• Авторизация


Ландшафтный скульптор Руслан Сергеев. 02-05-2014 16:59 к комментариям - к полной версии - понравилось!

Это цитата сообщения lira_lara Оригинальное сообщение

Его не зря называют израильским Гауди

 

 

Руслан Сергеев: Я не хочу быть взрослым,

или Мистика какая-то

Tворчество дизайнера и скульптора Руслана Сергеева, стало сегодня неотемлемой частью многогранной израильской культуры. Руслан Сергеев приехал в Израиль в 1992 г. из г. Минска. В 1996 г. открыл в Иерусалиме студию дизайна ландшафтной скульптуры, где создаются образы от малых форм до крупно-масштабных скульптур.

[показать]

Скульптуры Руслана Сергеева очень зрелищны. Разноцветные выполненые из металла, бетона, мозаики органично вписываются в окружающий пейзаж независимо от того, где они расположены: в городском парке или промзоне. Они или гармонично дополняют природный ландшафт или вносят романтическую нотку в урбанистический пейзаж.

Этого человека называют израильским Гауди. Сегодня он – самый дорогой и при этом самый востребованный ландшафтный скульптор в Израиле. Его гигантские бетонные композиции, украшенные разноцветной мозаикой, давно стали яркой приметой многих израильских городов.

[640x488]

У израильского скульптора Руслана Сергеева есть без всякого преувеличения мировая известность. Поисковая система Google по запросу «Руслан Сергеев» выдает около десятка тысяч ссылок, в числе которых есть даже статья в Википедии.

В ней говорится, что ландшафтный дизайнер и скульптор Руслан Сергеев родился в России, учился и работал в Белоруссии, в 1992 году репатриировался в Израиль, а в 1996-м создал в Иерусалиме студию дизайна и ландшафтной скульптуры. Что же происходило с ним в те безвестные четыре года, о которых молчит интернет?

 

[250x344]В поисках ответа на этот и многие другие вопросы мы отправились в израильскую столицу, где в районе Тальпиот, на одном из библейских холмов прямо под открытым небом находится его студия. Именно здесь он создает свои ландшафтные скульптуры весом в десятки, а порой и в добрую сотню тонн.
Уже в первый месяц его пребывания на Святой земле Руслан Сергеев получил свой первый заказ. Это была не скульптура и даже не живопись. К нему обратилась типография, печатающая поздравительные открытки и заказала несколько вариантов на все случаи жизни. Эти открытки он иногда до сих пор видит в магазинах подарков. «Заказ был грошовый, – вспоминает Руслан, – но это было все же лучше, чем улицы подметать».

…Сегодняшним новым репатриантам невдомек, что в начале 90-х, когда в Израиль каждый год приезжали сотни тысяч человек из бывшего СССР, ситуация была куда сложнее. Приходилось браться за любую работу. Руслану тоже досталась не самая легкая: улицы он подметать не пошел, а вот грузчиком несколько лет трудился и ничуть об этом не сожалеет: «Это достойное занятие для мужчины, – улыбается он. – Да и держит в хорошей физической форме, особенно после того, как в одиночку заносишь холодильник на седьмой этаж». С бригадой грузчиков он объездил всю страну и по дороге не просто смотрел по сторонам, а думал о том, как бы он переделал и перестроил то или иное здание, что встречалось ему на пути.

 

Приходя домой, падал замертво спать. В один из таких вечеров его разбудила жена и сказала, что в доме напротив собралась группа художников, которые будут участвовать в муниципальном конкурсе на оформление детских садов. «В главных моих делах меня ведет Всевышний, – уверен Руслан. – Ведь не случайно это собрание художников проходило напротив моего дома и не случайно о нем узнала жена».

[640x480]

На конкурс он подал проект без всякой подготовки, просто показал альбом со своими работами, сделанными еще в Минске, – и выиграл тендер. И на этот раз это были скромные деньги, проект субсидировался муниципальным управлением абсорбции. И все же это была уже настоящая работа: он сам месил бетон и ворочал камни. Вскоре Руслан познакомился с Игорем Сарни, который стал впоследствии его надежным партнером по бизнесу и менеджером компании. Именно тогда – в 96-м они вместе основали ту самую студию ландшафтного дизайна, где были созданы и создаются скульптуры Руслана.

