[показать]

* * *
Наверное, Бог наш сегодня болен,
Не с той ноги поднялся со сна -
Тусклы даже шпили его колоколен -
Такая безрадостная весна.

Ни солнца, ни блика, ни птичьего крика -
Серое небо, серая слякоть.
И хорошо бы раскрыть книгу.
Или просто - сесть и заплакать.

Не потому, что так день труден,
А оттого, что дышать нечем,
Что стаи серых, безликих буден -
Точно орлы, клюющие печень.

Музыки хочется или капели,
В церковь войти, постоять немного.
Чтоб тишиною там стены пели
И чтоб душа вдруг услышала Бога -

И возблагодарила за это ненастье,
За этот город, серый, убогий,
Вдруг поняв, что и это счастье -
Просто дышать под крылом у Бога.

* * *
И теперь, подойдя к итогу,
К завершенью своей любви,
Я опять обратилась к Богу -
И Господь мне сказал: живи!

Я едва поднимаю руки,
Перешагиваю порог,
Неужели на эти муки
Ты оставишь меня, мой Бог?

На Тебя возроптать не в силах,
Я с тоской гляжу в небеса.
Здесь - любимые есть могилы.
Здесь - далекие есть леса...

И с печалью о дне и хлебе
Ты оставил меня во мгле.
Только близких людей на небе
Много больше, чем на земле.

По часам свою жизнь итожу,
Зажимаю ее в горсти.
Ты прости меня, милый Боже!
Ты прости меня, Ты - прости.

* * *
В небе летит светофор.
Значит, наверное, нужно,
Чтобы небесные жители
Шли на положенный свет.
Раньше я тоже так делала.
Тихой была и послушной.
Жаль, что меня больше нет.
И вот теперь я хожу
Всюду - сквозь дни и сквозь стены.
И не боюсь никого -
Я ведь уже умерла.
Но не забыла тебя.
Не вынося перемены.
Грустные, милый, дела.
Я ведь когда-то жила,
Вербу любила, и тихо
Между знакомых могил
Я пробиралась к одной -
Маленькой, светлой такой,
Той, где цвела земляника.
Там обрела я покой.
Мне здесь теперь хорошо.
Пусть зарастает травою
Бедное наше жилье -
Это уже все равно.
Мне безразлично, кем быть -
Мертвою или живою,
Только бы встретиться вновь,
Соединившись в одно.

* * *
Любимый мой, давай пытаться жить
И хлебом Божьей милости питаться,
Как птицы возноситься, и метаться,
И кров искать, чтоб снова гнезда вить.

Давай мы будем тихи и добры,
Как дети, к кошкам, к душам нашим нищим.
Давай построим дом на пепелище,
Забыв дни наших скорбей и борьбы.

Не будь судьей и палачом не будь.
О милости прошу и снисхожденье.
Во ад высокомерным нисхожденьем
Мы сделали счастливый этот путь.

Позволь, чтобы умершее мое
Дитя неотделимо было смертью.
Под сердцем выносила я ее,
И мертвую - опять ношу под сердцем.

Прости за то, что я - живая боль.
Что дочь свою я называю нашей.
Что ты моих страданий выпил чашу,
Что хлеб для нас давно полынь и соль.

Пойми, что мы с тобой теперь одно
Больное и измученное сердце.
Ни рельсами, ни верстами, ни смертью
Теперь нам разлучиться не дано.

Ведь надо жить - такие, брат, дела.
Не осуждать ни словом и ни взглядом.
Ты только знай, что я не умерла
Лишь потому, что ты остался рядом.

* * *
Когда я умру и меня похоронят с ней рядом -
Той тихой могилкой, где спит моя бедная мама,
Когда мы с ней станем травою, землей, листопадом,
Веселым кустарником, скрытым от ветра и взгляда,

Тогда, отдохнув, распрямив свои тонкие руки,
Я к ней потянусь через землю, как тянутся дети,
Деревья - корнями, сквозь камни мы тянемся
В муке, сольемся, сплетемся - на том ли, на этом ли свете...

И так, обнимая ее и шепча о любви ей,
Услышу, как дышат века, загораются звезды,
Услышу шум сердца земли, все приливы, отливы,
И шепот травы, и влюбленных, и детские слезы…

Над нами снега пролетят и колосья поспеют.
Мы будем молиться, небесные слушать хоралы.
И я расскажу, что при жизни сказать не успела.
И я обниму, навсегда обниму мою маму.