Это цитата сообщения rodich2007 Оригинальное сообщение

Знаменитые камни - алмаз Санси

Этот камень, не самый большой и, возможно, не самый красивый, отличается самой запутанной историей. Ее принято начинать, хотя и без достаточных оснований, с бургундского герцога Карла Смелого, бросавшегося со своими армиями в разные уголки Европы в тщетной попытке создать для себя королевство. Но как-то все не складывалось: в последний момент престол уходил к более удачливому претенденту. Война шла за войной, и герцогство постепенно беднело. По правде сказать, Карл разорял страну и другими сумасбродствами. Одним из них была страсть к драгоценным камням. Не последнее место в его сокровищнице занимали алмазы, которые он через по­средников приобретал у персидских купцов.

https://www.yourguide.biz/excursions/France/Paris/audiogid:__luvr(37)/brilliant_sansi(332) Страсть к дорогим самоцветам можно считать фа­мильной чертой бургундских герцогов. Один из предков Карла в 1412 г. владел очень крупным камнем плитчатой формы размером «четыре ромба на четыре». Известно, что в 1475 (или 1476) году Карл дал поручение фландр­скому дворянину Людвигу ван Беркену огранить три не­давно приобретенных алмаза. Один из этих бриллиан­тов был впоследствии отправлен в подарок папе Сиксту IV, другой — французскому королю Людовику XI. Третий бриллиант Карл оставил при себе. Он-то будто бы и был тем самым камнем, который впоследствии ста­ли называть «Санси».

В результате обработки лимонно-желтый камень получил двойную форму груши с 32 гранями («двойная бриллиантовая розетта») и стал весить 55 каратов. Огранка обошлась герцогу в 3 тысячи золотых гульденов, а Беркен с тех пор стал признанным огранщиком. «Санси» считают самым первым ограненным в Европе бриллиантом. Хотя... специалисты считают, что манера огранки у «Сан­си» скорее напоминает индийскую: тамошние ювелиры более экономно обращались с исходным материалом.

А теперь мы окунаемся в море легенд, на которые было щедро позднее Средневековье. Среди воинствен­ных титулованных особ всякого ранга, которыми изоби­ловала тогда разделенная перегородками частых границ Европа, распространилось поверье: в битве двух при­близительно равных соперников победит тот, кто владе­ет более крупным и более дорогим алмазом. И вот сия­тельные особы торопились запастись сокровищем подо­роже.. Понятно, что бургундскому забияке отставать от моды нисколько не хотелось. На каждую серьезную бит­ву он носил с собой бриллианты.

К сожалению, досужие рассказчики наших дней по­нимают это буквально. И вот появляются в печати раз­ные бредни: Карл Смелый выезжал в стальном шлеме, в который был вставлен голубой карбункул! Карл, конеч­но, в какой-то степени был безумцем, но не дураком. Никогда этот расчетливый правитель не украсил бы бо­евой одежды алмазом, оцененным чуть не в половину его державы. Вот перстень с бриллиантами он в битвах, случалось, носил.

Да и для чего было выставлять дорогой алмаз на­показ? Подобную глупость оправдывают будто бы тем обстоятельством, что блеск бриллиантовой грани ослеп­лял противника и тем самым на какие-то мгновения, ко­торые могли оказаться решающими, обезоруживал его. Карл Смелый, конечно, носил с собой алмазы, но прятал их в кошельке, прикрепленном на поясе, под доспехами. Кстати, и это было не самое надежное укрытие. Спаса­ясь бегством после очередного поражения — это было то ли под Мора, то ли при Грансоне (1476), —Карл поте­рял весь свой багаж, в том числе и заветный кошелек, где хранились три дорогих бриллианта, и среди них «Флорентинец», к истории которого мы еще вернемся. Молва почему-то связывает эту потерю с битвой при Нанси (1477), в которой и закончился жизненный путь герцога Бургундского. И бриллиант размером с голуби­ное яйцо должен был украшать шлем полководца. После сражения, как водится, поле битвы наводнили мароде­ры. Одному из них будто бы посчастливилось: он выко­вырял из герцогского шлема злосчастный бриллиант.