[680x510]

На сегодняшний день этих больших скульптур в Израиле и в мире насчитывается больше 90. Ландшафтные скульптуры не делаются в одиночку. Чтобы изготовить многотонное сооружение нужна целая команда работников, вернее, не просто работников, а единомышленников. Всего в команде около 10 человек, но все десять работают, когда речь идет о самых крупных скульптурах. В день нашего приезда на площадке было трое мускулистых и загорелых помощников: Владимир, Тарас, Юрий и, конечно же, Игорь Сарни, бессменный менеджер всех проектов Руслана. Огромный металлический скелет будущей скульптуры они перетаскивали вместе, и это была работа, достойная сильных и красивых мужчин.

[640x373]

[640x373]

Чтобы создать такое сложное сооружение, нужна сложная технология, которую Руслан изобрел самостоятельно. По его словам, никто его не учил замешивать бетон, класть мозаику.

[250x344]Вначале создается каркас будущей скульптуры, который делается из металлической арматуры и сетки, куда впоследствии будет залит бетон. Каркас ставится на рельсы, потому что когда эта проволочная форма наполнится бетоном, сдвинуть ее с места просто так уже будет невозможно. Затем, когда бетон застынет, начинается уже собственно художественная работа. Для облицовки своих скульптур Руслан использует различные материалы. Больше всего керамическую плитку, которую покупает в магазинах стройматериалов, а также цветное стекло, зеркала и даже обломки хрусталя. Плитку он разбивает на куски молотком прямо на ладони. Швы между фрагментами мозаики обрабатываются специальным составом с краской. Этой скульптуре не страшны ни солнце, ни дожди, ни ветер с песком, дующий в дни хамсина с востока.

Помимо одиночных скульптур, заселивших израильские города и поселки, Руслан Сергеев создал несколько скульптурных тематических парков городах Израиля: Парк Звуков, Парк Ощущений, Парк Ангелов и другие.

[680x510]

И в каждом из них есть своя особенность, своя фишка. Вот, например, Парк Ангелов, составленный из скульптур, внутрь которых можно заезжать на инвалидной коляске. Или Парк Ощущений в Эйлате, где внутренние части скульптур отделаны зеркалами, на которые попадают солнечные лучи. Когда солнце движется (вернее, движется наша планета), эти отражения меняются и создают всякий раз новые сочетания цвета. А в Парке Звуков благодаря особым конструкциям скульптур слышатся звуки, которые меняются в зависимости от направления и силы ветра.

[680x510]

И вот что еще важно в скульптурах Руслана Сергеева: они существуют не просто как объект искусства, которым лишь можно любоваться издалека или вблизи. Дети могут взбираться на них и даже располагаться внутри. забираться внутрь.

[680x453]

Его самая большая скульптура «Кузнечик» весом почти 120 тонн и величиной с трехэтажный дом поселилась в городе Модиин, на полпути между Тель-Авивом и Иерусалимом и стала частью ландшафта города. Скульптуры Руслана Сергеева – это некие фантастические существа, сошедшие на нашу Землю, чтобы подружиться с ее обитателями.

[680x510]

Его работы охотно покупают знаменитости со всего мира. В их числе иллюзионист Ури Геллер, который приобрел для своего замка скульптуру «Священная корова». Другая работа Руслана – скульптура «Иерусалимский лев» – была подарена израильской столицей Санкт-Петербургу в честь празднования 300-летия Северной Пальмиры. Сейчас она находится в Российском Этнографическом музее. С этой скульптурой связана интересная история, достойная того, чтобы пополнить перечень городских легенд.

[640x480]

Когда скульптура прибыла в Питер и ее извлекли из деревянного ящика, в котором она путешествовала по морям, изумленному взору присутствующих (а среди них были и тележурналисты) предстала надпись на русском языке, сделанная обычным фломастером на деревянной платформе. Она гласила: «Братскому Питеру от Тель-Авива». Многочисленные телекамеры немедленно стали снимать ее крупным планом, а официальные представители не знали, как комментировать происходящее. Впоследствии выяснилось, что авторами этого приветствия были тель-авивские грузчики, среди которых оказалось немало выходцев из стран СНГ. Так и получилось, что подарок Питер получил сразу от двух израильских городов – Иерусалима и Тель-Авива. Когда скульптуру доставили в этнографический музей, выяснилось, что она не проходит в дверной проем. Пришлось снять с петель тяжелые дубовые двери, убрать косяки, и только тогда «Иерусалимский лев» смог попасть внутрь, чтобы занять подобающее Царю зверей положение в одном из залов музея. Там он и стоит до сих пор, а дубовые двери и косяки вернули на место.

