Ещё Козьма Прутков заметил, что нельзя объять необъятное. А вот в книжке из 263 страниц рассказать о тысячелетней истории десятков разных народов – типа, можно. Это я об истории Средних веков. Кстати, учебник, прививший мне и моим ровесникам кучу стереотипов (Государственная премия 1973 года) – до сих пор в топе.

Как же объять необъятное? Обо всём понемножку, поверхностно, в подробности не вдаваясь.

Как описать исторические события без подробностей? Общими фразами. Вот ситуация.
Король Жан Добрый во главе огромной по тем временам армии загнал в ловушку отряд Чёрного Принца. Ввиду собственного разгильдяйства и принципиальной недисциплинированности французских рыцарей потерпел позорное поражение. В учебнике это называется «героическая борьба французского народа против английских захватчиков».

Обо всём понемножку.

Нет, не обо всём. Некоторые страны из средневековой истории напрочь выпадают. О Китае что-то есть, об Индии есть. А вот на территориях современных Италии и Испании большую часть Средних веков не происходило абсолютно ничего. Про Германию и Англию только то известно, что были эти страны населены исключительно страшными злодеями. И на этом спасибо.

Ах да, ещё. Где-то уже после Крестовых походов упоминается, что Англию когда-то как-то зачем-то завоевал некий безымянный нормандский герцог.

Зато подробно разобрана история Франции. Оно и понятно – типичное феодальное государство. Все остальные – нетипичные, а Франция – типичная. Почему так произошло – объяснить затруднительно.

Что же осталось в памяти из истории прекрасной Франции?

Было пустое место. Потом из леса вышли французы – франки. Они были довольно-таки дикие, но после того, как Хлодвиг из-за тарелки (рюмки?) убил одного из своих воинов, моментально стали цивилизованными. Правда, Роган всё равно не хотел быть герцогом.

Хлодвиг Францию объединил.

Через пару лет появился Карл Великий и объединил её «ещё более лучше». Он создал на территории Франции империю, заставил Рогана и других непонятливых товарищей вписаться в феодальную лестницу, совершил ещё какие-то подвиги.

Но тут на Францию свалились сразу две напасти – Жакерия и Жанна д’Арк. Этим воспользовались коварные англичане, до сих пор пребывавшие в небытии, и на мирную Францию напали. Вернее, Жакерия и Жанна д’Арк были как раз явлениями донельзя прогрессивными, а король Франции не совсем прогрессивным, но всё-таки прогрессивнее, чем англичане. Потому что Франция – типичная, а вот Англия – нет.

Франция – великая страна с богатой историей. Практически единственная страна, историю которой изучают в советской/российской школе. Но вместо истории – коллекция баек, набор общих фраз, плюс бездоказательные выводы.

Все старались Францию объединить – и Хлодвиг, и Карл Великий, и ещё кто-то, кого из школьного курса я не запомнил, а она почему-то всё время разваливалась, как карточный домик.

Может быть, я какой-то урок пропустил, может, чего-то недопонял. Но пятёрка по истории у меня была всегда. Эти пятёрки потом аукнулись достаточно неприятным образом.

Вот феодальная лестница. Доберусь – все ступеньки переломаю. К этому изобретению советских историков – особые счёты. В детстве вбитая в голову система много лет заставляла меня каждому историческому персонажу, с которым приходилось встречаться, подыскивать место на ступеньках. Они как-то неудобно себя там чувствовали, норовили свалиться – хоть за уши держи. Пока не стало понятно, из какого материала эта лестница сделана.

Замки. Нарисованная в учебнике картинка какого-то невозможно крутого замка тоже создала стереотип. Все восемьдесят замков, в которых я лично побывал, и все пятьсот восемьдесят, которые видел на фото, в сравнении с этим чудом кажутся ущербными, недоделанными. У того донжон неправильный, у этого нет восьми башен по стенам. Многие вообще представляют собой одну единственную башню с пристройкой (L-план). Некоторые вообще без башен обходятся.

Никто не удосужился рассказать, что замки бывают разных видов, в зависимости от страны пребывания, статуса владельца, времени постройки, и ещё от всяких других аспектов. Замки были такими, как на картинке – и баста.

Такая «баста» на каждой странице присутствует, впечатление создаёт и давит авторитетом.

Что может дать история, изученная поверхностно, выхваченными кусками, по «типичным» образцам? Ничего, кроме стереотипов, которые восприятию настоящей истории только мешают. И всё это вкладывается в головы детям, а детские впечатления истреблять потом трудно и болезненно.

Нельзя объять необъятное.

– Ага, – скажет вдумчивый читатель, – а ты вот нас пытаешься пичкать историческими зарисовками, все аспекты события охватить тоже, конечно, не можешь. У нас из-за твоих зарисовок может создаться превратное представление о стране и эпохе. Плюс ещё, чего доброго, поведёмся на твои личные симпатии и антипатии.

Есть разница. Я описываю событие – вы можете сделать свои выводы. Вы имеете право со мной не согласиться. Вы можете, пользуясь Интернетом, накопать фактов, которые моей трактовке события противоречат. Вы можете вообще не читать.

С историей школьной – всё наоборот. О событиях – мимоходом, обобщений – море. Готовые выводы не только предлагаются – навязываются. Права на своё мнение – нет. Можно, конечно, поспорить с учителем на уроке, но на экзамене и зачёте такой номер не пройдёт. Учитель и рад бы с вами согласиться, но нельзя – программа. Совсем уклониться от этого безобразия невозможно – оценка нужна, между алгеброй и геометрией.

С алгеброй всё-таки полегче. Она, конечно, продолжается под другими названиями в старших классах и в большинстве институтов. Но многим удаётся дожить до того вожделенного момента, когда человек получает право всю высшую математику забыть напрочь.

С историей хуже. Изгнать из памяти с концами не получается. Да и штука сама по себе интересная. Вот и приходится всю жизнь бороться со стереотипами, навязанными в детстве и к истории настоящей имеющими отношение весьма касательное.

Кто-нибудь сейчас обязательно скажет, что в школе даётся только основа, а уж каждый сам себе волен углублять свои знания или остановиться на минимальном джентльменском наборе.

Да только основа песочная, и набор не джентльменский.

История, какой кому-то хочется её видеть.