Городская жизнь предполагает, что человек может надолго оставаться наедине с самим с обой, но при этом на виду у окружающих. Так получается, когда едешь в транспорте или идёшь по улице пешком, когда стоишь в очереди или на остановке, ну, и прочее. Кто-то залипает, но я избегаю этого. Полагаю, что нужно бережно относиться к минутам уединения и пытаться извлечь из них пользу. Так вот, я размышляю, как все, но по-своему. Бывает, я представляю себя в кругу товарищей и общаюсь с ними, как будто бы они и сейчас со мной. Я удивляюсь, что некоторым не нравится, как я при этом выгляжу, когда декламирую, шевелю губами. Неужто они так не делают!? А придумывается мне легко, интересно, хочется записать, чтобы можно было потом к этому вернуться или рассказать кому-либо. Бложег - подходящая для сего площадка.

Иудушка занимается самолюбованием на перемене, чем-то хвастается. Я решаю его осадить:
- Если поверить тому, что ты рассказываешь о своём хере в 1,5 метра, то ты непременно должен терять сознание при эрекции.
- Эээ... Ну, у меня большое сердце...
- Давай подскажу. Как известно, по человеческому организму циркулирует не вся его кровь, а некоторый запас хранится в брюшной полости. Достаточно посмотреть на размер твоей брюшной полости, чтобы поверить во всё, что угодно.
- Ты намекаешь, что я жирный?
- Нет! Что ты! Жирный - это... эээ... Вон, Сеня жирный.
- Что сказал, петуханчик? - отозвался Сеня.
- Иудушка говорит, что ты жирный, - я часто сваливаю на соседа свою вину.
- Иудушка говорит, а получишь ты.
- Много получу?
- Много!
- Отдай Иудушке, а он мне передаст потом.

Аннушка залезла на парту и разлеглась на ней, это спровоцировало недоумённые взгляды в её сторону:
- А почему все смотрят? - Аннушка искренне удивилась.
- Думаю, от зависти, - попытался я утешить её.
- Разве?
- Мне не понять этого чувства, поэтому отвечу фразой Иудушки: "Хорошо быть девочкой: творишь всякую Джигурду, а тебя все считают милой".
- А почему ты не объяснишь своими словами?
- Куда там! Однажды я спросил у Иудушки: " - Почему все так любят котиков?" " - Потому что смотришь на них и умиляешься", - было мне ответом. " - Иудушка, ты слюнтяй", - погрозил я ему пальцем. Вот поэтому я и не знаю, почему все на тебя уставились.
- Может поэтому у тебя нет подружки? - резкий, коварный поворот с её стороны.
- Я как Дон Кихот, - замахал я руками в ответ. - У него была дама сердца, и знакомиться с ней было не обязательно.
- И кто эта дама сердца?
- Дульсинея из Тобосо.

Занимаемся с братишкой на турничках, и наш разговор между подходами всё больше превращается в мой монолог:
- Не сомневаюсь в существовании ноосферы. Мысли возникают прямо из воздуха, как по наитию, без усилий. Достаточно только по-особому настроить мышление, и они появляются в виде не столько мыслей, сколько ощущений. Вот шёл я по ночному городу и почувствовал, как здорово было бы пересмотреть фильм "Большая перемена". Сказано - сделано, а на следующий день выясняется, что фильму 40 лет и телевидение фиксирует дату, делая спец. передачу. Не иначе чужие размышления создали информационный фон, из которого я почерпнул это ощущение.
- Частое совпадение, лучше к аннушкиному потоку подключись.
- Кстати! Пришёл я вчера на её вечер, а она, как всегда, обниматься полезла. Я маленько прихуел и как ебану рукой ей по горбу. Рефлекторно вышло. И что бы ты думал? Из неё звук донёсся как из порожней бочки! Так вот знай: внутри она пустая.
- Не удивительно, что тебя поехавшим считают.
- Я поехавший, потому что могу сделать любую гадость и не найти в себе противоречия. Мне не будет противно от самого себя, а может быть, станет приятно даже. Типичная достоевщина. Вон Познер указал в прошлый раз, как откровенно ФМ показывает гнойную суть человека. Ты и поспорить не можешь, и неприятно тебе признаться.
- То Познер. Американец! У наших душа шире, - ухмыляется братишка.
- Ну, он признаётся и сам, что не понимает, когда милосердие так тесно переплетается с невыносимой жестокостью в русском человеке. Мол, у него оно не так. А вообще английский - голимый язык, - перескочил я, следуя за ассоциацией. - Я, например, знаю текст песни, которую хочу пропеть, но не выходит! Это как скороговорка, которую не выговоришь: лавировали, лавировали, да не вылави-ололо, - я подавился языком, а потом полез на турник и свесился, держась за перекладину согнутыми в коленях ногами. - Братишка! Ты когда-нибудь смотрел на мир вверх ногами!? Совершенно иное восприятие! - и правда, скрывшееся за горизонт солнце теперь подкрашивало в розовый нижнюю часть пространства передо мной.
- Мммм..., - братишка подтягивался.

Данные диалоги частично находят воплощение в моих реальных разговорах с товарищами, а значит речь моя становится менее спонтанной, зато более осмысленной. Я как будто стремлюсь зафиксировать себя в возрасте шестнадцати лет, сделать собственный слепок. Это сродни тому чувству, когда нашёл свои старые детские рисунки, смотришь на них, вспоминаешь что-то, лицо с виду не меняется, а на самом деле... Иудушка слюнтяй? С кем поведёшься!