[680x510]

Свои скульптуры Руслан называет био-объектами. Многие из них родились после пристального наблюдения за жизнью насекомых, рептилий и других живых организмов. Он никогда не повторяется и даже если создает композиции с участием одних и тех же персонажей (улиток, медуз, морских волн), каждая из них будет совершенно оригинальной и неповторимой работой.

[680x453]

Два десятка лет, проведенных скульптором на Святой земле, дали ему и стране очень многое. Стране – десятки уникальных скульптур, украсивших городские парки и улицы. Ему – понимание своего места в жизни. И конечно же, немалый успех. Руслан охотно делится секретами своего успеха.

[640x373]

Первое правило – быть фанатиком своего дела. Это относится не только к скульптуре, ко всем сферам жизни, где есть место творчеству.
Правило второе: трудиться не покладая рук. Число эскизов, задумок на будущее многократно превышает количество воплощенных проектов. По его словам, не бывает работы «в стол». Постоянно идет процесс поиска и совершенствования.

[640x373]

Третье правило: не почивать на лаврах. Даже став известным и знаменитым, даже получая самые выгодные заказы и имея возможность выбирать, нельзя останавливаться. Нужно не только творить и создавать, необходимо искать и находить новые заказы и новые сферы деятельности. Эту часть работы, необходимую и важную, взял на себя его друг и компаньон Игорь Сарни, оставив Руслану возможность заниматься творчеством.

[640x296]

И наконец, еще одно правило, которое соблюдается неукоснительно: заработай сам и дай заработать другим. Это о той самой команде единомышленников и помощников, которую мы упоминали выше.

[640x402]
 

Больше всего он любит видеть, как преображается окружающий мир, как грязный пустырь превращается в парк, населенный диковинными существами, как солнечные лучи преломляются в зеркалах и цветной мозаике и как дети взбираются на его живые скульптуры.

Осенью прошлого года состоялась, словно с отчетом за двадцатилетие творчества за пределами родной Беларуси, фотовыставка его работ "Дизайн ландшафтных настроений". Также выразительный, хотя и кратковременный подарок, особенно показательный на фоне наших однотипных потуг в городской скульптуре.
 
Но, понятно, не поэтому пошел я на разговор с Мастером. Интересно, как создаются, а точнее, рождаются эти, кажется, живые творения, преисполненные жизнерадостностью, лучезарностью, просветленностью как бы изнутри.
 
Благо собеседник оказался открытым, доброжелательным (мы сразу перешли на "ты"), на удивление непосредственным, по-детски безлукавым, впечатлительным…
 
– …Родившись, выросши, обучившись на белорусской земле, каким художником ты себя ощущаешь?
 
– Я израильский художник, точнее – израильский художник из Иерусалима. Это не город – это место, самое близкое к Богу. Не по высоте, а по энергетике.
 
– Неужели? И что это дает? (Лукавлю, ибо сам припоминаю "иерусалимский синдром", который и мне пришлось испытать. – см. "АиС", 2011, № 2.)
 
– Необычный прилив творчества, в котором можно и захлебнуться. Забирает ввысь. Бурный роман образовался. Я сразу полюбил Иерусалим, а он принял меня. Только в Иерусалиме у меня девять скульптур, что подходит для Книги рекордов Гиннесса, поскольку идет очень жесткий отбор работ для этого священного города. Несколько раз и мне отказывали. Но впоследствии неожиданно предлагали реальный заказ для конкретного места. Даже независимо от моего рвения работы появляются то здесь, то там. Просто мистика какая-то. Готов для него работать бесплатно…
 
– Что заложено в основе столь рекордного успеха?
 
– Белорусская школа дизайна. Она дала мне незыблемую базу, и называю эту школу уникальной. Социология, психология, научный анализ… преподавались целенаправленно. Такого набора, состава предметов нет ни в одной школе мира. ВХУТЕМАС, Баухаус и третья школа – белорусская. К тому же тогда был молодой состав преподавателей, которые и сами дерзали, и нам давали дерзать. В ту далекую советскую пору нам демонстрировали живопись Дали, читали его стихи. Мы изучали русский авангард. И творческие задания были соответствующие, по тем временам крамольные. Творческая атмосфера!.. Полная демократия в процессе работы!..
 
