Раньше мне приходилось очень много летать на самолётах. И единственно, чего я боялась, летать на "Аннушках", потому что всегда попадала в "болтанку". Может быть так получалось случайно. Но после полётов на АН меня ждал обморок. И как же хорошо! Всего-то и ждать только болтанки. Это был единственный страх - страх лететь не на том самолёте.
Я даже не знала, что самолёты падают, а тем более не знала, что они взрываются. Помню, как однажды с любопытством наблюдала в иллюминатор, что не раскрывается шасси. В течение двух часов мы летали над аэродромом. Муж сказал "пристегнись!. Летаем, вырабатывая горючее". Я даже не поняла, что на "брюхо" самолёту лучше садиться без горючего в баках. Он-то всё понимал. Но я видела рядом с собой мужчину, который был спокоен как африканский слон в своей стихии. И была совершенно уверена, что шасси откроется, и мы сядем в аэродроме на колёсах. Иначе быть не могло. Я верила в экипаж, я верила в самолёт. Я верила своему мужу. Если он спокоен, то приземлимся. Шасси наконец выкатилось, о чём я и сообщила. Муж сказал: "Это хорошо!" Я тоже решила, что так лучше.
Однажды самолёт попал в грозу. Вокруг молнии блещут. Чуть-чуть испугалась. Гроза всё-таки. И не из окна своей квартиры её вижу, а из иллюминатора. И стюардесса взволнованна. Что-то пошло не так. А самолёт стал выделывать такие кульбиты, что мне казалось, что сама я лечу в пропасть камнем без парашюта. Вот такое пике. Мёртвая петля. А мне хоть бы что. Экипаж самолёта знает что делать. Уверена. И мы сели. Правда сесть пришлось на запасной военный аэродром, а дальше лететь уже на другом самолёте. А я расстроилась только из-за того, что время перелёта увеличилось. Домой рассчитывала попасть быстрее. А тут гроза! Чёрт бы её побрал, так не вовремя и близко грянула.
Читать далее