Впрочем, «посчастливилось» не то слово. Солдат-гра­битель, рассказывают, принял искусно ограненный ка­мень за обычную стекляшку! А потому без особой жало­сти продал ее всего за один флорин первому попавшему­ся фельдкурату. Армейский священник тоже, видимо, не был специалистом по драгоценностям и в свою оче­редь поспешил отделаться от блестящей «стекляшки», но выручил за нее уже три флорина. Так, меняя владель­цев (все больше — из числа около армейских стервятни­ков), бриллиант добрался-таки до знающего человека, который совсем не за дешево «уступил» сокровище португальскому королю Антониу. Когда в 1489 г. Дон Антониу бежал во Францию, в списке его вещей фигурировал крупный алмаз бриллиантовой огранки. Король-изгнан­ник, сильно нуждаясь в деньгах, продал его за 40 тысяч туркских франков. Очень многие историки алмазных украшений готовы именно этот камень связывать с бриллиантом «Санси». В Большой французской энцик­лопедии конца XIX в. прямо указывается, что примерно через сто лет именно этот камень купил за 100 тысяч ли­вров Никола Арлей де Санси.

Некоторые авторы, правда, утверждают, что брилли­ант еще почти целый век находился на португальской земле. Его будто бы купил в 1495 г. король Мануэл Сча­стливый, и камень оставался во владении королевского рода Авишей вплоть до присоединения страны к Испа­нии (1580), но последняя дата входит в противоречие с очевидным фактом появления камня в Стамбуле.

Иногда предысторию «Санси» пытаются проследить еще дальше в глубь веков. В одной из недавно изданных популярных книжек она прослеживается, например, до середины XI в., когда алмаз будто бы был найден в Ин­дии и принадлежал великому царю Раджендре из тамиль­ской династии Чола. К сожалению, никоим образом нель­зя подтвердить родство камня Раджендры с «Санси».

А тот бриллиант, который в течение более четырех веков называют «Санси», вынырнул из неизвестности в 1570 г. Назван он именем Никола Арлея, сеньора де Сан­си (1546— 1629), французского дипломата, военачальни­ка и политического деятеля. С юных лет Никола отли­чался любовью к собирательству драгоценных камней; будучи в 1570 г. с посольством в Константинополе, он приобрел искусно ограненный бриллиант замечатель­ной красоты. Продавец утверждал, что камень достав­лен прямо из Индии.

Вернувшись на родину, Арлей с го­ловой окунулся в бурные события, сотрясавшие в те го­ды Францию. Протестант по рождению, он в 1572 г. пе­реходит в католичество и становится близким помощни­ком короля Генриха III. Король для охраны порядка в те беспокойные времена содержал целый Корпус наемни­ков. Их командиру Генрих задолжал огромную сумму — 8 миллионов ливров. Денег в королевской казне не бы­ло, и монарху пришлось в обеспечение долга отдать все драгоценности короны. Но и этого оказалось мало. Ко­роль охотился буквально за каждым ценным камнем. Главным специалистом по добыванию денег и был Ар­лей де Санси. Не раз он закладывал свой знаменитый бриллиант, но через короткое время всегда его выкупал. В этот неприятный для монархии момент он предложил Генриху часть собственных драгоценностей, в том числе бриллиант весом 37 — 38 каратов, ставший известным как «Малый Санси». Король обещал, заплатить позже, но вскоре рассчитался с Санси истинно по-королевски: он назначил услужливого приятеля командиром 12-ты­сячного корпуса швейцарских наемников. В том же 1589 г. Генрих III был убит монахом-доминиканцем Фриаром.

