Чёт вдруг вспомнились эти ахматовские строки:
Мне с тобою пьяным весело -
Смысла нет в твоих рассказах.
Осень ранняя развесила
Флаги желтые на вязах.
Оба мы в страну обманную
Забрели и горько каемся,
Но зачем улыбкой странною
И застывшей улыбаемся?
Мы хотели муки жалящей
Вместо счастья безмятежного...
Не покину я товарища
И беспутного, и нежного.
Анна Ахматова (1911, Париж)
P.S. Я не знаю, кто был вдохновителем этих строк, да и нужно ли любопытствовать о том, о чем умолчала сама Ахматова?! И пусть критики гадают на кофейной гуще, who is who?! (Модильяни, Гумилев, какой-то Чулков или еще кто-то), у меня есть своя, личная история, идеально вписывающаяся в ахматовский вирш. ;))
Но Анна!.... Донна Анна была особенной женщиной - женщиной-музой.
"Из логова змиева,
Из города Киева,
Я взял не жену, а колдунью." (Н.Гумилев об А.Ахматовой)
Амадео Модильяни называл ее "Ангелом с печальным лицом..." Он неоднократно рисовал Анну и всю зиму 1910-1911 гг. писал ей письма, переполненные безумной нежностью ("Вы во мне как наваждение", "Счастье - это ангел с печальным лицом").
Анна на многих производила именно такое впечатление - грустного ангела. "Грусть была, действительно, наиболее характерным выражением лица Ахматовой. Даже - когда она улыбалась. И эта чарующая грусть делала ее лицо особенно красивым <...> вся ее стройность была символом поэзии <...> Печальная красавица, казавшаяся скромной отшельницей, наряженная в модное платье светской прелестницы" (Юрий Анненков, 1913)
Правда, Моди предпочитал рисовать ее не разодетой, а раздетой (тяжелые африканские бусы, в которые Амадео любил наряжать Анну, не в счет), а она до конца своих дней будет хранить его рисунок - единственный из подаренных 16-ти, который был не "ню".
А я не могу насмотреться на те модильяновские рисунки, где скупыми точными линиями вне каких-либо деталей, вне примет окружающего мира, изображена только она, Анна, - центр его вселенной в те годы, его муза, его вдохновение.
А.Модильяни. Обнаженная (Анна Ахматова) 1911 г.