Я достаю луну из кармана и иду в садик срезать цветы. Я спускаюсь по ночным ступеням черным и белым, как по клавишам пианино.

Забыв про охотничьи инстинкты, кот забирается в птичье гнездо, но не для того, чтобы разорить его, а чтобы погреться. Холод меняет манеру поведения животных и людей.

Предсказания, сделанные мною пять или десять лет тому назад, сбываются, — и дело тут вовсе не в моих желаниях, я, может быть, и не хотела бы ничего говорить. Магниты щелкают, соединяясь, и щелкают наши руки в перчатках, мгновенно оказываясь в объятьях друг друга. Вечная зима, когда и где ты можешь не ждать, и выводов никаких тоже делать не должен. И мы смеемся от беззаботности и от того, как мало на самом деле можем поделать, – человеческие существа, подарочные мягкие магнитики, дешевые, но такие милые. У замерзшего до звона сувенирного киоска надеваем друг другу обручальные кольца. Танцуем на дискотеке одни. Возможно, тут дело в музыке, слишком жаркой для этого зимнего курорта.

Друзья приютили нас на ночь. Другие друзья приютили на утро, – потому что те, первые друзья, быстро закончились. Ведь мы не умеем и не будем себя тихо вести. Красный бутон, срезанный в полночь, и ты, бледный как смерть, за завтраком. Твое лицо – будто маска, снятая с моего. Расколотая скорлупа ночи. Мы выпали из гнезда и учимся ходить, оставляя свои первые следы на снегу.