Битва при Хаттине. Выездная сессия Суда Истории
Начало - здесь
Салах ад-Дин с 30-тысячной армией вторгся в пределы Галилеи, захватил город Тивериаду и осаждает замок. Армия королевства Иерусалимского находится в районе Сефории. Все сеньоры королевства привели своих вассалов. Пришли почти все братья тамплиеры и госпитальеры. Кроме того, в Иерусалиме всё ещё находилось некоторое число рыцарей – паломников. Всего тяжёлой кавалерии – 1200 человек. Около двух тысяч лёгкой – сержанты и туркополы. На деньги, пожертвованные королём Англии Генрихом II, нанята пехота – около 16 тысяч солдат.
Между армиями противников – около двадцати километров.
Обвиняемый Р.Сен-Жиль:
- Никому так не жаль Тивериаду, как мне. Тивериада – мой город, и Галилея – мой фьеф. В замке держит оборону моя дорогая супруга – леди Эшива. Но идти со всей армией через бесплодные и безводные земли сейчас, в начале июля – чистое самоубийство. Напротив, оставаясь около источников Сефории, мы снабжены водой и провизией, и когда армия султана придёт сюда, мы, отдохнувшие и полные сил, сможем дать бой на удобных нам позициях. Если Господь не даст нам победы, нашей армии есть куда отступить, чтобы собраться с новыми силами и прогнать Салах ад-Дина со Святой земли.
Обвиняемый Г. Лузиньян:
- Четыре года назад уже была подобная ситуация. В этих самых местах. Я, будучи бальи королевства, тоже посчитал ситуацию невыгодной для наступления. В результате был обвинён в нерешительности, чуть ли даже не в предательстве и лишился благорасположения короля Балдуина IV.
- Но королевство было спасено. Что Салах ад-Дин? Пограбил окрестности и убрался восвояси.
Свидетель Ж. Ридфор:
- Сейчас ситуация другая. Падение авторитета короля может пагубно отразиться на политической стабильности внутри государства. И что, так и будем попускать Саладину вторгаться в христианские земли, когда ему этого захочется?
- Ты прав, Жерар. Ситуация другая. Султан собрал большую армию не для грабительского набега. Ну, вот, захватил он Тивериаду, что делать дальше? Вернуть её нам обратно? Долгое время содержать всю армию для защиты одного города? Что скажут ястребы в его окружении?
- Вы же сам утверждали, что Саладин сумеет справиться со всеми недовольными его политикой в султанате.
- Но он же сам мусульманин, в конце концов, и джихад для него – не пустой звук. Да и полководец изрядный. Салах ад-Дин и затеял всю эту возню с Тивериадой для того, чтобы выманить нас с хороших позиций.
- Есть сведения, что даже после победы при Хаттине Саладин сомневался в возможности продолжения похода на другие города королевства.
- А Вы больше верьте слухам, которые распускают лазутчики султана.
- Резюмируя, Вы были уверены, что Саладин продолжит наступление?
- Да, Ваша честь. Я был уверен, что сражения не избежать, и настаивал, чтобы оно произошло в ситуации, благоприятной для армии королевства.
- Тем не менее, Ваше предложение было отвергнуто военным советом.
- Ложь! Все сеньоры, имевшие военный опыт и хоть немного соображавшие в тактике, меня поддержали. Более того, на военном совете, возглавляемом, кстати, Лузиньяном… королём, было решено укреплять лагерь у Сефории.
- Ещё один вопрос. Именно Ваша супруга прислала гонца с письмом о помощи.
- Это было сделано под влиянием эмоций. Представьте себе, бедная женщина, в замке с небольшим гарнизоном, против всей армии султаната. Кстати, если бы Салах ад-Дин не хотел, чтобы наша армия двинулась к Тивериаде, то не увидели бы мы ни гонца, ни письма.
- Ваша позиция понятна. Обвиняемый Лузиньян, как получилось, что вопреки решению военного совета Вы всё-таки отдали приказ о наступлении?
