Мы были вместе. Теперь в этом не осталось сомнений, гром захлопываемой двери, урчание котёнка у меня на подушке, в глубине ракушки на морском берегу. Светит солнце сквозь дождь, свет падает сквозь оконную решётку на мою кровать. Дымом пропахло всё – постельное бельё, я сама и эти стены с нарисованными тиграми, ходящими по кругу, прячущимися в зарослях и у меня под кроватью, то ушко, то усик, шершавый розовый язык, шерсть щекотала всю ночь, мешая заснуть. И лапа с невыпущенными когтями мягко бьёт, припечатывая к простыне: ну куда ты пойдёшь в такую погоду. Мы были вместе. А теперь, как грозовое небо, розовая бумага – разорваны напополам, и только грома рвущийся звук стоит в ушах, только розовый свет в облаках, отражающихся в стеклянных глазницах многоэтажки напротив. Ночью было так хорошо, прости за всё меня, я была жестока – вечером ночью утром ты мог уйти, а я всё не отпускала тебя, и в конце концов мы все живём ради этого, в конце концов ты и сам не исключение, в конце концов крик пустых ракушек на морском берегу, вывернутые на железобетонную изнанку квартиры в концов конце у начала начал; прости, но убежав, ты лишь сделаешь круг. Прости за мои руки у тебя под кожей, как они проникли туда, лишь слегка касаясь поверхности, водя круги, маленькие водовороты в небесной коже, доставая оттуда твои тигровые лилии.