Это цитата сообщения Ирина_Адессова Оригинальное сообщение
Катерина Белокур
Катерина Белокур
Маленькая девочка сидела за ткацким станком. Босые ножки не доставали до пола. На коленках лежал потрёпанный букварь, который то и дело падал. Брат сделал уроки и побежал на горку.Катря складывала его книжки и тетрадки, листая их страницы и вздыхала. У него были тетради, ручка с пером, карандаши. В одной из тетрадок брат нарисовал лошадей и учительница поставила за рисунок пятёрку.
Она присела за краешек стола и попробовала провести карандашом по бумаге. Линии слушались её, листе появился Воронок с бричкой, Жеребёнок, который родился позавчера... Она и не заметила, что все листы в тетрадке закончились. Но девочка была очень рада. Её лошадки получились лучше, чем у брата. Гривы развивались, глаза смотрели... И все были узнаваемы, вот этот с соседского двора, а это фельдшера... Она прилепила хлебным мякишем к печке свои рисунки. Получилась целая галлерея. Очень красиво. Она стояла и не в силах была оторвать глаза от своих коников, не верилось, что это её рука такое смогла сотворить. Дверь скрипнула и в хату вошёл брат. Стал рядом, долго смотрел. Катря ожидала, что скажет.. Ведь она сама, без науки рисовала, как похоже получилось... Брат посмотрел на её улыбку и со всего размаху ударил прямо в лицо.
- Мамо, побачь, что Катька зробила!
Потом били вместе. За тетрадку. Устала мать сидела на лавки и вздыхала - это ж надо у всех дети як дети... Мать всю утро искала полотно, припасенное для ручника. Катря затравленными глазами следила за её быстрыми движениями . Выскочила из хаты, побежала к речке. На мостке из-под кофточки вытащила кусок полотна, на котором угольком нарисовала хату, плетень... Посмотрела в последний раз и стала застирывать в холодной воде.
Босые ножки в пыльной дороге ведут до Миргорода. В руке свёрнутые в трубочку два рисунка. Она их покажет учителям, которые берут учится на художников. Один рисунок - срисован с большой картины. Получилось точь в точь, только в черно-белом. Другой - хата с натуры. Она остановилась в нерешительности перед столом, где сидели члены приёмной комиссии. Протягивая свои рисунки. Женщина с косой вокруг головы ласково улыбнулась ей:
- Девочка, где твои документы? Катря растерялась.
- Какие документы нужны?
- Аттестат о семилетнем образовании...
- Я рисунки принесла.
- Нужен аттестат. Без него не принимаем.
Она вышла на крыльцо и подумала о том, что если бы она хотя бы глазочком посмотрели и увидели, как она умеет рисовать, как у ней точно получается... Шла вдоль высокого забора училища и слёзы капали на её босые ноги. Возле большого тополя в изнеможении прислонилась к стволу. Потом что-то блестнуло в голове: пусть хоть ученики посмотрят, хоть слово какое скажут. Она перебросила через забор свои рисунки и ещё долго сидела, ожидая, что кто-то крикнет ей из-за забора:" Молодец, ты будешь художником. Отлично нарисовано!" Но никто ничего не сказал. Солнце садилось и надо было идти назад, в Богдановку. Она шла и повторяла - я буду, буду художником.
Молоко льётся в выщербленую мисочку. "Милый мой коток, это тебе за кисточки из твоего хвоста". Пока он пил, маленькими аккуратными мазками заканчивала лепесток георгины. Не заметила, что за спиной стоит отец. "Мало я тебя лупил. Вся деревня над нами смеётся. Бездельницу и замуж никто не берёт. Сидишь у нас на шее". Катря привычно закрыла голову рукой, ожидая побоев.
На воду ложатся желтые листья. Вода холодная, свинцовая, Босые девичьи ноги ступают по моску. Катря входит в реку. Лицо её отрешенно. Преодолевая течение они идёт на середину реки.
- Все мои цветочки завяли...
- Катря-а-а, - доносится с берега. Мать бежит, кричит, окликает, и ослушаться невозможно. Это же мать. Остановила, спасла, виновато заглядывает в глаза. Потом через много лет Катерина будет слышать этот голос, который остановил её тогда. - и всё простила в один миг. С мамой была до последнего. 94 года было старушке, когда умерла и только тогда Катерина смогла поехать сама к врачу...
В ялтинской больнице сделали операцию и в тот же день её не стало. Но это будет потом. Наступает 1939 год. Екатерине Белокур 39 лет. По сельским понятиям, она уже старая, и к тому же чудачка, «одержимая», которая всё «цветочки рисует». Но именно в 1939 году заканчиваются времена её испытаний. Вмешался случай. Или судьба. Художница гостила у двоюродной сестры, Любови Тонконог, жившей на другом берегу реки, и услышала по радио песню в исполнении прославленной Оксаны Петрусенко. Или песня, или голос, а может быть, и то и другое, настолько поразили Екатерину, что она всю ночь просидела над письмом — и утром отправила его по довольно необычному адресу: «Киев, Академический театр, Оксане Петрусенко». Однако слава певицы была настолько широкой, что письмо не потерялось и дошло до адресата. Вложенный в конверт вместе с письмом рисунок на кусочке холста — калина — изумил Оксану Петрусенко.
