В моих подземных роскошных лесах,
Вырос цветок пурпурной звезды.
Сверкает роса у него в лепестках –
Роса священной лунной воды.
Сверкают росинки серебряным светом –
Мой лес озарился на тысячи миль.
Когда-то просила у Бога ответа,
Блуждая в лесу позабытых могил.
Когда-то кружила и вьюгой и смерчем,
Дружила с нелепыми лицами мглы.
Мой долог был путь, порой бесконечен,
Под сенью опавшей, пожухшей листвы.
Платформа – тяжелая, черная ноша
Давила мне ноги, плутая шаги.
Мой воздух был пресен, почти обезвожен,
Под тяжестью черной лохматой ноги.
Ноги обезьяны – лохматой, голодной,
Мне треплющей душу, мешая уснуть.
Прощай обезьяна, со злою тоскою,
Запрет мне – к тебе примкнуть!
Прощай обезьяна, ты долго топтала,
Лесов моих вечных уставшую плоть –
Изыди от сюда, пойми – я устала,
Устала тобою травить свою кровь.
Мой лес опустел – затихли уныло,
Мои голоса, звеневшие эхом…
Все замерло, стихло, сжалось, застыло
Вслед за зловещим смехом.
Я сжалась в комочек в бескрайнем лесу.
Вокруг – никого, ничего –пустота!
Вернись обезьяна – тебя я прошу!
Вернись – я вся без остатка твоя!
Лохматая лапа схватила за горло,
Сжимает сильнее – хрустят позвонки.
- Беги от меня! Я вечно голодная! –
Моей обезьяны затихли шаги.
Когда я очнулась, почти бездыханная,
Я вспомнила Бога, я вспомнила свет!
Прости меня Боже. Прости окаянную,
Высшая сила, дай мне ответ!
В лесу позабытых могил я блуждала,
Ждала терпеливо, не смея вздохнуть.
Всего лишь ждала, всего лишь лежала,
Мечтала я лишь об одном – отдохнуть.
Тянулись минуты мрачною лентой,
Утренним соком, мягкой росой.
Я в эти минуты тяжелой монетой,
Платила за свой обезьяний «покой».
За этой расплатой угасшей войны,
Мелькнула улыбка на бледных губах.
Вырос цветок пурпурной звезды
В моих подземных роскошных лесах.
(какое-то ноября 2010)