отрывки из дневника "утечки информации" (фб, 2017-2020 гг.)

19.02.17 на пятигорский брег сошед...

Из гроба Келтика растут лютики, во гробу играет музыка, когда старый пират Келтик крутит ручку. Ломая сухие ветви за бортом, забулдыга Келтик поливает портвейном прошлогоднюю листву, и пьяная мошкара летит на свет лампочки в круглой улыбающейся башке, катящейся с покатых склонов Машука. И поют маленькие мертвецы, и качают ручками в траве – во саду ли, в огороде постукивая нескошенно – серьгами в ушах у большой совы, не заметившей приближения утра.

Ты размениваешь последнюю зарплату на максимально мелкие монетки. Набиваешь до отказа все карманы. Обувь, носки. Запихиваешь за пазуху. Ходишь оставляя поблёскивающий позванивающий след, словно улитка или слизень. Вываливается из рукавов и штанин звонкая монета. Одноглазый пират в отставке Келтик Фрост, одноногий попугай на одиноком плече Сальвадора Дали.

Вес бесполезных денег, слишком мелких чтобы быть потраченными, гнёт к земле, и ты еле-еле добираешься до какой-нибудь парковой скамейки, уже оккупированной цветущей гопотой и крылатыми бомжами, ты плюёшься разгрызенной во рту мелкой монетой, вытираешь щетинистую щёку от блестящей чешуи. Со стороны может показаться, что ты плачешь или ешь, но на самом деле ты ожидаешь - когда душа, чрезмерно отягощенная телом вновь выскользнет на охоту, о пернатый змей Келтикоатль!

Сияет на солнце панцирь из мелких монет, откинута скорлупа. Бразильский карнавал в небе над головой... в то время, как город внизу думает, что идут ученья.


27.02.17 реквием по юрцу

Юрец волею божию свежепреставился к чёртовой баушке умре, Харен достославен множе пивши и побиваши. Позвольте изъявьте ничтоже сумнящеся ибо небо, ибо небыло более бо, ибо кагрица не про тебя цветочик той расцвытав. И в плясовой платочки из ширинак выпрастав и помавая споём-возвоем жидовогречески осанну чревоугодине эдакому в полном рассвете заката своих сил, мудотворцу и чудострадальцу южно-русскому, Юрию Харину-Бородынскому-Небритому, чинов-регалий каких - не спрашивай, адрес забудь и чело дордже (спряч, спряч дордже-та свой) двойным перекрести, ибо хватит уже, засиделся-засобирался, ничего кроме опостылевшых шести стен не видав, красных девок недохватав, устали-то лапищи, опустились понуро по бокам, куда-куда, за кудыкину гору, в вологду-гду, пора и честь знать, и уважать себя заставить. Справадили хосспадя.

– Харин-Харин, умер-умер, – отплясывая да помахивая платочком, да приподымая кепочкой, манкируя-фальсифицируя, весело спровадили, египетским надписям подобно танцуя да поплясывая на фоне жёлтой стены по гулкому деревянному полу да по мостовой, да по трамвайным путям, сталкиваясь лбами, лязгая зубами, повиливая хвостами, делая вид и на самом деле не замечая друг друга, и будучи в мыслях уже далеко, желая приятного дня, но имея ввиду совсем не это, меж летающих островов и луж в дырах на асфальте, похожих на следы лап гигантских многопалых, – Совсем! Совсем! До свидания! Прощаемся с вами! – Лишь по допущению какому попущению Господа нашего Санта-Клауса руки-крюки и пальцы-ветви, губы-тучи и щёки-брыли, мусор-мусор в каждой/ из каждой щели – как ни напрасны были старания, как ни пытались избегнуть старения, как ни старались глушить завывания, но не смогли удержать устремления для нашего общего увеселения, хоть и обвинены были в разжигании, но лишь на недолгое заключение, благодаря своевременным дензнаков вливаниям, претендовали органы обвинения, и-э-эх, пропадай как звали, поминайте психом, тер-психом, тер-психорой, ибо грузин есть царствие небесное, хоть и с роду не танцевал человек, тут уж скорее греки постарались, но не будем углубляться, да что там, не захотел бы – не стал, и стали они жить-помирать да зло забывать, в общественных местах курить да трамвай сзади обходить – Финнеган, Бротиган, Юрихарн – успокоились, упокоились, быстро спать я кому сказал – но долго ох долго ещё бились бутылки и лились напитки – нет, не оставили поминки камня на камне могильном, как хотела того старая мама, начали заупокой кончили воздравие, наряды милиции и парады полиции отчехвостили в полной прострации их дислокацию, устроив фелляцию своей аммуниции, над живыми пока ещё памятниками на прошлогодней траве, монументальными кучами хлама, впрочем, довольно быстро превращающимися в ничто и пение птиц...

