Я помню детства «пору звонкую»,
Прилавки с голубой сгущенкою,
В детсаде - крики воспитательниц,
И истеричек, и предательниц,
Я помню, как играют в «классики»,
Я знаю, как трактуют классиков
Дневная школа и вечерняя,
Где отбивают страсть к учению...
Но, впрочем, что-то все невнятно я...
Ведь есть же сторона обратная!
Подружек взгляды обалделые
Весной, и фартучки их белые
Так туго схватывают талии!
Что все красавицы Италии
В сравненьи с русской гимназисточкой?..
Москва - как будто легкой кисточкой
Набросана - такая ясная.
Что все метания напрасные
В сравненьи с ножками промокшими,
В сравненьи с первыми, хорошими,
Невымученными признаньями?..
Как это мудро, что заранее
Нам судьбы наши не предсказаны,
Что мы сегодняшним повязаны
И все тревожим небо ропотом,
А счастие уходит с опытом:
Как все мы вымотаны службою,
Как все мы за зиму простужены,
Как просто предают товарищи,
Как тихо вечером на кладбище,
Как настигает одиночество,
Когда вдруг спрашивают отчество,
Я знаю... Только это знание
Не оправдание…
"Эта встреча случайна..." - резонно вполне
Мне пластинка твердит в назиданье.
Я лежу на тахте, отвернувшись к стене,
И во мне происходит страданье.
Хоть до смерти ты музыкой душу трави,
Здесь никто не подскажет решенья.
Да поможет нам Бог дострадать до любви
И доплакаться до утешенья.
Перебирали абрикосы -
Варили на зиму варенье,
И проходило воскресенье
Не просто как-нибудь, а с пользой.
Впуская в форточку прохладу,
Я пенки желтые снимала
И где-то как-то понимала,
Зачем все это было надо.
Я знала, знала, что варенье
Еще наслушается споров,
Интеллигентских разговоров
И философских словопрений,
За милую проскочит душу
Под выгнанных и убиенных,
И скажет мама непременно:
"Поэтам тоже надо кушать".
Его съедят, почти не глядя,
Как оно дивно янтарится:
"Да вы окститесь, Бога ради -
В России страшное творится..."
Подружка абрикос подцепит
И ловко в рот себе положит:
"Ведь он меня совсем не ценит.
Он - сволочь", - тихо подытожит.
В отечестве темно и страшно.
И так уютно в доме нашем.
Чтоб было счастье полной чашей,
Глотайте горе полной чашей,
И эти баночки тугие
Я растаскаю по больницам,
Где будут гнить, а не лечиться
Любимые и дорогие.
И кто-нибудь их них без силы
И как простое откровенье
Мне скажет: "Вкусное варенье".
И я скажу: "Сама варила".
Краски на шторах выцвели,
Комната меньше стала,
Кактусы чудом выжили –
Долго не поливала.
Я ли хочу многого? –
Мне б защитить спину.
Это мое логово -
Я его не кину.
Здесь я была маленькой,
Здесь я была хорошей...
Мама, зачем к валенкам
Нужно всегда галоши?
Туфли твои «лыкированы» -
Значит, они из лыка?..
Так все в душе спрессовано,
Что не издать крика.
И потолки низкие
Давят на фотоснимки -
Это мои близкие,
Те, с кем уже в обнимку
Не посидеть вечером,
Не увидаться... покуда...
Мама, ты так доверчива! –
Все еще ждешь чуда.
Почувствуешь, что жизнь вгоняет в дрожь,
Что равновесье потеряешь скоро,
Что в прошлом ты опоры не найдешь
И в будущем не различишь опоры.
Страна и время, будто ни при чем,
Отступят, как от поезда березы.
И небо остро врежется в плечо,
И брызнут звезды... или просто слезы.
Шагнуть ли в мир? Вернуться ли домой?
На перепутье вдруг настигнет знанье,
Что лишь в себе одной, в себе самой
Найдешь ты свет, покой и оправданье.