«Документы» как порох,
нужно держать сухими.

Уважаемые друзья! Когда вы видели в последний раз стриптиз? А в первый раз?
Теплый солнечный августовский день. Солнце стало клониться к закату, огромные липы шелестят под окнами листвой. Тишина и покой, душа просится в общагу, а приходится сидеть на стуле около дверей в палате интенсивного наблюдения мужского психиатрического отделения. В палате немного сумрачно, а здание напротив ярко освещено заходящим солнцем. Окно одно, но очень большое, наверное, больше трех метров в длину и не меньше двух в высоту. Подоконник толстый и широкий. На подоконнике ничего хранить нельзя, поэтому пустой. Решетка на окне обычная, проволочная, не очень толстая с простым геометрическим рисунком. Если смотреть на освещенное здание, то решетки практически не видно. Некоторая иллюзия свободы.
Больные пребывают чаще всего в двух положениях: лежат на койке и молчат или сидят на койке и что-то перебирают руками. Редко разговаривают между собой. Или подходят к окну и, не шевелясь, могут долго смотреть на больничную аллею. Это если все спокойно. Бывают всплески, чаще беспричинные, тогда разговор быстро перерастает в крик, угрозы в драку и в ход идут не только тапки. Необходимо быстро разнять, а лучше выскочить в общую палату и звать на помощь. Быстро придут дежурные санитары из соседних отделений. Начинается махалово кто-кого, но мы не проигрывали ни разу!
Тупо жужжат мухи, скрип кроватей, все спокойно. Встает один из пациентов примерно 25 лет, подходит к окну. Смотрит, потом напрягается, весь вытягивается и начинает пускать слюни… Правая рука погружается в широченные госпитальные когда-то черные трусы и начинает активно работать, туда-сюда.
Услышав стоны, встает еще один, подходит к окну и с ходу достает «документы» (смотри пост Дальневосточника) и начинает с ними активно работать. Это уже не порядок, так как стали подниматься головы дремавших больных. Их 25 человек и мне сюрпризы до конца смены не нужны. Встаю, делаю пару шагов на середину палаты и смотрю туда, куда смотрит уже несколько человек.
На подоконнике противоположного окна стоит молодая девушка. Она делает плавные движения как бы в такт музыки. Халат уже скинула, стоит спиной, медленно приседает и расстегивает бюстгальтер. На спине остается тонкая белая полоска. Тут уже медлить нельзя. Движения рук становятся интенсивными, рты открыты, слюни капают. Скоро и с «документов» начнет капать. Что я с ними буду делать через пару минут? Быстро к телефону, зову сестер к себе на помощь и пытаюсь дозвониться до женского отделения. Взяли трубку, кричу: «Братцы, спасайте. Снимите девку с третьего окна!! Она уже почти голая».
Быстро в палату, а там уже окна не видно. Начинают грубо толкаться, чтобы занять первую линию. А стриптизерша уже голая! небольшая белая остроконечная грудь с темными сосками покачивается в такт движениям. Пока звонил, она успела и трусы снять. Разгоняю больных, да разве уйдут! Вижу, появились санитары, хватают за руки, а снять не могут. Отбивается, засра*ка! Два мужика не могут справиться с молодой девчонкой. Опыт берет свое. Стащили, скрылись в глубине палаты. Своих клиентов постепенно разогнал по койкам, но успокаиваться не хотят. Испытали сильные эмоции. Пытаются обсуждать, а больше скулят, что интересное кино быстро закончилось. Минут через 20 звонок в отделение, санитары из женского отделения звонят, просят меня взять трубку. Это сестра крикнула, идет ко мне навстречу, чтобы подменить, пока я по телефону отвечу. Я с ходу поблагодарил за быструю помощь. А они в ответ: «Все это ерунда, студент. Иди к нам, надо руку посмотреть. Вроде сломали». Как в армии, если ничего серьезного, можно и дежурному врачу не докладывать, мало ли чудачеств делают больные. А если что-то серьезное, придется объяснительные сочинять, да и гипсовать придется.
Пришел, сидит, улыбается, в одном халате на голое тело. А нам не до смеха. Перелом. Говорю: «Все, братцы, влипли. Но мы одной крови. Придется докладывать». Загипсовали, снимки сделали, объяснительные накатали как под копирку. Удивительно, но все прошло относительно гладко. Но стриптиза стал побаиваться, особенно на окне психиатрической больницы.