Тесно связанная с подсознанием, с глубинами человеческой психики,
мистика преподносит порой такие сюрпризы, что волосы на голове встают
дыбом. Было это и во время Великой Отечественной войны.
Когда люди находились на волосок от гибели, они понимали: потребность в
чуде имеет такую же природу, как воздух и вода, как хлеб и сама жизнь. И чудеса вершились. Только вот доподлинно неизвестно, что лежало в их основе. Когда время останавливается Время – самая загадочная физическая величина. Его вектор однонаправлен, скорость, казалось бы, постоянна. А вот на войне...




Многие фронтовики, оставшиеся в живых после кровопролитных боев, с
удивлением замечали, что их часы отстают. Медсестра Волжской военной
флотилии Елена Яковлевна Зайцева, вывозившая раненых из Сталинграда,
говорила о том, что когда их санитарно-транспортное судно попало под
обстрел, часы всех медиков остановились. Никто ничего понять не мог.



Анна Федоровна Гибайло (Нюхалова) родом с Бора. До войны работала на
стекольном заводе, училась в техникуме физкультуры, преподавала в школе
№113 города Горького, в сельскохозяйственном институте.

В сентябре 1941 года Анну Федоровну направили в спецшколу, а после ее
окончания – на фронт. После выполнения задания вернулась в Горький, а в
июне 1942 года в составе истребительного батальона под командованием
Константина Котельникова перешла линию фронта и стала действовать в тылу
врага на территории Ленинградской области. Когда выдавалось время, вела
дневник.

"Сильный бой с танками и пехотой противника, – писала она 7 сентября.
– Бой начался в 5 утра. Командир распорядился: Аня – на левый фланг,
Маша – на правый, со мной были Виктор и Алексеев. Они за пулеметом в
блиндаже, а я с автоматом в укрытии. Первую цепь скосили наши пулеметы,
выросла вторая цепь немцев. Деревня вся пылала. Виктор ранен в ногу.

Переползла через поле, утащила его в лес, закидала ветками, он
сообщил, что ранен Алексеев. Поползла обратно в деревню. Все штаны
порвались, коленки в крови, выползла из овсяного поля, а немцы идут по
дороге. Страшная картина – они раскачали и бросили человека в горящую
баню, предполагаю, что это и был Алексеев”.

Казненного фашистами бойца схоронили местные жители. Однако немцы,
узнав об этом, разрыли могилу и выбросили из нее обгоревший труп. Ночью
какая-то добрая душа похоронила Алексеева во второй раз. И тут
началось...

Спустя несколько дней из деревни Шумиловки шел отряд фрицев. Только
поровнялись с кладбищем, грохнул взрыв, трое солдат остались лежать на
земле, еще один был ранен. По непонятной причине сдетонировала граната.
Пока немцы разбирались что к чему, один из них охнул, схватился за
сердце и упал замертво. А был он рослый, молодой и совершенно здоровый.

Что это было – сердечный приступ или что-то иное? Жители маленькой
деревушки, что на реке Шелонь, уверены: это была месть фашистам
погибшего бойца. И как подтверждение тому, еще одна история. На кладбище
рядом с могилой Алексеева в годы войны повесился полицай. Может,
совесть замучила, может, с перепоя. А вот поди ж ты – не нашел другого
места кроме этого.



Елене Яковлевне Зайцевой пришлось поработать и в госпитале. А там наслушалась много самых разных историй.

... Один из ее подопечных попал под артобстрел, ему оторвало ногу.
Рассказывая об этом, он уверял, что какая-то неведомая сила перенесла
его на несколько метров – туда, куда снаряды не доставали. На какую-то
минуту боец потерял сознание. Очнулся от боли – трудно дышать, дурнота,
казалось, проникала даже в кости. А над ним – белое облако, которое
словно защищало раненого солдата от пуль и осколков. И он почему-то
поверил, что выживет, что будет спасен.

Так и случилось. Вскоре к нему подползла медсестра. И только тогда
стали слышны разрывы снарядов, снова запорхали железные бабочки
смерти...

