Вчера посмотрела фильм, который по названию, скорее похож на комедию. "Ваня с 42-улицы". На 42-стрит в Нью-Йорке расположены театры. Оказывается это фильм вроде репетиции спектакля Чехова "Дядя Ваня". Смотрела не отрываясь. Никаких новаций, никакой отсебятины и модернизма. Обычные американские актеры, кстати, прекрасные актеры, играют чеховских героев в обычных футболках, джинсах. Говорят о самоваре и наливают воду из графина, пьют водку и не морщатся. Т.е. абсолютная внешняя условность. При этом такое точное и естественное попадание в Чехова! Т.е. говорят длиннющие монологи о напрасно прожитой жизни, пустоте жизни, мечтах о великих делах, другой лучшей жизни. При этом бездельники, приживалы и дачники по сути. Призывают друг друга работать, вершить какие-то великие дела и.... ничего не делают. Презирают друг друга и себя за эту никчемную жизнь....и продолжают ей жить. Мне было интересно, что именно американские актеры такие далекие от России 19 века, от русских с их вечным самокопанием так точно это поняли и сыграли. Во всяком случае смотрела фильм не отрываясь. Самого дядю Ваню играл актер, которого ну никак в этой роли представить не могла, Уоллес Шоун, но когда смотришь, как он играет, слушаешь его монологи, забываешь о его внешности. Человек, закончивший Гарвард и Оксфорд по экономике, философии и ушедший в кино. Характерный актер, способный играть все от трагедии до фарса. В основном играющий комедийные роли. Чем-то напоминает мне еврейского актера Михоэлса.
А может быть американцы так естественно играют Чехова, что они сейчас после всех своих могучих достижений именно к этому пришли. К этому осознанию "все суета и томление духа".
------------------------------
27.6.12. В продолжение моей темы. Получила письмо от сестры, где она описывает огромное впечатление от спектакля по письмам Чехова и Книпер. Взялась снова перечитать книгу. За одно и почитать о Книпер. Нашла интересное место в их переписке о пьесе "Дядя Ваня".

"Москва. 26 сентября 1899 года
КНИППЕР. Меня смущает ремарка Алексеева по поводу последней сцены Астрова с Еленой: Астров у него обращается к Елене как самый горячий влюбленный, хватается за свое чувство, как утопающий за соломинку. По-моему, если бы это было так, - Елена пошла бы за ним и у нее не хватило бы духу ответить ему - «какой вы смешной...» Он, наоборот, говорит с ней в высшей степени цинично и сам как-то даже подсмеивается над своим цинизмом. Правда или нет? Говорите, писатель, говорите сейчас же.

Ялта. 30 сентября 1899 года.
ЧЕХОВ. Но это неверно, совсем неверно! Елена нравится Астрову, она захватывает его своей красотой, но в последнем акте он уже знает, что ничего не выйлет, что Елена исчезает для него навсегда - и он говорит с ней в этой сцене таким же тоном, как о жаре в Африке, и целует ее просто так, от нечего делать."