КАРАНТИННОЕ ПИСЬМО СКОТТА ФИЦДЖЕРАЛЬДА с юга Франции в 1920 году, где
он вместе с Хемингуэем переживал эпидемию испанки

Дорогая Розмари!

День выдался текучим и безотрадным, словно подвешенным к небу в сетке.
Спасибо тебе, что написала. Я вижу, как перед окнами карусель опавших
листьев кружит вокруг мусорной урны. Это похоже на джаз по звуку.
Пустые улицы. Как будто почти все горожане скрылись в своих квартирах,
и небеспричинно. Сейчас кажется модным избегать общественных мест.
Даже баров, о чём я сказал Хемингуэю, за что он толкнул меня в живот.
В ответ я спросил его, мыл ли он руки. Он их не мыл. И даже не думал
отпираться. Он считает, что это обычный грипп. Интересно, кто ему
такое сказал.

Администрация предупредила всех, что надо на месяц запастись
необходимым. Мы с Зельдой купили красного вина, виски, рома, вермута,
абсента, белого вина, хереса, джина и, упаси господи, бренди, если
понадобится. Прошу, молись за нас.

Видела бы ты площадь, выглядит жутко. Я в ужасе от чёртовых
возможностей, которые несет такое будущее. Длинный день медленно
катится вперёд под виски с содовой, который всё больше похож на воду.

Зельда говорит, что это не даёт повода пить, но перо по-другому в
руках не держится.

В задумчивости сидя на веранде, я наблюдаю за далёкой линией
горизонта, скрытой в мутной дымке, и будто различаю неотступную кару,
которая уже давно движется в нашу сторону.

И всё же в щербатом очертании закатных облаков замечаю
одну-единственную полоску света, которая заставляет меня верить, что
настанет лучшее завтра".