Другой пациент, командир батальона, был доставлен в госпиталь в
крайне тяжелом состоянии. Он был очень слаб, во время операции у него
остановилось сердце. Однако хирургу удалось вывести капитана из
состояния клинической смерти. И постепенно он стал поправляться.

Комбат раньше был атеистом – члены партии в Бога не верят. А тут его
словно подменили. По его словам, он во время операции почувствовал, что
покидает свое тело, поднимается ввысь, видит людей в белых халатах,
склонившихся над ним самим, плывет по каким-то темным коридорам к
мерцающему вдали легкому светлячку, маленькому комочку света...

Он не чувствовал страха. Он просто ничего не успел осознать, когда в
безглазицу непроглядной ночи ворвался свет, море света. Капитана охватил
восторг и трепет перед чем-то неизъяснимым. Чей-то ласковый, до боли
знакомый голос произнес:

– Возвращайся, у тебя еще много дел.

А дальше комбат ничего не помнил.

И, наконец, третья история. Военврач из Саратова получил пулевое
ранение и потерял много крови. Ему срочно нужно было делать переливание,
но крови его группы в лазарете не оказалось.

Рядом лежал еще неостывший труп – раненый скончался на операционном столе. И военврач сказал своему коллеге:

– Перелей мне его кровь.

Хирург покрутил пальцем у виска:

– Ты хочешь, чтобы было два трупа?

– Я уверен, что это поможет, – заявил военврач, проваливаясь в небытие.

Такого эксперимента нигде еще вроде бы не проводили. И он удался.
Мертвенно-бледное лицо раненого порозовело, пульс восстановился, он
открыл глаза. После выписки из горьковского госпиталя № 2793 саратовский
военврач, фамилию которого Елена Яковлевна запамятовала, снова ушел на
фронт.

А Зайцева уже после войны с удивлением узнала о том, что еще в 1930
году один из талантливейших в истории русской медицины хирургов Сергей
Юдин впервые в мире перелил кровь умершего человека своему пациенту и
помог ему поправиться. Этот эксперимент был на долгие годы засекречен,
но как о нем мог узнать раненый военврач? Остается только гадать.



Мы умираем поодиночке. Никто не знает заранее, когда это случится. Но
в самой кровавой в истории человечества бойне, унесшей десятки
миллионов жизней, в смертной сшибке добра и зла, многие чувствовали свою
и чужую погибель. И это – не случайно: война обостряет чувства.





Федор и Николай Соловьевы ушли на фронт из Ветлуги. Пути их во время
войны несколько раз пересекались. Лейтенант Федор Соловьев был убит в
45-м в Прибалтике. Вот что писал родным о его гибели старший брат 5
апреля того же года:

"Когда я был в их части, мне рассказывали бойцы и офицеры, Федор был
верным товарищем. Один его друг, старшина роты, плакал, когда узнал о
его смерти. Он рассказал, что накануне они разговаривали, и Федор
признался, что едва ли этот бой пройдет благополучно, чувствует сердце
что-то недоброе”.

Таких примеров – тысячи. Политрук 328-го стрелкового полка Александр
Тюшев (после войны он работал в Горьковском облвоенкомате) вспоминал,
что 21 ноября 1941 года какая-то неведомая сила заставила его покинуть
командный пункт полка. И спустя несколько минут КП накрыл фугас. В
результате прямого попадания все, кто там находились, погибли.

Вечером Александр Иванович писал своим близким: "Наши блиндажи такие
снаряды не выдерживают... Убиты 6 человек, среди них командир Звонарев,
санинструктор Аня и другие. Я мог быть среди них”.


Гвардии сержант Федор Ларин до войны работал учителем в Чернухинском
районе Горьковской области. Он знал с первых дней: его не убьют, он
вернется домой, но в одном из боев получит ранение. Так и случилось.

Земляк Ларина старший сержант Василий Краснов после ранения
возвращался в свою дивизию. Поймал попутку, которая везла снаряды. Но
внезапно Василия охватило странное беспокойство. Он остановил машину и
пошел пешком. Беспокойство отпустило. Через несколько минут полуторка
напоролась на мину. Раздался оглушительный взрыв. От машины, по сути
дела, ничего не осталось.

