Яблоки за чужим забором завораживали мягким отблесками заката на золотистых боках и притягивали своей манящей гладкой округлостью. Гексли остановился, залюбовавшись красотой, и, представив себе на вкус их сочную, сладкую, с легкой кислинкой хрустящую мягкость, почувствовал острую необходимость съесть хотя бы одно. Да вот только сад этот принадлежал одному из лучших садоводов, который охранял свои яблоки строже, чем если бы они были изображены на натюрморте Ван Гога. Но когда Гексли хотелось чего–то – он не мог успокоиться, пока не получал этого – или пока не переставал хотеть. И его мозг заработал со скоростью света, предлагая всевозможные варианты. Если бы хозяева были дома – можно было бы зайти и попросить одно яблочко, ну или купить. Но хозяев нет. Узнать, куда их продают? Но яблок хочется именно сейчас! Удовлетвориться яблоками из соседского сада или с рынка? Но ему хочется именно этих! Оставалось одно: решиться на похищение!
Забор был очень высоким, а Гексли – довольно низким, хотя и не любил этого признавать. И, обойдя дом по периметру, он убедился, что нет никакой возможности покорить крепость. Тогда Гексли уселся перед воротами и стал ждать. Дружба с Бальзаком привила ему простую истину: если долго сидеть на берегу реки, то вскоре она может принести труп Макса… или тарелку с яблоками!
В этот раз ему не повезло, и Макс прибыл первым, к тому же до противного живым. Он холодно и презрительно взглянул на Гексли, хмыкнул и прошагал дальше. Не удержавшись, Гексли показал ему вслед язык. Подумаешь, зануда! Мимо, ловко двигаясь на тонких каблучках, пробежала Гюгошка. Она громко болтала по телефону и, видимо, торопилась куда–то – она всегда выглядела так, будто опаздывала на собственную свадьбу – поэтому даже не обратила на Гексли внимания. Дост подошел неслышно и заговорил о погоде. Они успели обсудить последние новости в кинематографе, поделились советами о безболезненной травле насекомых и полюбовались закатом, пока, наконец, не добрались до сути.
– Ты хочешь… взять яблоки из сада, да? – негромко спросил Дост. – Если надо, я могу помочь.
– Что ты, я просто любуюсь, – смутился Гексли. Просить у Доста помощи в воровстве он считал слишком неэтичным.
Дон, куда–то кативший на велике, тоже радостно предложил свои услуги:
– Смотри, можно устроить небольшие качели, я стану на один конец, ты прыгнешь на другой, и перелетишь прямо в сад! Крапива там жуткая, ну да то такое… А еще можно сделать что–то вроде кошки!
Но узнав, что у Гексли нет ни пружины, ни зажимов, ни даже доски, и выдергивать он ее из ближайшего забора не собирается, Дон разочарованно бросил затею и уехал.
Штир, подъехавший на машине к соседнему дому, бросил вежливое, но сухое «Добрый вечер!», и ушел, подбрасывая на ладони ключи. Гексли подумал, что он такой классный, такой преуспевающий, но такой одинокий, и единственный его друг – это сенбернар Джоуи. У Доста же есть две дворняжки, Фанни и Александр. Надо бы поделиться с ним ежеутренним маршрутом прогулок Штира и намекнуть, что тому бывает весьма грустно по утрам…
Джек, которому Гексли радостно улыбнулся и помахал, подошел и в два счета придумал блестящий и простой план воровства. Но как только они взялись за его за осуществление, подошел Драйзер и молча увел Джека куда–то. Гексли очень надеялся, что не бросить в сырой подвал с крысами, где даже нет банок с вареньем.
Дюма помахал из–за забора дома напротив, расспросил о городских новостях, рассказал пару пикантных свежих сплетен и продемонстрировал образец будущих обоев для гостиной. Помочь он, правда, отказался – дома работы полно, и цветы не политы, и он бы рад, но… Гексли понимал, что тот просто струсил, но даже намекнуть на это было бы верхом бестактности.
Гек отчаивался все больше и больше. Роб прошел мимо, даже не заметив его. Мысли его наверняка были где–то в глубинах математики. Впрочем, судя по легкому румянцу на щеках, они вполне могли быть и в глубинах Гюгошкиного декольте.