– Работы с чем?
 
– Конечно же, с головой, с воображением. Но, что очень важно, и с материалом: арматурой, бетоном, мозаикой. Работы получались рукодельные от начала до конца. И содержательные.
 
– Парк Звуков, Парк Ощущений, Парк Ангелов… – это что-то почти виртуальное. Что же в твоем дизайне первично – форма или содержание?
 
– Все это неразрывно связано порой необъяснимым образом, в некоем творческом экстазе. Мистика какая-то.
 
– Но должна быть и вполне реальная основа творчества.
 
– Все мое искусство держится на трех китах. Первое – это школа. Впитав все, что мне давали замечательные преподаватели, я потом сам стал преподавать дизайн детям. Второе – талант. Школа может застопориться, вообще забыться. Но коль есть у тебя данные, то и старая школа непременно даст новые ростки. И третье – почва, которая меня возбудила, как только я сошел с трапа международного самолета. Дерево с пурпурной листвой. Цветок с живым колокольцем. Многоцветный грунт, что сразу же обнял меня на святой для очень многих земле… Мистика какая-то… Духовная пища, которая вдохновляет художника на неординарность, на ломку всех стереотипов.
 
– А почему нет твоих работ на исконно родной, белорусской земле? Не вдохновляет, нет желания?
 
– Желание есть, но не предлагали. На всех встречах с дизайнерами, архитекторами, профессионалами и студентами я неоднократно слышал: сделайте что-нибудь для нас. Мне, по сути, нечего было сказать в ответ. Но чувствовал, что вам не хватает именно художественного откровения, радужной непосредственности и доброты.
 
– Причем не только в немых формах, но и в отношениях между людьми. Ты должен был это понять в наших аудиториях.
 
– Мне везде, на каждой лекции в Минске задают один и тот же вопрос: как мне удается пройти все художественные советы, согласующие инстанции, комиссии?
 
– Вот-вот… Ну и как?
 
– Я уже девяносто скульптур поставил, и никто не говорил, как мне делать. И все в ваших аудиториях ошарашены были и ничего не могли сказать.
 
– Для нас это действительно мистика какая-то. А как работается, в общем-то, с идеологом цельного средового произведения, с архитектором?
 
– Даже архитектор не командует мною. Вот только тему обозначит. Если я выбрал вариант из своих эскизов, то только такой она и будет. Не хотите другого – 
не будет… Теперь шлюз в мир открыт. Прорвало… Приглашают поработать для других стран. Сейчас с одним очень уважаемым архитектором делаю парк на израильском побережье. Полтора километра в Натании. Сижу – изобретаю некие граммофоны. Вещи, в которые входят и живут, где играют звук, свет, форма.
 
– Сомнения творческие никогда не гложут?
 
– Первое время были еще какие-то сомнения. Когда они донимают, тогда закрываешься, уходишь, как некогда отшельники, за откровениями. Впоследствии я понял, что советоваться не надо ни с кем. Когда чувствую – у меня работает камертон внутри. Напрямую идет четкий контакт. (Многозначительно посматривает в беспредельный вверх). Если что-то не то делаю, у меня внутри гложет. Мистика какая-то.
 
– Это твой высший художественный совет?
 
– Да. Был у меня, например, такой случай. Иерусалим дарил Питеру моего "Льва". Гордость так и клокотала… Все уже было готово: мозаика – в бетоне, 
билет – в кармане. Уже должен трейлер прийти работу забирать. Но… я уверенно говорю: "Срезаем!" Молотком сбивали мозаику. И когда все это сбили, переделали, я понял: так – и только так… Мне тысяча искусствоведов будут говорить, что не тем путем иду. Мне это уже все равно. И это уже не мистика.
 
– Это своеобразное отшельничество не перерастает в тотальный нигилизм?
 
– С некоторых пор я остался один. Не вижу никого из художников, чтобы меня возбуждали. Я не хвастаюсь. Говорю о своих ощущениях. Я анализирую сам себя.
 
