Их тайно напечатали в Германии в 1994 году. Но пока купюры доехали до страны, в ней сменился президент, герб и глава Нацбанка
«Комсомолка» уже рассказывала о том, как в начале 90-х в Беларуси появились собственные деньги


Их хотели называться талерами, а на купюрах решили поместить портреты знаменитых белорусских деятелей разных эпох. Но коммунистическое большинство в парламенте проголосовало против. И тогда руководитель Гознака Беларуси депутат Сергей Слабченко пошел в ближайшую библиотеку и срисовал из детской энциклопедии понравившегося зайца, который и стал символом белорусский денег. «Комсомолка» нашла эксклюзивные пробные эскизы денег и выяснила, почему под Минском так и не построили монетный двор…

Но самая большая тайна в истории белорусских денег — куда пропали напечатанные в Германии купюры с Купалой и Скориной, которые должны были сменить «зайчика».

— Правительство выделило нам около 20 миллионов долларов и предложило конкретного подрядчика для печатания белорусских денег в Германии, — рассказал «Комсомолке» тогдашний глава Нацбака Станислав Богданкевич.

— Шушкевич с Богданкевичем меня в известность не ставили и к появлению этих денег я отношения не имею, — заявил «Комсомолке» первый премьер-министр Беларуси Вячеслав Кебич. — Расползлись по углам и хотят повесить теперь все на правительство. Я на эту тему разговаривать не буду!

Разработать дизайн новых денег поручили художнику Александру Зименко. Сейчас он возглавляет холдинг журнала «Мастацтва» и газеты «Культура» и о событиях тех лет предпочитает не распространяться.

— Я на эту тему не уполномочен разговаривать, это не моя тайна, — рассказал «Комсомолке» Александр Зименко.

Но «Комсомолке» все-таки удалось узнать, как выглядели напечатанные в Германии деньги. Согласно постановлению Верховного Совета, они назывались «рубель».

— Белорусские коллекционеры уже выяснили, что именно было изображено на этих банкнотах, — рассказал «Комсомолке» член Белорусского нумизматического общества, специалист Института истории НАН Беларуси Всеволод Юргенсон. — На коричневатой купюре «Адзін рубель» была Каменецкая башня, она же — Белая Вежа, на зеленоватой пятерке — Спасо-Ефросиньевская церковь в Полоцке. На более крупных номиналах были изображены известные белорусы. На десятке пшеничного цвета — Максим Богданович, на красной двадцатке — Янка Купала, на полтиннике — Якуб Колас. Самая крупная купюра в сто рублей была цвета пергамента и носила изображение Франциска Скорины.

— На одну из купюр хотели поместить портрет Калиновского, — вспоминает Богданкевич. — Но кто-то на совещании высказал мнение, что Калиновский был разбойником и грабил банки. Обсудив это, мы решили пока не включать его в серию.

На купюрах не было белого обреза, поэтому цвет денег был виден в стопке. На обороте были изображены произведения декоративно-прикладного искусства. А на водяном знаке — первая исполнительница «Паўлiнкi» — своеобразный символ Беларуси.

— Деньги получились очень красивые. По оценкам специалистов, по внешнему виду они спокойно попадали в пятерку лучших валют Европы, — говорит Александр Зименко.

По словам Станислава Богданкевича, в 1994 году мюнхенская типография Giesecke & Devrient напечатала порядка ста миллионов новых белорусских рублей. Но подробностей педантичные немцы не раскрывают.

…После того, как заказ на производство новых денег правительство разместили в Германии, англичане (о проекте строительства монетного двора в Боровлянах мы писали в прошлом номере «толстушки») расторгли все соглашения с Беларусью. Но поскольку деньги на проект были уже выделены, построить типографию они решили не в Беларуси, а в Украине. А руководитель белорусского Гознака Сергей Слабченко, которого друзья с легкой руки Богданкевича называли «отцом белорусских “зайчиков”, а враги “дедом Мазаем”, подал в отставку.

Новые белорусские деньги хранили в секретном военном бункере аэродрома Мачулищи

— Рубель мы хотели приравнять к доллару, — рассказал “Комсомолке” Станислав Богданкевич. — Исходя из того, что средняя зарплата того времени была около ста долларов, напечатанного количества было достаточно. Вводить новые деньги мы хотели после того, как уровень инфляции не будет превышать десяти процентов в год. А для хранения новых денег Нацбанк оборудовал хранилище на базе военной части в Мачулищах.

С советских времен прямо возле аэродрома в Мачулищах дислоцировалась спецчасть №75367. Там находилось подземное хранилище ядерных боеголовок к крылатым ракетам X-22 для оснащения полка дальней авиации. Местные эту часть прозвали “секреткой”, а те, кто там служил, называли себя “глухонемыми ВВС” — ничего рассказывать о своей службе нельзя было даже своим женам. В боевом уставе “глухонемые” именовались красиво — “ядерно-технические войска”.

— Таких хранилищ в БССР было всего четыре, — рассказал “Комсомолке” Владимир Шамара, который служил в те годы в этой части. — Это очень серьезное заглубленное сооружение, построенное в 1955 году. Предполагалось, что оно должно выдержать прямое попадание ядерного боеприпаса среднего калибра.

Снаружи хранилище было обваловано землей, на которой рос лес — с самолета не отличить от обычного пригорка! Внутри — автономная система энергообеспечения, кондиционеры, которые поддерживали постоянную температуру. Вся информация об этой части была засекречена, а многочисленная охрана не пропускала в лес даже зайцев.

После распада СССР ядерное оружие из Беларуси вывели. К 1993 году полк расформировали: бомбардировщики ТУ-22 и ядерные боеголовки вывезли в российский город Энгельс для утилизации. А секретное хранилище облюбовал Нацбанк. “Комсомолке” удалось разыскать человека, который знает о хранилище все. Он начал работать на секретном объекте простым электриком, а закончил командиром взвода охраны хранилища. Он впервые согласился поделиться с прессой подробностями устройства и работы хранилища.

— Я служил в этой части с 1987 года, — рассказывает Николай Тещаев. — После того как часть расформировали, я поработал электромонтером в хранилище. А когда объект стала охранять милиция, я предложил МВД свои услуги будучи в звании капитана. И меня взяли командиром взвода охраны.

— Охрану объекта без оружия мы начали с апреля 1994 года. В это время в бункере еще велись работы, — говорит Николай Тещаев. — Было четыре линии ограждения: дощато-бетонный забор, потом защитная колючая проволока. За ней стояла сетка под напряжением — 1800 вольт ночью и 220 вольт днем. Еще один уровень состоял из плотных рядов колючей проволоки, при замыкании или разрыве которых срабатывала сигнализация. Последний периметр — бетонный забор — строил уже Нацбанк.

По словам Тещаева, хранилище пришлось переоборудовать. Тяжелые и неудобные гермодвери сняли – вместо них поставили обычные металлические. В боксах для ядерных боеголовок навесили дополнительные решетки. Девять месяцев ушло на прокладку электропроводки для охранной сигнализации и дополнительных электрических сетей. Это было очень трудно – приходилось сверлить огромными сверлами бетонные стены и перекрытия толщиной в метр.

Секретное хранилище охраняли 80 бойцов отдельной роты охраны МВД, созданной специально для охраны особо важных объектов. По словам милиционеров, им частенько приходилось отлавливать заблудших грибников — с ними проводили профилактическую работу и отправляли домой.