- Ну, я всё-таки опасался того, что уроню свой авторитет, если не предприму мер для изгнания мусульман. Армия у нас была достаточно сильна, чтобы иметь реальные шансы на победу в сражении. Кроме того, мы потратили много денег, из подарка короля Генриха, для того, чтобы нанять туркополов и пехотинцев. Как бы это выглядело, если бы оказалось, что зря? В конце концов, господин де Ридфор рассеял мои сомнения.
- То есть, вечером вы согласились с мнением военного совета, ночью ещё раз обсудили ситуацию с господином де Ридфором, а утром отдали приказ о наступлении?
- Да, Ваша честь.
- Свидетель де Ридфор, Вы подтверждаете показания обвиняемого Лузиньяна?
- Да, Ваша честь. Я беседовал с королём. Конечно, трус и предатель Раймонд всем замутил мозги, но совершенно ясно было, что мы не можем сидеть и ждать, что предпримет Саладин. Чем позиция у Сефории лучше? Только запасами воды. Нет, но ведь мне самому приходилось совершать длинные марши. А здесь – какие-то несчастные двадцать километров. Да всё было бы нормально, если бы не странные, мягко говоря, действия графа Триполийского во время самого сражения.
- Но Вы не можете отрицать, что люди падали от теплового удара, и что недостаток воды серьёзно сказался на итогах сражения.
- Слабаки падали. В конце концов, да, мы проиграли битву, но не покрыли себя позором, как это предлагал сделать граф.
- Были у Вас ещё какие – либо доводы, повлиявшие на Ваше и обвиняемого Лузиньяна решение наступать на Тивериаду.
- Были, и очень серьёзные. Ведь настаивал на сидении у Сефории именно граф Триполийский, бунтовщик и предатель. Только что он поднимал самый настоящий мятеж, а теперь вдруг с чего-то резко стал заботиться о благе королевства? Подозрительно как-то.
- Но ведь, если не брать во внимание благонадёжность обвиняемого Р. Сен-Жиля, он был всё-таки военным специалистом высокого класса?
- Такие вот специалисты и есть самые опасные. Завлечёт в ловушку, вы и не заметите. Конечно, вроде бы рассуждения графа выглядят здраво, но кто знает, что у него на уме на самом деле? И моё дело, как гроссмейстера Ордена Храма, призванного защищать святыни христианские, не давать воли проходимцам, изменившим делу Святого Креста.
- Но ведь господин Сен-Жиль сам должен был быть заинтересован в скорейшем освобождении Тивериады. Жена, фьеф.
- Ха, жена! Что было, когда мусульмане всё-таки захватили Тивериадский замок? Друг семьи Саладин тут же отпустил леди Эшиву с почестями и без всякого выкупа. И граф в этом был уверен заранее. А Тивериада и Галилея? У меня, конечно, нет доказательств, но, по большому счёту, этому изменнику было без разницы – получить Галилею в лен от христианского короля или от египетского султана.
- Это слишком тяжкое обвинение, чтобы выдвигать его при полном отсутствии доказательной базы. Тем не менее, становится очевидным, что позиции у Сефории были оставлены в первую очередь вследствие Вашего и короля недоверия к обвиняемому Р. Сен-Жилю.
- А как можно было ему доверять?
- И всё-таки, суд считает необходимым разобраться в военной стороне вопроса. Здесь присутствуют в качестве свидетелей опытные и авторитетные полководцы. Ваше мнение, господин Ибелин?
- Конечно, наступление через пустыню было ошибкой. Это так кажется, что двадцать километров – немного. Господину де Ридфору раньше не приходилось участвовать в таком марше в составе большой армии. Да ещё под атаками лёгкой кавалерии мусульман. Боеспособность войска после этого стремилась к нулю. Короче говоря, на совете я поддержал Раймонда. Но утром, получив недвусмысленный приказ короля, вынужден был подчиниться.
- Господин Шатильон?
- Действительно, с чисто военной точки зрения выдвижение наших войск к Тивериаде было нежелательно. Признаться, я и сам первоначально был согласен, что надо укрепляться в районе Сефории. Но, с другой стороны, магистр дело говорит, эта хитрая лиса – Раймонд - не оставил нам другого выхода. Ещё неизвестно, какая у него была договорённость с султаном. А если и не предательство - может быть, просто хотел выставить короля в невыгодном свете и продолжить борьбу за власть.