В историю взаимоотношений короля и преданного ему придворного вторгается красивая легенда, непосредственно связанная с бриллиантом «Санси». В 1588г. Король будто бы отправил Никола Арлея в Швейцарию набирать очередную партию наемников. Расплачиваться с ними придворный вербовщик должен был за счет продажи собствен­ных драгоценностей. Неожиданно Генриху понадоби­лись деньги. Банкиры соглашались дать заем только под надежный залог. Король сразу же подумал о «Санси». Гонец привез Арлею просьбу о присылке сокровища. Такая просьба, должно быть, казалась странной, ведь гонцу надо было пересечь раздираемую войной страну. Но королям, даже просящим, не принято отказывать.

И вот Никола Арлей посылает из Золотурна с роко­вым сокровищем верного слугу. Почему-то одного, хотя, вероятно, мог приставить к нему отряд уже завербован­ных швейцарцев. По пути, в одном из лесистых ущелий Юры, на слугу, как водится во всяких легендах, напали разбойники. Бесконечно преданный своему господину и верный слову простолюдин, имя которого не сохрани­лось, решил ценой жизни спасти бриллиант и, прежде чем разбойники успели что-либо заметить, проглотил сокровище! Ну, видимо, при известной сноровке можно проглотить кусок самого твердого в природе минерала размером почти с полкоробка спичек (25,7 х 20,6 х 14 мм). Слуга, разумеется, был убежден в неизбежности собст­венной смерти. Но как мог он надеяться, что высокород­ный хозяин отыщет в глухом Дольском лесу его могилу (если, конечно, лихие люди сподобятся вырыть ее)? На этот вопрос трудно ответить. А. Санси, не получив изве­стия о прибытии слуги к королевскому двору, спешно отправился по его следу. Каким-то чудом Арлею удалось найти могилу верного слуги. Мало того — он нашел и сговорчивого доктора, согласившегося помогать в эксгу­мации трупа (что в те времена преследовалось церковью)и последующем вскрытии. Бриллиант, разумеется, был обнаружен, иначе бы не родилась легенда.

Правда, выясняется, что в 1588 г. Генрих Гиз не посылал Арлея де Санси в Швейцарию. Произошло это на год позже, перед самым убийством короля.. В другом варианте легенды рассказывается, что король, обратился к Арлею из Солёра, где он оказался в плену у своих врагов, Часто эпизод с гибелью слуги связывают с прав­лением следующего короля — Генриха IV Наваррского. Но в этом случае поступок ловкого придворного объяс­нить гораздо труднее: в то время он еще не был связан тесными отношениями с новым монархом.

Впрочем, именно в начале царствования короля-пе­рекрещенца происходит и окончательный переход Ар­лея в католичество. Сделано это было настолько откро­венно и бесстыдно, что вызвало возмущение в придвор­ной среде и было отражено в едкой эпиграмме «Вера Санси», принадлежащей перу известнейшего француз­ского писателя-гуманиста Теодора Агриппы д'Обинье. Сам Арлей тем временем уговорил несколько сотен швейцарцев служить новому французскому королю со­вершенно бесплатно, за что Генрих IV назначил оборо­тистого придворного суперинтендантом финансов. По­том Санси отправили посланником в Англию, и, наконец, он вернулся ко двору в должности генерального полков­ника швейцарских наемников.

В 1605 г. Санси вышел в отставку, но за год до этого с помощью брата, мсье де Монгла, сменившего Никола на посту посла Франции при лондонском дворе, Арлей про­дал хорошо послуживший ему камень новому англий­скому королю Якову за 60 тысяч золотых экю.