Харин умер, Кармапа женился, Линч третий сезон Твин-Пикса снял. Как ни старайся, мой драгоценный читатель, майн кляне кампф и ма ви перду, но и ты тоже, признайся, о признайся же наконец, и тебя ведь тоже не миновала чаша сия полная дождя, и ты - о осознайся и зазнайся - немножко умер, чуть-чуть женился и слегка Келтик Хруст, Кантик Пруст и Кёрстин Данст, грешен ведь, грешен. Молчи, не говори - всё в глазах бесстыжих ненаглядных. Вся правда в молчании твоём. Я ведь тоже немного ты - молчун - находка для шпионки. И я тоже заметил - жизнь - тонкую длинную линию. И чем длинней, тем тоньше. И да - некоторые из нас предпочитают умереть чтобы жить - или как бы умереть чтобы как бы жить. Сколько верёвочке не виться, а шила в мешке не утаишь, сдавайся-сдавайся дорогой-милый-любимый, похоронили-похоронили и хватит, пора выхаринивать - выхранивать и выхоранивать. На резиночках, на колёсиках, на пружинках - весёлое передвижное кладбище отправляется с гастролями по весям и городам. Чирикают невесомые в кромешных ветвях, падают мешком с костями на землю, поднимаются и качаются на ветру и летят - и живут игрушечные в твоих волосах. И улыбаются всегда. Мертвецы Пятигорска.


29.02.17 в отсутствии оных

ФСБук предлагает написать что-нибудь... пожалуйста, не жалка, я знатная писалка, училка и скакалка. В одна тысяча девятьсот семнадцатом году никто не знал про Протечку Информации, а она уже была, протекала, как болезнь или весенние ручейки. "Мы должны любой ценой предотвратить утечку информации", – говорили друг другу большевики, меньшивики, гитлеровцы, сталинцы, цэрэумники и кэгэбабушки, охотники до овец и ловцы над пропастью. Штирлиц знал про утечку, непонятно только откуда, откуда он про неё знал? Должно быть, утечка произошла на самом верху. В горах. Где Келтик бьёт в бубен над малинником, а кто захочет другой ему в бубен дать, глядит, а это Келтик. Келтик вообще сонце – как солонце вооконце несколько всторонце, однакож глядиж – словно умный ёж или круглый чиж... Молчижь? Молчжи. Кучерявая твоя башка, Келтик, на солнечном бубне том, том, том, том, а там, там, там – Оркидейти Кейт на лям-пам-пам Канцерте Гигантских Шоколавых Катят; Пустой Шкав Дмитрий Хоулин приветно скрип-скрип музыкальной дверцей в свете неоновых лам; отзывается с другой горы индейка бдынц- бдынц Тьян-Сван, пускает стрелы-да-ленты, бдынц-да стрелы-ленты-бдынц, и плавает кругами-пузырями вкруг всего этого Юлия Старова и були-були-буль из-под-вод вот достаёт она, значит, всевозможное невозможное. Где-то далеко за горизонтом, на другой стороне киндер-сюрприза без начинки поёт и делает мебель Олег с непроизносимой русской фамилией, ну и тут в земле русской – грязи пятигорской – ведущий специалист суда-туда, неожиданно вспомнив о своих должностных обязанностях, встаёт из-за стола и, нажав "Опубликовать", мчит, значит, балезный, на Главморпочтамт, шлёт телеграммы и вообще ведёт себя, прости мя грешного. Значит, не прекратилась, значит, утечка. Не заткнули ещё пока. Говорил же, килт свой поправляя, Кольтик Фрозенберген-Таврический, рёк-глаголел ведь:

