Это цитата сообщения Nataiv Оригинальное сообщение

ДИНА РУБИНА «РУССКАЯ КАНАРЕЙКА. БЛУДНЫЙ СЫН». ЧАСТЬ2

Наконец-то нашла полный текст романа и продолжаю по нему восстанавливать услышанное.

Ссылка на бесплатное скачивание романа: http://filegiver.com/free-download/Dina-Rubina-Russkaya-kanareyka-Bludny-syn.fb2.html

В первой части остановилась на том, что наши герои по пути в Англию ночевали в заброшенном замке друга Леона. А вторую начинаю уже о том, что их ждало в Англии. Конечно же не буду иллюстрировать все, о чем пишет автор о Лондонской части путешествия, но то, что мне самой хотелось представить, приведу. Еще слушая роман, я загорелась посмотреть виды местечка Портофино в Италии, где разыгрывается финал охоты Леона за Гюнтером.

Часовня Кингс-колледжа в Кембридже.

Все это их ожидало: и величественный замок Кингс-колледжа, и – перед башнями ворот – статный служитель в черной мантии с лиловым шарфом, свисающим ниже колен, и двор с первостатейным газоном размером с футбольное поле, и грандиозный собор, где вечером Леон должен был петь…

В Часовне же Кингс-колледжа, где он дважды пел на концертах Королевского музыкального общества, акустика была просто изумительной, благородно-бархатной: придавала его «звону в верхах» огранку бриллианта. Да и сам длинный зал грандиозной Часовни, черно-белые плиты мраморного пола, благородные и скупые по цвету витражи, стрельчатый потолок, зависший на тридцатиметровой высоте скелетом диковинной окаменелой рыбы, и главное, великолепный орган с крылатыми ангелами, трубящими в золотые трубы, – все это подготавливало ликование Голоса, чуть ли не евангельское
введение во Храм. Сегодня Леону предстояло исполнить партию альта в баховской мессе В-moll «Dona nobis pacem» на латыни и – что особенно он любил – «Dignare» Генделя.

Как звучит «Dignare» Генделя



Особенно на мой взгляд пронзительно здесь: https://youtu.be/8Uky50UoonM
Разве думал прагматик Гендель, уравновешенный мастер золотого, почти закатного барокко, что этот пустячок – чуть меньше двадцати тактов – спустя почти три века превратится в мировой шлягер!

Лондон. Найтсбридж. Монпелье-сквер

Универмаг Хэрродс.


Песня Love in Portofno…



Пел Андреа Бочелли… Разумеется, Леон сразу узнал этот голос, один из самых красивых голосов в мире – благородно-чувственный тенор, глубокий и мягкий в нижнем регистре.
Популярная когда-то песенка «Love in Portofno» раскачивала мелодию, как лодку, ритмично лилась и лилась, обволакивая нездешними мечтами старый бургундский дом.

Так вот оно: укрытая среди скал курортная деревушка Портофино. Маленькая удобная марина, уютная пьяцца, пустынная (не сезон) набережная…


И наконец-то Леон понял, где искать их врага Гюнтера. Но до этого он встречается с Николь в Бордо на площади Гамбетта́.

Красивая, подумал он. Верная. Богатая. Нежная… Ненужная.
– Ты изумительно выглядишь!
– Ну-ну, Леон… – проговорила она и улыбнулась через силу. – Ты явно торопишься, у тебя что-то стряслось, не стоит тратить время на комплименты.

Она подсказывает, где в Портафино расположена вилла казаха: за мысом Кастелло Браун.


Точного адреса не скажу, но это просто: от церкви Святого Мартина вверх, вверх и вверх.


Ты сразу опознаешь: очень высокий и очень противный кирпичный забор, как в техасской тюрьме, а за ним – прелестная, розоватого тона типично флорентийская башня. Дом тоже прекрасных пропорций, но за этим вульгарным забором все навсегда погребено. Короче, настоящая крепость на скале.
– У них есть выход к берегу?
– Не знаю. Некоторые владельцы вилл, удаленных от набережной, строят себе лифт и получают доступ к морю с другой стороны горы.

Имя яхты, конечно, ты не помнишь…
– Нет, помню! – с торжеством воскликнула Николь. – Еще как помню! Точно так назывался кинотеатр в Афинах, где мы целовались с моим первым мальчиком. «Зевес» – вот имя его яхты.

Портофино… Пор-то-фи-ино… Последний форт, конечная остановка. К нему и добираешься, как к последней точке на какой-нибудь вершине, по такой кудрявой спирали, будто штопор ввинчивается в нутро и на самом крутом вираже выдергивает сердце, словно пробку из бутылки… И тогда вокруг амфитеатром рассыпается деревушка, встроенная в излучину горы.

К аббатству Сан-Фруттуозо.
Тропинка из Портофино к аббатству Сан-Фруттуозо (на итальянском она так мило называлась: «мулаттьера», ибо скорее всего предназначалась для передвижения мулов).


А в укромном углублении между скал розовело аббатство. С первого взгляда оно и казалось порождением скалы, если бы не ряд широких арок нижней галереи, ряд тройных венецианских окон жилого здания и круглый чешуйчатый шлем церкви.
– О-о-оххх… – выдохнула Айя в отчаянии, в упоении. – Это бы я сняла-а…
Отсюда открывался такой неохватный вид, что цепенела душа.



А между тем надо было выезжать из отеля: накануне Леон разыскал в Интернете и снял комнату в скромном
bed and breakfast в самом Портофино: пришло время перегруппироваться к месту действия. В том, что все должно решиться в отблесках грандиозного костра Святого Георгия, у Леона уже не было сомнений.

Мутный день слизал, как масло с бутерброда, синеву моря и неба, задул все краски рыбачьей деревни, будто заботился о том, чтобы с ночным костром во славу Святого Георгия ничто не могло соперничать.

НА сегодня все.

Постскриптум: читать лучше чем, слушать. Пролистала роман до места, где Леон и Айя переезжают в Портафино из Рапалло.
Для того, чтобы продолжать необходимо перечитать это место, так как слушая его очевидно проспала.