После Якова бриллиант унаследовал Карл I, женатый на французской принцессе, дочери Генриха IV. Когда разразилась Английская революция, королева Генриетта-Мария бежала в Голландию, прихватив с собой немало драгоценностей короны, в том числе и «Санси». Позд­нее, уже после казни мужа, перебравшись на родину, во Францию, вдовая королева стала постепенно распрода­вать бриллианты. «Санси» попал к большому любителю сверкающих минералов кардиналу Мазарини. Согласно другой версии, Генриетта-Мария продала камень герцо­гу д'Эпернону, а уже от того «Санси» в 1657 г. попал к Мазарини. Фактический правитель королевства выло­жил за понравившуюся ему диковину 360 (или даже 460) тысяч ливров (правда, не за один «Санси», а еще и за «приложенный» к нему другой замечательный брилли­ант — «Зеркало Португалии»).

Оба купленных бриллианта стали подлинным укра­шением кардинальской коллекции из 18 камней, кото­рую так и называли «Бриллианты Мазарини». В 1661 г. всесильный кардинал умер, и его собрание отошло к ко­ролю Людовику XIV, словно унаследовавшему от своего воспитателя страсть к самоцветам. «Санси» долгие годы украшал шляпную заколку «Короля-Солнца»...

Существует еще одна версия перехода бриллианта в собственность французского короля. В ней утверждает­ся, что Генриетта-Мария передала «Санси» английско­му вельможе Соммерсету, графу Вустеру, и тот после реставрации Стюартов вернул бриллиант в сокровищ­ницу Карла II, сына казненного короля. В 1685 г. Король Карл умер, а его наследник Яков II просто-напросто присвоил себе «Санси ». И когда войска Якова были разбиты в Бойнской битве и он вынужден был покинуть берега Британии, с собой в изгнание неудачливый монарх прихватил «Санси».Людовик всегда проявлял себя в отношениях с Карлом приветливым, заботливым и щедрым хозяином. Конечно, не из монаршей солидарности и не из фанатич­ного человеколюбия: Якова и его наследника он не раз пытался использовать в борьбе с извечным противни­ком — Британией. То ли испытывая острую нужду в деньгах, большая часть которых шла на организацию заговоров и мятежей, с помощью которых Стюарты хотели вернуть себе престол, то ли желая как-то отбла­годарить Людовика за гостеприимство, миропомазан­ный изгнанник решил продать «Санси» французскому монарху за 45 тысяч фунтов стерлингов.

Так или иначе, знаменитый бриллиант остался при Версальском королевском дворе. Согласно инвентарию 1691 г., вес камня составлял 53,75 карата. Этот вес и явился главным критерием отличия подлинного «Сан­си». После смерти «Короля-Солнца» им владел сначала Людовик XV, потом Людовик XVI. Впрочем, собствен­ность короля на этот бриллиант часто бывала номиналь­ной. Скажем, когда в 1725 г. Людовик XV женился на по­лячке Марии Лещинской, королева забрала коронные драгоценности себе и появлялась на балах и торжест­венных приемах с «Регентом» в волосах и «Санси» в ви­де подвески.

После революции «Санси» вместе с другими драго­ценными камнями хранился в Гард-Мёбл и был похи­щен оттуда в сентябре 1792 г. В отличие от большинства украденных камней «Санси» так и не нашли ни в годы революционной диктатуры, ни при Директории, ни при Наполеоне. Впрочем... Во время наполеоновского наше­ствия в Испанию один из высоких французских чинов­ников под залог горсти бриллиантов взял в Мадриде у маркизы Иранды миллион франков, использованных для снабжения наполеоновских армий. Впоследствии заложенные камни были выкуплены — все, кроме одно­го. Судя по его весу (54 карата), этим бриллиантом впол­не мог быть «Санси», ставший, таким образом, собст­венностью испанских Бурбонов. Историки отмечают, что вес камня маркизы составлял точно 53,75 карата.

Потом камень снова проваливается в «черную дыру истории» и появляется на свет уже в Париже в 1828 г. Там он был продан одному из представителей семьи бо­гатейших русских промышленников Демидовых. Но ка­кому? На этот счет существуют две версии.

Согласно первой версии, распространенной пре­имущественно в нашей стране, королевскую регалию купил в подарок своей невесте Авроре Шерваль тридца­тилетний Павел Демидов.

