[453x604]
Неизвестно сколько времени провели Лиа и Бусинка в подвале. Лиа уже начала думать, что ее ждет та же участь, что и светловолосую девочку – сгнить в одиноком сыром подвале, а подом метаться разложившимся трупом по своим мрачным воспоминаниям до скончания веков.
- Зато будет с кем поговорить, и мне не будет так одиноко… – вслух подумала Лиа, и нервно повела плечами, по спине пробежал холодок.
В этот момент дверь отворилась, и в подвал ворвался яркий солнечный свет и приятный аромат свежих пирожков. От этого запаха у Лиы заурчало в животе, и она вспомнила, что за весь день не съела ни крошки, не считая смородинного варенья, которое просочилось ей в рот после падения. Варенье было с привкусом крови ее порезанных губ. Бусинка, спрыгнув с колен Лиы, пулей выбежала из подвала.
– Окулина! Сколько раз я тебе говорила – никаких кошек в доме! – крикнула колдунья.
– Ага, зато паукам можно расхаживать по дому, как хозяевам. – С горечью подумала про себя Лиа, смахнув с плеча шестиногово верзилу, плюхнувшего откуда-то сверху.
– Выходи, у меня к тебе есть одно важное поручение.- Колдунья скрылась из проема двери, и Лиа услышала ее удаляющиеся шаги.
Девочка поднялась с табуретки, и только собиралась ступить на лестницу, как нога за что-то зацепилась. Шкатулка! Надо спрятать, что бы Азазель (так звали маму Лиы, и девочка так ее и называла) ничего не заподозрила. Лие и в голову не пришло рассказать о случившемся маме, ведь та давным-давно строго настрого запретила подходить к двери и спрашивать что-либо о том, что за ней скрывается.
Девочка спрятала шкатулку под самой нижней полкой, заставив ее банками, все равно колдунья никогда сама в подвал не спускается, чтобы например, взять зелья или варенье, ведь для этого у нее есть Лиа.
– Что ты там копаешься? Понравилось там сидеть, тогда можешь перенести туда свою кровать и спать там. – Донесся голос сверху. Кровать – это громко сказано, так как Лиа спала на набитом сеном мешке.
– Я иду, просто хочу принести банку морошкового варенья, что бы ты могла попить с ним чай. – Слукавила Лиа, доставая с полки пол-литровую банку варенья.
Когда Лиа пришла на кухню, она увидела стоящую на столе корзину, доверху наполненную ароматными пирожками. – Не думай, что это твой обед Окулина. – Сказала ведьма, увидев прикованный к пирожкам взгляд Лиы. – Это для твоего же блага, что ты не съешь ни одного пирожка из этой корзины. Эти пироги предназначены совсем не для твоего рта…- Задумчиво проговорила колдунья, доставая из печи чугунный горшочек с дымящейся в нем картошкой. – Садись и ешь! Что-то мне подсказывает, что тебя сегодня ждет дальний путь.- С этими словами Азазэль поставила на стол миску с картошкой и добрым ломтем хлеба. От удивления у Лиы округлились глаза. Обычно на обед девочке доставался маленький кусочек черствого хлеба, который помещался у девочки на ладони, сверху вдвое меньше кусочек топленого масла и, конечно, ложка варенья. Чего-чего, но этого добра у них хватало уже почти два года, с того момента, когда Лиа научилась собирать ягоды и варить варенье.
Лиа тут же набросилась на еду, но так как картошка была горячей, она постоянно вываливалась изо рта. Вспомнив, как учила ее Азазэль остужать горячие предметы, в том числе и еду, Лиа поднесла руки к горячей миске и, закрыв глаза, представила как картошка покрывается льдом. Когда Лиа открыла глаза, то увидела, что картошку затопило водой, которая стекая с краев миски, уже струилась по скатерти на пол, образуя небольшую лужицу.
- Окулина! Ну что за бестолковая! Я же тебя учила – если хочешь охладить еду надо представить, как ставишь миску в ледяное помещение, ну или, хотя бы, на лед. Льдом надо покрывать только железные предметы, например раскалившуюся кочергу или жаровню. С этими словами колдунья швырнула Лие большую деревянную ложку. – Держи и сделай из того что напортачила картофельную кашу! И…- Колдунья повернулась к Лие, утирая со лба сажу. Все равно…Ты меня очень порадовала, что пользуешься своими способностями.
- Лие даже показалось, что ее мама улыбнулась, когда говорила дочери эти слова. Но это была лишь тень, ускользнувшая также быстро, как и появилась, и Лиа принялась мять ложкой размякшую в миске картошку.
Когда последняя ложка пюре была съедена, Лиа вытерла пол и помыла за собой миску. Странно, но Азазэль так к картошке и не притронулась. – Наверное, покушала в своем любимом лесу…- подумала Лиа, - интересно, кем на этот раз был ее обед. Почему-то Лиа была уверенна, что ведьма питается совсем не ягодами и грибами, но это были лишь ничем не обоснованные подозрения.
- Доела? Вот и славно… У меня к тебе очень важное поручение, Окулина! Думаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы сходить в деревню и отнести вот эту корзину – Азазель указала на ту самую корзину с пирожками, которую увидела Лиа, когда поднялась из подвала – одной замечательной семье. – Я их предупредила о твоем приходе, и …думаю ты останешься ночевать в деревне…но в семь утра, ты должна быть дома.
Сколько раз Лиа представляла себе день, когда Азазель разрешит ей сходить в деревню Горьку и если уж не познакомиться с местными жителями, то хотя бы посмотреть, как и чем они живут. Сколько раз она просила взять ее с собой, когда колдунья отправлялась в деревню, чтобы отнести кому-нибудь приворотное зелье или помочь появиться на свет очередному малышу, и сколько раз Лиа слышала в ответ лишь грозный холодный отказ. И вот, наконец, сбылась ее мечта, и Лиа увидит деревню, в которой так давно хотела побывать.
От радости сердце Лиы забилось так, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Лиа даже и думать забыла о том, что ни когда в деревню не ходила и не знала, какой дорогой до нее добраться.
- Окулина, когда войдешь в лес не вздумай слушать кого-либо! Слушай лишь свое сердце…- сказала колдунья, протягивая дочери корзину с пирожками, накрытую вышитым в цветочек рушником.
- И это говорит Азазель? – Лиа не могла поверить в то, что мама наконец-то вспомнила, что у ее дочки, и кстати единственной, есть сердце.
- Ну а кто еще с тобой может тут говорить? – раздраженно заметила Азазель.
- С ней явно что-то не то сегодня, белены, что ли объелась? – уже не вслух подумала Лиа. Сначала накормила досыта, потом даже сказала, что дочка ее ПОРАДОВАЛА – вот уж нонсенс! Потом отправила в Горьку…а теперь еще и признала, что у Лиы есть сердце.
- Да и, позови с собой Бусинку! Кошки отлично видят в темноте, и их глазам открывается то, что остается закрытым для глаз человеческих. – сказала Азазель, увидев оранжево-белую мордочку кошки, выглядывающей в открытое окно.
Лиа даже потеряла дар речи и, постояв минуту в раздумье, взяла со стола приготовленное Азазелью яблоко, так ничего и не сказав.
Когда Лиа вышла из дома, у ее ног тут же оказалась Бусинка. Кошка потерлась у ног девочки и, издав протяжное «мяу», побежала в ту сторону, откуда, обычно возвращалась колдунья. У Лиы не возникло сомнений, куда первым делом надо идти. Крепче сжав корзину (о своих раненых ладонях девочка и думать забыла) Лиа уверенным шагом направилась прямо к зеленой стене дремучего леса.