В Полтаву поступило распоряжение — съездить в Богдановку, найти Белокур, поинтересоваться её работами. И вот в Богдановку приезжает Владимир Хитько, возглавлявший тогда художественнно-методический совет областного Дома народного творчества. Потрясённый, несколько картин забирает с собой в Полтаву, показывает коллеге и другу, художнику Матвею Донцову. Принято однозначное решение — немедленно организовать выставку.
И в 1940 году в Полтавском доме народного творчества открывается личная выставка художницы-самоучки из Богдановки Екатерины Белокур. Выставка состояла лишь из 11 картин. Успех был огромным. Екатерину премировали поездкой в Москву. Её сопровождал В. Хитько. Художница посетила Третьяковскую галерею, Пушкинский музей, музей Ленина. Наибольшее впечатление произвели «малые голландцы», художники-передвижники и французские импрессионисты. Но известные картины одновременно и восхитили, и удручили Екатерину. Некоторе время после этого она даже не могла работать: «Ну куда мне быть художницей? Я — ничто! Моя мазня никуда не годится! Я такое увидела! Всё такое чудесное, но недостижимое для меня. Куда мне, глупой сельской девке, думать об искусстве? Да и могу ли я что-нибудь стоящее создать?». Но успокоившись, она снова и снова пишет цветы, которые не может не рисовать, ведь лучше них нет ничего на свете.
Три картины Белокур — «Царь-колос», «Берёзка» и «Колхозное поле» — были включены в экспозицию советского искусства на Международной выставке в Париже в 1954 году. Там их увидел Пабло Пикассо. Весь мир услышал его слова: «Если бы у нас была художница такого уровня мастерства, мы бы заставили заговорить о ней весь мир!». «Гражданку села Богдановка» он сравнил с другой великой художницей-самоучкой — Серафин Луиз из Санли. Звучало это удивительно, тем более, что о современном ему искусстве Пикассо отзывался, как правило, весьма критически. А Екатерину назвал «гениальной".
Самоучка, свои работы писала сперва на обычных тканях или фанере самодельными красками (из свеклы, бузины, калины и т.д.).
«Откуда такой артистизм у простой крестьянской женщины, такое тонкое эстетическое чувство, такая притягивающая, почти магическая сила заложенной в картинах духовности?» – писал о ней известный писатель Олесь Гончар.
Феномен Белокур, наверное, не в том только, что бедная крестьянка, никогда не ходившая в школу, сама постигавшая грамоту и основы рисования, стала великой художницей. Как чудо воспринимается космический масштаб её мироощущения. Особенно, если учесть, что главной темой были цветы, которые она называла «очами земли». «Вот возьму у матери кусок белого полотна, возьму уголёк и залезу куда-нибудь в угол, чтобы меня никто не видел и не слышал, да и начну выводить чёрным по белому и дома, и мельницы, и деревья... А иногда стану рисовать что-то такое, как говорят, фантастическое – то смешное, то страшное, а иногда удивительное, привлекательное, что и не насмотреться. И развешу я те творения свои в укромном месте и удивляюсь, и плачу над ними, и хохочу, как сумасшедшая, оттого что сумела такое сотворить... В будни мне рисовать запрещалось. Разрешалось делать, что хочу, лишь в воскресенье, после обеда. Только тогда я могла идти с девчатами гулять или читать. А захочу, мне говорят, то могу и головой своей неспокойной о пень биться».
Известно, что Катерина Белокур никогда не делала на холсте первоначального наброска, даже общего плана, а начинала с одного цветка. Таким образом оставляла она себе возможность для бесконечного поиска.«А может, вы не пишете мне потому, что недовольны, что я рисую только цветы? Так как же их не рисовать, если они такие красивые? – обращается она в письме к одному из искусствоведов. – Я и сама, как начну какую-нибудь картину цветов, то думаю – вот закончу эту и буду рисовать что-нибудь из жизни людской. Но пока закончу, в голове возникают картины одна другой чудесней – и всё цветы. А как придёт весна, да цветы зацветут, ой, Боже мой! Как глянешь: тот цветок красив, а этот ещё краше, а тот ещё прекрасней! И будто наклоняются ко мне и чуть ли не говорят: "Кто ж нас тогда рисовать будет, если ты оставляешь?". И я обо всём забываю и снова рисую цветы».
www.bilokur.narod.ru/gallery.htm
www.is.svitonline.com/libukr/bilokur/osn
www.samarska.com.ua/galereya
ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B5%D0%BB%D