Аврора Карловна была принята при дворе и часто ве­селилась на придворных маскарадах. Изящество и про­стота ее туалетов вошли в поговорку, однако «простота» эта была относительной. Историк рода Демидовых В. В. Огарков в конце XIX в. напоминал, что из украше­ний красавица носила обыкновенно на шее во время при­дворных раутов единственный бриллиант на тонкой золотой цепочке. Это и был знаменитый демидовский солитер, принадлежавший когда-то французской короне и купленный Павлом Николаевичем за миллион рублей ассигнациями. История свадебного подарка попала и в известный роман писателя Е. Федорова «Каменный пояс».

Вообще- то Павел Николаевич, в отличие от отца и брата, не любил бес­цельных трат. Его жизнь достойна хотя бы очень кратко­го рассказа. Владелец богатейших сибирских чугунопла­вильных заводов, егермейстер двора его величества и почётный член Петербургской академии наук, П. Деми­дов был более сдержан в денежных тратах, чем младший брат Анатолий. Получив образование во Франции, Павел почти полтора десятка лет (1812- 1826) прослужил в армии (между прочим, храбро сражался при Бородино), а в 1831 г. был назначен курским гражданским губерна­тором. На этом посту он отличился, прежде всего во время эпидемии холеры (1831) строительством четырех больниц в своей губернии.

В истории русской науки Па­вел Николаевич известен как основатель именных Де­мидовских премий. С 1832 г. Петербургская академия наук ежегодно присуждала из демидовского капитала большие (5 тысяч рублей) и малые (2,5 тысячи рублей) награды за выдающиеся достижения. После смерти Павла Демидова (1840) четверть века Академии наук вы­делялись на эти цели по 25 тысяч рублей ежегодно. Кроме того, П. Демидов учредил в Санкт-Петербурге детскую больницу и на ее содержание выделял особый капитал. Он регулярно перечислял крупные пожертвования Ко­митету инвалидов, Обществу садоводства, в приют для бедных и т. п. Словом, покупка французского брилли­анта была уникальной среди трат российского богача. На портрете, написанном в последние годы жизни Пав­ла, мы видим полное добродушное лицо, чем-то напоми­нающее Пьера Безухова; взгляд близоруких глаз скрыт очками, окладистая короткая борода аккуратно подст­рижена. Не создается впечатление, что такой человек расположен к экстравагантным поступкам. Не то, что Анатолий Николаевич, романтический красавец с пыш­ной шевелюрой, большими глазами, короткими усиками. В лице его есть что-то от М. Ю. Лермонтова...

После смерти супруга Аврора Карловна вышла за­муж за А. Н. Карамзина, сына знаменитого писателя, ав­тора «Истории государства Российского». Новый муж был моложе ее то ли на год, то ли на шесть лет (точных данных о времени рождения А. К. Шерваль нет); он был убит в 1854 г. в Валахии совсем молодым. А. К. Карамзи­на скончалась в 1902 г., и бриллиант, подаренный ей пер­вым мужем, находился все время у нее. Так, по крайней мере, сообщает М. И. Пыляев во 2-м издании своей кни­ги о драгоценных камнях (1896), и нет оснований ему не верить. Два десятилетия спустя в «Новом энциклопеди­ческом словаре» Пыляев снова утверждает, что деми­довский бриллиант находится в семействе Карамзиных. Судьба этого солитера после 1917 г. неизвестна.