А вот рассказ бывшего директора Гагинской средней школы, фронтовика
Александра Ивановича Полякова. В годы войны он участвовал в боях под
Жиздрой и Оршей, освобождал Белоруссию, форсировал Днепр, Вислу и Одер.

– В июне 1943 года наша часть дислоцировалась юго-восточнее
Буды-Монастырской в Белоруссии. Вынуждены были перейти к обороне. Вокруг
– лес. У нас окопы, у немцев – тоже. То они в атаку идут, то мы.

В роте, где служил Поляков, был один солдат, которого никто не любил,
потому что он предсказывал, кто когда и при каких обстоятельствах
погибнет. Предсказывал, надо отметить, довольно точно. При этом говорил
очередной жертве так:

– Пиши письмо домой, пока не убили.

Тем летом после выполнения задания в роту пришли разведчики из
соседнего подразделения. Солдат-предсказатель, глянув на их командира,
сказал:

– Пиши домой.

Старшине объяснили, что тучи над ним сгустились. Тот вернулся в свое
подразделение и обо всем рассказал командиру. Комполка посмеялся и
отправил старшину за пополнением в глубокий тыл. И надо же такому: в
машину, на которой ехал старшина, случайно попал немецкий снаряд, и он
погиб. Ну а провидца в тот же день нашла вражеская пуля. Свою смерть он
предсказать не смог.



Места кровопролитных боев и массовых захоронений уфологи совсем не
случайно считают геопатогенными зонами. Здесь действительно постоянно
происходят аномальные явления. Причина понятна: осталось множество
незахороненных останков, и все живое избегает этих мест, даже птицы тут
не гнездятся. По ночам в таких местах по-настоящему страшно. Туристы и
поисковики говорят о том, что слышатся странные, будто с того света,
звуки, да и вообще происходит нечто загадочное.

Поисковики действуют официально, а вот "черные копатели”, которые
ищут оружие и артефакты времен Великой Отечественной, – на свой страх и
риск. Но рассказы тех и других похожи. Например, там, где с зимы 1942-го
по конец лета 1943 года проходил Брянский фронт, творится черт знает
что.

Итак, слово "черному археологу” Никодиму (это его кличка, свою фамилию он скрывает):

– Мы разбили лагерь на берегу реки Жиздры. Раскопали немецкий
блиндаж. Оставили скелеты у ямы. А ночью слышим немецкую речь, шум
танковых двигателей. Перепугались не на шутку. Утром видим следы
гусениц...

Но кто и зачем порождает эти фантомы? Может быть, это одно из
предупреждений о том, что нельзя забывать о войне, потому что может
случиться новая, еще более страшная?



Этому можно и верить, и не верить. Нижегородец Алексей Попов живет в
верхней части Нижнего Новгорода, в доме, где жили его родители, деды и,
возможно, даже прадеды. Он молод, занимается бизнесом.

Летом прошлого года Алексей уехал в командировку в Астрахань.
Позвонил оттуда по мобильнику жене Наташе. Но ее сотовый телефон
почему-то не отвечал, и Алексей набрал номер обычного квартирного
телефона. Трубку сняли, но ответил детский голосок. Алексей решил, что
не туда попал, и набрал нужный номер еще раз. И снова ответил ребенок.

– Позови Наташу, – сказал Алексей, он решил, что кто-то у жены в гостях.

– Я и есть Наташа, – ответила девочка.

Алексей растерялся. А ребенок рад был общению:

– Мне страшно. Мама на работе, я одна. Расскажите, чем вы занимаетесь.

– Я стою сейчас у окна и гляжу на огни другого города.

– Только не надо обманывать, – сказала Наташа. – В городах сейчас светомаскировка. Электричества нет, Горький бомбят...

Попов потерял да речи.

– Разве у вас война?

– Конечно, война, идет 1943 год...

Разговор прервался. И тут до Алексея дошло. Он каким-то непостижимым
образом связался со своей прабабушкой, которую звали Наталья
Александровна. Как такое могло произойти, он просто понять не может.





http://planeta.moy.su/news/misticheskie_sobytija_v...tvennoj_vojny/2015-03-30-37737