Было в ней что-то от животного. Сильного, 

неуправляемого хищника, опасного в своей 

стихийности, в нетерпящем границ и рамок 

своеволии. Она могла ластиться кошкой, льнуть 

игриво и волнующе, но он-то знал, что стоит 

погладить против шерстки, как из мягких лапок 

хищницы покажутся острые когти. 

Хищница была подкупающе непосредственной и 

женственной, как никто другой. В ее голове 

странным образом перемешались пуританская 

суровая мораль и безграничная развращенность 

шлюхи, с нею не было легко, но она влекла, как 

наркотик.