Но в европейских и американских справочниках однозначно указывается, что бриллиант «Санси» купил князь Демидов. В России Демидовы князьями не были. Единственным представителем рода, кто на рубеже 1820— 1830-х годов имел княжеский титул, был Анатолий. Он унаследовал титул от своего отца Николая Никитича, тайного советника и камергера, которому тем не менее на родине титулов не дали, хотя он очень хорошо послужил России, Еще в концеXVIII в., будучи адъютантом Г, Потемкина, он на свои деньги построил фрегат для Черноморского флота; в «грозу Двенадцатого года» выставил на свои средства целый полк ополченцев («Демидовский»)о года» вы­ставил на свои средства целый полк ополченцев («Деми­довский»); построил дом для сиротского института в Гат­чине и четыре чугунных моста в столице; подарил свое богатейшее собрание рукописей Московскому универ­ситету, а в 1824 г. пожертвовал 50 тысяч рублей петер­бургским беднякам, пострадавшим от разрушительного наводнения. Впрочем, до почестей на родине Н. Н. Де­мидову дела было мало: с 1813 г. он постоянно жил во Флоренции, формально занимая должность русского посланника. Однако жизнь он вел далеко не дипломати­ческую: скупал дома, имения, собирал старинную живо­пись, скульптуры и бронзу.

Младший сын вырос под стать отцу, был щедр на крупные пожертвования и легко приступал к большим начинаниям. Он устраивал в Санкт-Петербурге дома при­зрения, жертвовал на детскую больницу и научные пре­мии; основал шелковую фабрику во Флоренции; в 1853 г. направил несколько тысяч рублей на украшение Деми­довского лицея в Ярославле и передал в учебную библи­отеку все свои сочинения, а также много французских книг. Для огромного художественного собрания отца построил шикарное здание на Васильевском острове Северной столицы.  Известен был Анатолий Демидов и как щедрый покровитель отечественных художников. Так, знаменитая картина Брюллова «Последний день Помпеи» написана по заказу А. Н. Демидова.

Заинтересованный в развитии горного дела на роди­не, он снарядил на свои средства крупную экспедицию для изучения юга России и Крыма. В ней участвовали знаменитые западноевропейские ученые и несколько художников, призванных запечатлеть виды тавричес­ких и новороссийских земель. Описание этого путеше­ствия вышло в Париже в шикарном 4-томном издании, снабженном 78 гравюрами и рисунками. Вскоре это французское издание было переведено не только на русский, но и на основные европейские языки. Участие в составлении описания этого путешествия было не един­ственным литературным трудом А. Демидова. В 1839 г. он издал альбом гравюр французского художника М. Дюрана, разъезжавшего по России также на деми­довские деньги: «Живописное и археологическое пу­тешествие по России», а еще Анатолий пописывал ста­тьи в популярную парижскую «Журналь де Деба»; по­том выпустил книги о своих путешествиях по Крыму, Каталонии и Андалусии.

Такого человека, испытывавшего большой интерес к прошлому, легко мог привлечь старинный камень. Тем более что Анатолий, как и его отец, мог мгновенно под­вергнуться коллекционерской страсти. В.В. Огарков приводит свидетельства современников, что за монету времен Дария или обломок горшка эпохи Навуходоно­сора А. Демидов мог заплатить многие тысячи рублей.

Цена бриллианта не могла стать серьезным препят­ствием для молодого магната. Его ежегодный доход превышал два миллиона рублей — сумму, в те времена во­образимую с большим трудом. Похоже, иногда он про­сто не знал, что делать с деньгами. Как-то А. Демидову вздумалось подарить Николаю I царское место в Исаакиевском соборе. Оно было сделано из бронзы и золота, а инкрустировано малахитом и ляпис-лазурью. Аляпова­тое сооружение обошлось автору идеи в сотни тысяч рублей. Царь рассеянно посмотрел на подарок и хмык­нул сквозь зубы: «С чего это он взял, что я встану в эту клетку?» Непристроенная «клетка» долго стояла среди всякого хлама в Таврическом дворце, пока ее не прист­роили в собор Александро-Невской лавры.