"А ТЫ здесь ничего не пиши – завтра напишешь", – и ведь прав оказался, завтра напишу. Вчера...


03.04.20 sealed with a kiss

Сколько можно и возможно ли это, выдирать несчётный раз из тетради горестной повести нашей, сиречь и паче данной, also known as веселить повешенного и без того несчётное количество раз лукавого всевышнего, полноте вам! И не ради этого притерпиваем же, скучный российский полдень раскрасить хоть цветным зерцальцем, марочкой заморской, да хоть и замоскворецкой – то не суть, но и всё ж далёкой песнею, пусть словами непонятными да узорами нездешними ритмов, да потянитесь вы щупальцем-языком до дальнего ближнего своего, да колупните по струнам заскорузлой его душёнки, ни времени ни денег всёравночь не видать вам, модиты, покайтесь проталинами, доколь в луже биологических жидкостей пребывать, доколь в кругу семейных скелетов в семейниках (а вам станется и самим вскорости того, уж знамо-будьте) пробавляться, если и слова и цвета все в наличии, как смеем впредь за безымянными именами нашими вживу хорониться, что возомнили о себе, «ибо надышали, начувствовали уже, увольте», ох уж гой вы еси, старичьё пятидесятилетнее, не пристало вам по лавкам лежать, татью на мир взирая, айда, поведайте, что по дороге-петле жизни вашей улыбнулось с обочины, выворачивайте на рубашке последней карманы, неча тут костьми по фарфору стучать, чай у многих уже фарфоровые, чего уж там. Но не клуб же у нас Диоген из рассказов про сыщика знаменитого, и сын отца своего, сыщика незнаменитого, незаметного столь же, сколь и незаменимого, притомился уж по сетям электронным вас, анонимов известных, шифровальщиков пресловутых, ловить, впрочем ладно, чего это он, я то есть?

Дела мои скорбны и печальны зело. Солнышка на небе нет, а вирус смертельный – пожалуйста, ну доколь, пардоньте муа, грозить уже, чтоб из яиц что повылупилось? Вкрутую сварились что ль? Нет нужды проверять – и падали, и разбивались; так что хорош.

Ну так что, этот, как его, уже и имя забыл? У меня – нормально. Курю и бросаю. Жена вон на Бештау ногу сломала, жена и без того силушки была богатырской, а теперь и с костылём ещё, лучше вообще не подходи. Как Лев Толстой, подкрасться только пока спит можно. А ваши жёны как? Моя – детей лечит, по ночам, чтоб никто не видел. Педиатр она, работает в ночную, ну а я, значит, – письмоношей в суде. Суд наш по полсотни писем в день отправляет, ну а мне всё взвесь, та оформи, та отнеси, и беда суть не в том, а в свободном времени: Ютубзависимость така образовалась, что страсть, жрёшь этих блогеров, летсплеи эти выходные напролёт, книгу некогда раскрыть, только трансгендерами с тентаклями и спасаюсь, ну и фильмами Годара, конечно, есть грешок.

Нонче же иное, потоки и больных, и писем поутихли, и, мнится мне, то ж и у вас, так что давайте, напридумайте мне потоков-паводков, заводей-омутов жизненных своих коллизий (впрочем, можете обойтись и аллюзиями). Рад видеть всех вас здесь, короче говоря. Снова.