- Предполагая, что показания свидетелей будут зависеть от их личного отношения к обвиняемым, суд счёл необходимым пригласить независимого эксперта. На эту роль любезно согласился господин Р. Плантагенет.
Справка: Ричард Плантагенет, 1157-1199, король Англии (с 1189), герцог Нормандии, герцог Аквитании, граф Пуатье, граф Анжу, граф Тура, граф Мэна. В Интернет–сообществе известен под никами «Да и нет» и «Львиное Сердце».
- Для того, чтобы противостоять такому военачальнику, как султан Салах ад-Дин, армия должна быть на пике боеготовности. Он не прощал упущений при подготовке к битве. Марш по безводному плато, под июльским солнцем – практически гарантия поражения. Можно было бы согласиться с графом Триполийским, что, с большой долей вероятности, мусульманская армия была бы вынуждена совершить переход к Сефорийским источникам и вступить в сражение в менее выгодных для себя условиях. На первый взгляд, других вариантов нет. Коль скоро уже была собрано большое войско для искоренения христианства в Палестине, удовлетвориться захватом одной не самой главной области султан не мог. Но это же Саладин! Я затрудняюсь строить предположения о его дальнейших стратегических планах на тот момент. Султан мыслил очень неординарно. Несомненно, какой-то резервный вариант был.
- То есть Вы допускаете разные возможности развития событий. И всё-таки, если бы армией королевства Иерусалимского командовали Вы?
- Я бы укрепился в районе Сефории и усилил деятельность разведки.
- Вопрос более общего характера. Если бы события развивались не столь трагически, к примеру, Королевство потеряло бы только Галилею, была бы оказана Иерусалиму помощь правителями европейских государств?
- В любом случае я организовал бы Крестовый поход. Я считал это моей священной обязанностью. Что касается господ Гогеншауфтена и Капета, то у меня нет уверенности, что они бы присоединились к походу. Вполне возможно, что и поучаствовали бы, но, по крайней мере, господин Капет и в реальности не сильно рвался освобождать Святую землю.
- Суд благодарит Вас за консультацию.
- Пользуясь случаем, хочу обратить внимание Суда на то обстоятельство, что во всей этой истории, я оказался больше всех потерпевшим. Мой отец, добрый король Генрих пожертвовал значительную сумму денег для обороны Иерусалимского королевства. В результате, приняв бразды правления, я оказался в столь стеснённых обстоятельствах, что вынужден был за каких-то десять тысяч марок отказаться от суверенитета над Албой. В то же время пожертвованные деньги были употреблены на наём откровенного сброда, отказавшегося принять участие в главном сражении. Мало того, в результате поражения христиан при Хаттине, я, кроме всего прочего, вынужден был штурмовать Акру, что и явилось причиной всех моих дальнейших злоключений.
- Суд учтёт Ваше заявление. Прежде чем сформулировать вопросы к присяжным, Суд считает необходимым уточнить ещё одну деталь. Для поддержания боевого духа в расположении армии находился Животворящий Крест Господень. Прямая обязанность патриарха Иерусалимского сопровождать столь великую реликвию. Что скажете, отец Ираклий?
- А может быть, я болел?
- Конечно, с девицами на кровати, оно полезнее, чем с Крестом в пустыне.
- Молчи, Ибелин, сам тоже не святой.
- Я-то не святой, мне, в отличие от некоторых, Салах ад-Дин о своих планах не докладывал.
- Прошу Высокий суд оградить меня от грязных намёков этого святотатца.
Впрочем, заседание уже подошло к концу.
Сложно сформулировать вопросы к присяжным по сегодняшней теме. Определённо понятно, что приказ о выдвижении от Сефории к Тивериаде был полностью несостоятелен с военной точки зрения. Ясно также, что этот приказ был отдан обвиняемым Г. Лузиньяном после консультаций со свидетелем Ж. Ридфором. Или под давлением свидетеля Ж. Ридфора.
Вопросы:
- Достаточно ли вескими были политические причины, побудившие Г. Лузиньяна отдать приказ, заведомо неоптимальный с военной точки зрения?
- В силу каких обстоятельств свидетель Ж. Ридфор так упорно настаивал на переходе армии в наступление?