– Неужели нет авторитетов? Были ли вообще художественные ориентиры, за которыми даже нехотя влекло следовать? (Я умышленно не называл Гауди – как бы ни обидеть нашего уважаемого гостя, но…)
 
– …Меня называют израильским Гауди. С одной стороны, это меня оскорбляет, а с другой – что ж тут обижаться. Уровень столь высокий. Я последователь его, да, однозначно. В сфере мозаики. Но формы – это мои формы. В Барселоне даже хотят поставить мою скульптуру как продолжателя Гауди. Сегодня для меня не вершина даже Хундертвассер, я его разгадал. Словом, кроме Гауди, вершин не осталось. С ним я продолжаю своеобразно общаться…
 
Однажды во время посещения его знаменитого незаконченного храма в Барселоне я по какому-то наитию посмотрел наверх. Под куполом обнаружил загадочное свечение. Успел сделать несколько фотоснимков и запечатлел его. Потом по теням на камнях от этого свечения я не оставил для себя сомнения, что это не ошибка, не брак фотосъемки. Значит, нечто явно благодатное специально на меня снизошло: "Я тебе больше не нужен". Мистика какая-то.
 
– Я согласен, что в большом искусстве без экзальтации и мистики просто нельзя. Но где границы Искусства?
 
– Искусство – где я, где тебя узнают, там Искусство. Когда тебя могут спутать с другими – это не Искусство.
 
– Как я понимаю, Искусство в Человеке и с Человеком. Однако почему у тебя нет ни одного изваянного человека?
 
– Все – человек. Абстрагированная вещь – тоже человек. Действительно, все идет к человеку и от человека. Так и у меня скульптура полна жизни. В нее можно залезть, с ней можно играть, кататься, плясать, пить на ней – что угодно. Такое непосредственное общение со скульптурой, очеловечивание ее меня очень привлекает и радует.
 
– А я на многие твои работы смотрю, словно Алиса в Стране чудес, глазами малого ребенка, для которого кузнечик вдруг стал великаном.
 
– Макроприрода – не просто слон. Он меня не возбуждает – я вижу лишь махину. А когда вижу некую увеличенную мушку, бабочку или кузнечика – вижу конструктивные элементы. Крылышки, чешуйки в ритм идут, сопряжение тонкое элегантной формы с большой массой… Как все четко природой рассчитано, какая живая симметрия! Такое не подменишь. Учиться у нее – не обманет. Это самый высший пилотаж, идеальное в природе. Это мне сразу дает толчок. Мистика какая-то…
 
– А не упрекают ли, что, скажем, твой "Кузнечик" не похож на кузнечика? Не обижают ребячеством?
 
– Очень рад, когда мои работы люди видят по-разному. В этом класс игры воображения, 
которую я всячески стремлюсь воспитать и у своих учеников, зрителей моих работ. Разве плохо увидеть нечто совсем в другом свете, как в кривом зеркале? Да, мои работы называют по-разному. Очень хорошо, это по-детски. И… я не хочу быть взрослым. Хочу все время удивляться и фантазировать…
 
Это я слышал уже на ходу, ибо оговоренное время нашей встречи мы и так перебрали втрое. Пролетело незаметно. Мистика какая-то.
 
Говорилось же еще о многом, обязательно о его друзьях и преподавателях, которые остались в Минске и которым, поскольку многие из них оказались у нас общими, я обещал передать привет. Сделаю же это обилием иллюстраций – лучше один раз увидеть. Хотя и беседа остается незабываемой.

[500x375]

[500x375]

[500x333]

[500x375]

[500x375]

[500x333]

Руслан Сергеев
[200x267]
Дата рождения:

24 декабря 1954 (59 лет)

Место рождения:

ГорькийСССР

Происхождение:

Flag of Russian SFSR.svg РСФСР

Гражданство:

Flag of Israel.svg Израиль

Жанр:

художникскульпторграфик,керамист и дизайнер

Стиль:

мозаикасюрреализм

Сайт:

bio-arts.com

Первую скульптуру создал в трёхлетнем возрасте.

Окончил Белорусский Государственный театрально-художественный институт (

вверх^ к полной версии понравилось! в evernote


Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник Ландшафтный скульптор Руслан Сергеев. | laza551 - Дневник laza551 | Лента друзей laza551 / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»