Автор - Ваныч

Однажды баба Галя крикнула вслед военному самолёту: «Шоп ты розвалывся!» И пошла копать картошку. Через три минуты прилетел огненный шар и взорвал хату. У кого-то там руки крылья полетели дальше, а пламенный мотор отпал. Так баба Галя стала участницей холодной войны. Остаток дня она провела на грядке, удивляясь, до чего ж неудачные бывают дни. И насколько сбываются мечты.
И ещё ругала Брежнева за непрочные бомбардировщики.
У военных где-то рядом было гнездо. Они протыкали звуковой барьер и все в деревне подпрыгивали, даже куры. Часть образованных трактористов утверждала, что барьер расположен за Гомелем. Но когда на бабу Галю упала запчасть, стало ясно: гадят прямо над деревней.
Вечером понаехали войска, просеяли огород через сито. Забрали всё железное, даже молочный бидончик (вдруг он тоже секретные руины авиации?). Попутно выкопали картошку. Но бабка не ощутила радости, какая бывает у крестьян при сборе урожая. Я же говорю, настроение было ужасное.
Утром приехали другие солдаты, построили новую хату. Этот случай позже был описан в литературе.
Только там всё свалили на бабкину привычку курить в постели – для секретности. Потом, дескать, ехали абстрактные танкисты и из всех видов помощи выбрали «хату под ключ». Потому что советские войска – самые милые в мире…

Когда Люся сказала, что в её сердце живёт один заезжий музыкант, я почувствовал себя хатой, на которую упало небо. И весь день потом сидел на грядке, и настроение было так себе. Руки-крылья не махали, ноги-ласты обвисли. Что характерно, на следующий день никто не приехал и не построил новую Люсю. И целый год потом я целовал встречных лягушек, всё хотелось чего-то необычного.
А теперь, знаете ли, даже нормально. Даже лучше, чем было. Деньги завелись, на гастроли зовут. По субботам сплю до обеда. Машке фен купил, на нём летать можно. Сказали, чем мощней, тем лучше. Хорошо, там авиатурбины не продаются, я ужасный максималист иногда.
Перепробовал на себе все насадки. Никакой разницы. Мне надо что-то для матового блеска лысины. Кот убежал под кровать, а хомяк маленький ещё для фена. С нашей мощью чуть не так повернул – и готов друг детства, можно солить и пробовать.
Или вот у Ляли утренник, а я забыл. Утром говорят: «здравствуйте, можете сразу одевать белые носочки и блузку». Красную юбку выдали. Ляля в спектакле играет вишню, при слове «огород» сразу читает текст:

Утром вишенка проснулась,
Веточка её качнулась.
Прилетел пчелиный рой,
Начал день свой трудовой.

И вот мне звонят с работы, говорят, что их всех сейчас смоет в залив, если не спасу, а я бегаю по магазину и не могу выбрать: там есть белые носочки с бантиками, а есть с помпонами. То есть правда хорошо. Не новая хата, конечно, но точно не руины.
В среду подписывали бумаги о разводе.
- Всё в порядке? – спросила Люся как бы даже с соучастием.
- Желаю тебе выйти за повара, растолстеть, и чтоб в последний путь тебя вытаскивали краном через окно! – подумал я, но вслух только улыбнулся.