Впрочем, отношение русского царя мало беспокоило наследника огромных демидовских богатств. Он редко наезжал в Россию. Основным его местопребыванием были Флоренция и Париж. Сказочное богатство открыло Демидову доступ в высшее парижское общество. День­ги проторили наследнику русских промышленников до­рогу в аристократические особняки Сен-Жерменского предместья. Он был завсегдатаем самых роскошных са­лонов времен Июльской монархии. В одном из них Ана­толий встретил избранницу своего сердца — Матильду-Летицию-Вильгельмину Бонапарт, дочь вестфальского короля Жерома Бонапарта и племянницу Наполеона.

Известно, что А. Демидов обожал платиновые само­родки. В его коллекции было немало великолепных об­разцов, в том числе чрезвычайно редкий самородок ве­сом в 9828 г, стоивший огромных денег. Значит, мораль­ных колебаний перед уплатой большой суммы за камень не должно было быть. Особенно когда есть перспектива подарить его любимой жене, французской принцессе.

А пока в ожидании императорской племянницы Анатолий купил оставшееся без наследника крошечное княжество Сан-Донато возле самой Флоренции и стал величаться князем. Официально княжеский титул был пожалован А.Н. Демидову великим герцогом Тоскан­ским в 1840 г. Царь Николай никогда не признал этого титула на территории России, где А. Демидова в список сиятельств так и не включили.

Итак, кто же был более достоин королевского брил­лианта — российская великосветская красавица или принцесса, племянница великого Наполеона (и кузина будущего императора Наполеона III)? К тому же, как это пикантно — подарить наполеоновской племяннице дра­гоценность Бурбонов!

Правда, тут есть еще одно обстоятельство, которое не всегда принимается в расчет пишущими о «Санси». А. Демидов родился в 1812 г., а его будущая супруга — в 1820! Следовательно, в 1828 г. у них и мыслей не могло быть о браке.

Возможно, в 1828 г. знаменитый бриллиант действи­тельно хотел прикупить Павел Демидов. Здесь нам при­дется обратиться к тоненькой книжице «Историческое известие о знаменитом алмазе «Санси», которую выпу­стил в 1835 г. Я. Зембницкий, директор Минералогическо­го общества Санкт-Петербурга. Господин Зембницкий утверждает, что в 1830 г. бриллиант был «собственностью одной особы», по поручению которой ювелир Марион Бургиньон, «известный по совершенству своего искус­ства подделывать алмазы», изготовлял стеклянные копии «Санси». Одной из этих копий, вероятно, и заинтересо­вался П. Демидов. Он обратился к Бургиньону. Тот свел его с неким негоциантом, Жаном Фриделейном, с кото­рым русский заводчик и заключил сделку.

Демидов дол­жен был заплатить 500 тысяч франков, хотя в описи драгоценностей французского двора «Санси» был оце­нен в миллион франков. Но эта продажа заинтересовала французское правительство: «Откуда у скромного негоцианта королевский бриллиант, к тому же похищенный из Лувра без малого 40 лет назад? » На сделку был нало­жен арест. В судебном разбирательстве, однако, выяс­нилось, что Фриделейн — всего лишь торговый агент особы королевской крови герцогини де Берри. Прихо­дится иногда читать, что герцогиня лично явилась в суд, чтобы подтвердить полномочия своего агента. Это ерун­да! Во время суда герцогиня, ярая противница Июль­ской монархии и «буржуазного» короля Луи-Филиппа, находилась в казематах форта Блей. Ее обвиняли в госу­дарственной измене и попытке вооруженного мятежа, а также в намерении посадить на престол своего сына Анри. Человека с таким набором обвинений не будут тас­кать в столичный суд по «пустяковому» алмазному делу.

В конце концов, правильность сделки была санкцио­нирована французским судом, «Санси» был выдан Де­мидовым, но только в 1835 г. Его привезли в Санкт-Пе­тербург и даже исследовали в Минералогическом обще­стве. По этому поводу Я. Зембницкий писал: «Сей алмаз, имеет вид груши, ограненный двойною розетою; про­зрачность его массы представляется в таком совершен­стве, которое означается выражением: чистейшая вода; вес его в 53 карата, по точному исследованию, произве­денному в Минералогическом обществе действитель­ным членом А. А. Дювалем. Сей отличный знаток сущности, и превосходства драгоценных камней утвержда­ет, что суммою в пятьсот тысяч рублей не определяется достоинство алмаза «Санси», ибо он стоит несравненно большей цены».

