Шёл вчера, как во время обычных для себя вечерних прогулок, по маршруту. На исходе был двенадцатый час, сыпал мелкий снежок. Навстречу попадались девчонки, загулявшиеся допоздна. Я уступал им дорогу, заходя в сугроб, это давало мне возможность заглянуть им в лица. Однако запомнилось лишь одно из них, потому что вызвало жалость. Яркие бирюзовые веки, толстая обводка глаз, алая помада, а притом общая бледность и страдающий взгляд были тому причиной. Обернувшись, подумал, что девушка не трезва, так как походка её была неустойчивой, одна нога подворачивалась. Не слишком элегантная одежда, если не сказать просто вульгарная, смутила меня ещё больше, я поёжился, повёл уставшим плечом и потупился под ноги, начиная фантазию о том, что наверное наши мысли с этой прохожей сейчас совпадают, а души рвутся, словно когтеточки, под нажимом мягких лап с выпущенными металлическими когтями.
Выдохнул пар и зажмурился. Через несколько шагов услышал шум двигателя. Со спины по дальней стороне шоссе меня медленно обгоняла патрульная Лада Самара. Водила пристально вглядывался в мою походку, потом лицо, на котором, к слову, непроизвольно застыло неуместное выражение. Затем машина ускорилась и скрылась за ближайшим поворотом. Мимо прошли ещё две девушки, оставив следом приторный запах сигаретного ароматизатора. Эх, школьники! Хотя одна, вроде бы поднеся сигаретку к рту, резко отдёрнула руку к бедру, встретившись со мной зрачками. Смутилась, что ли? Я не против курения, но от вида красной лучины и сам вздрогнул.
Из-за поворота медленно вышли двое полицейских, внимательно разглядывая меня. Мои мысли ускорились, но шаги не потеряли той же размеренности, я ответил служакам не менее упорным взглядом. Родилась ассоциация, что так вот плавно и при этом неожиданно из подворотни на тебя обыкновенно выходят гопари и прочие подлецы, как в песне Розенбаума: "Гоп-стоп, мы подошли из-за угла...". "Досадно, но это они за мной", - подумалось мне, когда один преградил дорогу, а другой обратился с вопросом, стоя по левую руку:
- Как вы себя чувствуете, молодой человек?
- Хорошо.
- Алкоголь не употребляли? - ментяра смотрел всё также внимательно, ловя каждую мою реакцию. Голос его был тих и размерен, голубые глаза как будто выпучены, у меня он вызывал недоверие из-за своего нарочного спокойствия.
- Что-что? - нахмурился я и полез в нагрудный карман куртки, чтобы отключить плеер, что также не осталось без внимания. - Алкоголь? Нет, не употреблял, - если до того мне и мерещилось что-то тревожное, то теперь я убедился, что этих двух ребят действительно заботит правопорядок, и я ухмылялся, отвечая на вопрос.
- А чего тогда идёшь по улице и руками размахиваешь? - с какой-то обидой в голосе надавил мужик. Я поморщился, делая движение ключицей, и не меняя предложенной им же с самого начала интонации, сообщил:
- Да, у меня плечо болит, разминаю иду.
- А... Ну, тогда всего доброго, - легко поверил этот молодой пучеглазый детинушка в форме.
Я повернулся к другому полицейскому, уже в летах, и довольно отметил, что он смотрит себе под ноги. Почувствовалась и свобода, и победа одновременно, однако общее впечатление досады сохранилось. Хотелось разом и доказать полицаям, что у меня действительно болит плечо, что я люблю гулять по вечерам, что мне грустно, и дать им пинка посильнее, затроллить провокациями и проехать потом куда следует.
Вообще же, я согласен, что делали они всё по науке: увидели странного прохожего, аккуратно покараулили, вежливо побеседовали, убедились, что всё в порядке, а значит и выполнили свой долг, и защитили интересы общества, мои в том числе. Это прекрасно! Но почему меня так часто подозревают?! Одноклассники в якобы скрываемой злобе, родители в курении, кондукторши подходят по два раза и не просто проверяют билетик, а сверяют номер, хотя продали мне его ещё три минуты назад. И вот в ту минуту, когда я в примирительном ключе задумался о глобальном мироустройстве, меня выбивают из колеи борцы с преступностью. Лучше б той девчушке помогли, что в печали шла, её явно кто-то обидел...