Гексли был уверен, что Роб с удовольствием запустил бы туда не только свои мысли, но и руки.
Гамлетесса высмеяла его пристрастия к яблокам и довела Гексли до редко посещавшего желания швырнуть собеседника через забор прямо в заросли крапивы. Впрочем, Гексли быстренько вспомнил одну из тех самых пикантных сплетен, рассказанных Дюмой, и объяснявших злобствование Гамлетессы, придумал пару–тройку особо кровавых и болезненных вариантов ее кончины, и, мило улыбнувшись, пригласил заходить на яблочный пирог.
Когда уже почти стемнело, мимо прошли Жуков с Есенинкой. Жуков махнул в ответ на обаятельную улыбку. Он помог бы – Гексли знал это наверняка, не зря же они так весело провели время на озере! – но Есенка словно бы невзначай потянула партнера за рукав и Жуков, который был решительно настроен закончить этот вечер вовсе не в чужом саду, а, скорее, в чужой постели, покорно отвернулся и пошел за ней.
Гексли понял, что это провал. Можно было бы просто пойти домой и представить, что он терпеть не может яблоки, но, к сожалению, яблок все еще хотелось. И Гексли решил про себя: еще пять минут – и он признает поражения.
Когда время почти истекло, на дорожке показался шикарно одетый и сияющий Нап.
«Этот точно даже не взглянет» – мелькнуло в голове у Гексли. Нап был первым парнем на селе – точнее, в их небольшом поселке, об этом Гексли узнал сразу по приезде, когда обнаружил на всех столбах постер с фото и надписью «Голосуйте за Мистера Яблоневое!».
– Эй, чего в одиночестве? – Нап подошел и, не жалея шикарного костюма, сел рядом с ним на траву.
– Да вот, яблочек захотелось, – Гексли безнадежно махнул рукой. – Так захотелось, что прям страх, а сам я туда не залезу.
– Сейчас все будет, – решительно сказал Нап. – Посиди здесь.
В считанные минуты он развил бурную деятельность, принес какой–то стул, помог Гексли вскарабкаться за забор, спрыгнул сам следом, бросив на крапиву свою куртку, и раздобыл где–то лестницу. Вдвоем они быстро натрусили яблок и разложил их по двум корзинкам, которые Гексли одолжил у хозяев, а потом, весело попрощавшись, и договорившись организовать завтра на озере битву водой, разошлись по домам.
– Габ, Гаааб! Слушай, а яблочек принес! Правда, я умничка? – сияя, Гексли ворвался домой. – Посмотри, какие вкусные!
– Хорошие, – Габ оценил вкус по достоинству. – Взбей пока яйца, я сейчас на шарлотку приготовлю. Помой еще несколько, их я запеку и карамелезирую, а из остальных сделаю джем, какой ты любишь.
– Спасибо Габ, ты самый лучший! – Гексли порывисто обнял его и чмокнул в щеку. – Мой Яблочный король! А что ты делал, пока меня не было?
– Да так, книжку почитал, повалялся в гамаке, музыку послушал… - флегматично отозвался Габ. Помня ревнивые натуры своих партнеров, они с Балем договорились не рассказывать им о том, как хорошо они провели день за покером и философскими разговорами. Конечные, злые языки назвали бы эти дискуссии простыми сплетнями, но в каждом их слове сквозила мудрость веков. И, так и не сумев обыграть друг друга, они разошлись, весьма довольные друг другом. Но Гексли, а тем более Напу, знать об этом вовсе не надо.
– Ничего в общем, – подытожил Габ. – И потри пока шоколад, если хочешь, можешь написать на торте свое имя.
– Я напишу наши, – улыбнулся Гексли. – Но только срочно дай мне красные конфеты для сердца! И побольше, оно должно быть просто огромным!
– В шкафу на нижней полке, – ответил Габ, пряча улыбку. Он не сомневался, что на другой кухне Нап сейчас готовит Самый Гениальный в Мире Торт, и в будущем ему еще предстоит посоревноваться с ним на Осенней Ярмарке. В том, что Гексли потащит его туда, он не сомневался. Но если призы будут таким же хорошими – почему бы и нет?
Новый холодильник и кухонный комбайн им не помешают.

(с) Крошка с Туманных Холмов