красные губы, алые босоножки на шпильке. Джей смотрит в зеркало и больше не видит девочку с кудряшками и огромными зелеными глазами, маленькую красивую девочку. Джей смотрит в зеркало и видит сексуальную стерву, богиню, женщину-вамп, секс-символ. Джей самодовольно улыбается, подмигивает своему отражению и идет к двери…И только на самом пороге что-то ( холодное и липкое что-то, что сидит у нее внутри) заставляет ее обернуться. Девушка до боли в пальцах сжимает входную дверь и смотрит на темное окно. Холод снова просыпается внутри. Страх. Белые-белые пальцы.
Шаги возвращают ее к жизни.Джей оборачивается и видит Малыша. Малышь все понимает с первого взгляда, с беспокойством тихо произносит: «опять», прижимает ее к себе. Джей даже не прижимается к нему, она хочет раствориться в нем, в его большом живом теплом теле.Как хорошо, что Он ее любит. Больше, чем любил бы брат, которого у нее никогда небыло, больше чем отец, который даже не знает о ее существовании. Он любит ее той любовью, о которой так часто пишут в книжках. Как любовник, как зверь, как муж, как друг. Джей закрывает глаза и дышит его дыханием. Ей становиться спокойно.
- Ты можешь сегодня не работать, - говорит он.
- Малышь, они же меня ждут. Нехорошо обманывать клиентов…
Она ласково снимает с плеч его тяжелые ладони и спускается вниз.
«Голубой понедельник» очень дорогой клуб. Достаточно пристижный, для того, чтобы здесь выступали музыканты с громкими именами. Здесь даже казалось бы банальный стриптиз бых высокохореаграфическим шоу. Здесь слишком дорогая публика, чтобы обманывать ее ожидание и Малышь, как хозяин, это понимает.
Джей поднимается на сцену. Свет в лицо. И музыка…музыка…

«Сейчас, когда ты со мной,
Я не могу понять,
Чем может быть любовь.»

Чем может быть любовь? Джей танцует. Смотрит в чужие безразличные, страстные, горячие, темные, призрачные и здохновленные лица… Смотрит в родные голубые глаза. Смотрит на сильные руки и нежные ладони. Снова чужие, чужие, чужие… Холодные бледные пальцы с синими ногтями… Джей вздрагивает. Останавливается. Шихий шелест губ :»Воображение…»
Холодные белые пальцы скребут по стеклу. Холодные бледные пальцы. Холодная темная земля…Холод. Первобытный дикий холод.
Сердце заполняет стуком все пространство. Вдруг стук приостанавливается. Тьма вокруг. Не быть. Не думать. Не чувствовать. Не быть.
***
Джей лежит в кровати. Боить ся дышать, боиться шевелиться, боиться уснуть. Малышь внизу. У него еще много дел. Он погладил ее по голове и сказал : «Ну что ж ты так, а?». Малыш поцеловал ее в лоб и тихо прошептал: «Все пройдет». Но он не верит, что это правда, для него это воображение.
А пальцы, холодные белые пальцы скребут по стеклу. Это ее , Джей, реальеость. Лежять. Не двигаться. Нет сил. Нет сил сопротивляться. Джей встает, босиком идет по холодному голому полу к холодному темному окну. Нет сил… Холодные белые пальцы… Повернуть щеколду…
Окно открывается почти бесшумно, будто кто-то выключил звук. Холодный осенний ветер в лицо. Волосы рассыпались по плечам. И дыхание перехватывает от темноты.
Холодные бледные пальцы. Рука с синими пятнами. И ярко-синие глаза, как звезды во тьме. И луна освещает ночь. И свет ее не касается зрачков. Джей вдыхает промозглый осенний ночной воздух.
Не мыслить. Не чувствовать. Не быть. Не мыслить. Не чувствовать. Не быть. Джей медленно дышит. Воздух наполняет легкие. Последний раз. Все. Не мыслить. Не чувствовать. Не быть.
********
Малыш тихо, чтобы не разбудить ненароком Джей, открыл дверь и, привычно пригнувшись, вошел в комнату.
- Джей, ты как зде…
Замирают глаза и мысли , останавливается сердце. От ветра хлопает, будто вздыхает, распахнутое настеж окно. И шелестят во тьме ветви старого вяза, ударяятонкими ветками о стекло. Одна ломается и падает на подоконник. П на холодном голом полу лежит маленькое белое тельце.
- Джей… - тихо шепчут губы , - Джей!Джей!, - руки трясут тельце, голова качается из стороны в сторону. Неживая кукла.
Нет пульса, нет тепла, нет дыхания. Не может быть…не может…Не мыслить. Не чувствовать. Не быть. Безвольное маленькое тельце в больших сильных теплых руках. И нет ничего. Только холодные бледные пальцы на самом дне зрачков.
Сильно ударилась о стену оконная рама. Малыш вздрогнул и посмотрел на нее, как на что-то постороннее. Новый порыв ветра. Створка с силой бьется о стену, не выдерживает, разлетаяясь сотней осколков. Тишина. Ничто.
Только холодные бледные пальцы на самом дне зрачков.
«Голубой понедельник» живет своей отдельной жизнью. Там смех и музыка. А здесь , в совершенно другом мире, беззвучно плачет большой сильный мужчина, укачивая на руках, хрупкую, маленькую, мертвую девушку.

« И вот сейчас, когда ты со мной,
Никто не знает, чем может быть любовь…»

Осколки блестят на полу, безжизненно и отстраненн. Малыш протягивает руку и берет один…
Не мыслить. Не чувствовать. Не быть.
По запястью тянеться тонкий порез, будто кто-то провел кистью с краской. Кровь тонкой струйкой стекает на пол. Тихо. Тихо. Теперь такие холодные белые руки… Теперь такие холодные голубые глаза…Умирая Малыш смотрит когда-то теплыми глазами еа маленькое хрупкое тельце , которое лежит на его когда-то теплых руках.

« И вот сейчас, когда ты со мной,
Никто не знает, чем может быть любовь…»

Конец.
****************************
Мрачновато и глуповато, а одна знакомая девушка сказала мне, что все герои страдают шизофренией. Наверное, так оно и есть


[показать]