Но странное дело: еще до появления «Санси» в Рос­сии мсье Левра, возглавлявший швейцарское Общество ветеранов горного и кузнечного дела, соглашается уп­латить Анатолию Демидову 600 тысяч франков за ка­мень «Санси». Однако, узнав, что тот приказал немного переогранить камень, чтобы он выглядел «посовремен­нее», вследствие чего камень потерял в весе, швейцарец считает возможным выплатить не более трети названной прежде суммы. А. Демидов снижает цену до 145,8 тыся­чи франков, которые могут быть выплачены в три срока, и тогда получает от швейцарской компании согласие на уплату первой трети взаимно обусловленной стоимости камня. Этих денег Демидов так и не увидел, а поэтому в 1832 г. расторг договор с господином Левра. Остается га­дать, почему князь Сан-Донато так поспешно и так де­шево старался избавиться от камня. Может быть, не ве­рил в благоприятный для себя исход процесса?..

Свадьба Анатолия Демидова и Матильды Бонапарт состоялась 10 октября 1841 г. Николай I сначала не хотел признавать этот брак, но Матильда была не только пле­мянницей самого грозного врага России в XIX в., она — как дочка принцессы Катарины Вюртембергской — бы­ла и родственницей русского царя! Поэтому император не замедлил прислать свои поздравления новобрачным и пригласил молодую пару в Петербург. Совместная жизнь, однако, не заладилась, и уже в 1845 г. супругов развели. Интересно, что, узнав об этом разводе, Нико­лай обязал А. Н. Демидова выплачивать бывшей супруге по 200 тысяч рублей ежегодно. Было на что молодой женщине содержать в Париже богатый салон, куда стремились попасть виднейшие художники, скульпто­ры, поэты и прозаики тогдашней Франции!

«Санси» между тем остается у князя Сан-Донато, и в 1865 г. Демидов продает его всего за 100 тысяч франков. Покупателем иногда называют индийского раджу из княжества Патиала, хотя есть сведения, что камень ма­гараджи был крупнее: он весил 60,40 карата. Настоящим покупателем был, видимо, бомбейский купец Джамсетджи Джиджибхой. Два года спустя бриллиант показывается на Парижской выставке. Его подлинность, как и массу в 53,75 карата, удостоверяет крупнейший в стране знаток драгоценных камней, придворный ювелир Жермен Бапст. Он же определяет фантастическую стои­мость камня: миллион франков, после чего сокровище снова исчезает из поля зрения поклонников прекрас­ных самоцветов. Остается безответным вопрос: почему А. Демидов продал камень так дешево?

В 1906 г. владельцем камня стал Уильям Уолдорф, первый виконт Астор. «Санси» стал подарком сыну к его свадьбе с виргинской красавицей Нэнси Ленгорн. Но­вая леди Астор носила знаменитый бриллиант по торже­ственным случаям как заколку в волосах, для чего камень был прикреплен к золотой оправе. Кроме того, леди Ас­тор, ставшая первой женщиной, избранной в. британский парламент, регулярно надевала знаменитый бриллиант на заседания палаты общин. В 1962 г. «Санси» стал «гвоз­дем» проходившей в Лувре выставки «Десять веков французского ювелирного искусства». В 1964 г. Нэнси Ас­тор умерла, а 13 лет спустя новый владелец камня, тре­тий виконт Астор, согласился уступить бриллиант (будто бы за миллион долларов) Франции, несмотря на будто бы принятое британским правительством решение об объяв­лении камня национальным сокровищем. Теперь «Сан­си» занял почетное место в Аполлоновой галерее Лувра.

http://www.bejewel.ru/decorations/sansi/