Работа в действии "Терроризм в Нью-Йорке" (из книги "Любить то,что есть")




После событий 11 сентября 2001 года средства массовой информации и наши политические лидеры сообщили, что Америка начала войну против терроризма и что все изменилось. Но когда участники моей Школы пришли ко мне выполнять Работу, я обнаружила, что ничего не изменилось. Люди, подобные Эмили, запугивали себя своими неисследованными мыслями, и только после того, как они находили террориста внутри себя, они могли вернуться к своим семьям, к нормальной жизни в мире и к покою.


Учитель страха не может принести на землю мир. Мы пытались это сделать в течение тысячелетий. Только человек, который трансформирует насилие внутри себя, человек, который находит в себе мир и живет в нем, только он может научить настоящему миру. Мы ждем только одного учителя. И это — вы.

Эмили: С тех пор как террористы атаковали Всемирный торговый центр в прошлый вторник, я все время боюсь, что меня убьют в подземке или в здании, где находится мой офис, недалеко от Центрального парка и отеля Вальдорф. Я постоянно думаю о том, как будут травмированы мои сыновья, если они меня потеряют. Одному из них лишь один годик, а другому всего четыре года.
Кейти: Да, милая. Итак, «Террористы могут атаковать вас в подземке».
Эмили: Угу.
Кейти: Можете ли вы абсолютно точно знать, что это правда?
Эмили: Что это возможно или что это произойдет?
Кейти: Что это произойдет.
Эмили: Я не знаю, произойдет ли это, но я знаю, что это возможно.
Кейти: И как вы реагируете, когда приходит эта мысль?
Эмили: Я испытываю ужас, Я уже чувствую печаль по поводу моей кончины: за себя,за моего мужа и моих малышей.
Кейти: И как вы относитесь к людям в подземке, когда приходит эта мысль?
Эмили: Я чувствую себя закрытой, совершенно закрытой.
Кейти: Как вы относитесь к себе, когда вы об этом думаете, находясь в подземке?
Эмили: Ну, я пытаюсь подавить эту мысль, я концентрируюсь на чтении и на том,что я делаю. Я напряжена.
Кейти: И где путешествует ваш ум, когда вы напряжены и думаете об этом, когдачитаете в подземке?
Эмили: Я просто все время представляю лица своих детей.
Кейти: То есть вы заняты делами своих детей. Вы читаете книгу в переполненной людьми подземке, а в воображении представляете лица своих детей после вашей смерти.
Эмили: Да.
Кейти: Что в вашу жизнь приносит эта мысль, стресс или покой?
Эмили: Определенно стресс.
Кейти: Кем бы вы были, находясь в подземке без этой мысли? Кем бы вы были, еслибы не могли думать: «Террорист может убить меня в подземке»?
Эмили: Если бы я могла этого не думать… вы имеете в виду, что мой разум этого не делал бы? (Пауза.) Ну, я была бы такой же, как в последний понедельник до нападения.
Кейти: То есть вы чувствовали бы себя в подземке немного комфортнее, чем сейчас?
Эмили: Значительно комфортнее. Я выросла в подземке. Мне действительно вполне комфортно в подземке без этой мысли.
Кейти: «Террорист может убить меня в подземке» — как бы вы это развернули?
Эмили: Я могу убить себя в подземке?
Кейти: Да, убийство происходит в ваших мыслях. Единственный террорист, находящийся в тот момент в подземке, — это вы, терроризирующая себя своими мыслями. Что еще вы написали?
Эмили: Я очень сердита на свою семью — мужа, родителей, всех родственников, живущих в Нью-Йорке, — за то, что они не помогают мне составить аварийный план на случай, если ситуация с терроризмом здесь ухудшится. Не помогают найти место, где мы все могли бы встретиться за пределами города, не помогают подготовить наши паспорта, снять какие-то деньги с банковского счета. Я очень сержусь на них за то, что они такие пассивные, что они заставляют меня чувствовать себя сумасшедшей из-за попыток составить план.
Кейти: Итак, «Я очень сердита на свою семью» — давайте развернем это. «Я очень сердита…»
Эмили: Я очень сердита на себя за то, что я не помогаю себе составить аварийный план?
Кейти: Вы понимаете? Перестаньте быть такой пассивной. Составьте аварийный план не только для себя, своих детей и мужа, но и для всей вашей семьи в Нью-Йорке. Составьте план для каждого.
Эмили: Я пытаюсь, но они заставляют меня чувствовать, что я свихнулась, если я делаю это. Меня это злит.
Кейти: Да, судя по всему, им не нужен план. И они не хотят иметь план. Вы единственная, кому нужен аварийный план, поэтому составьте план для эвакуации Нью-Йорка.
Эмили (смеясь): Это звучит так смешно.
Кейти: Я знаю. Я нахожу, что результатом самоосознавания часто бывает только смех.
Эмили: Но я все еще злюсь на то, что они заставляют меня чувствовать себя ненормальной.
Кейти: Можете ли вы определить, что именно в вас ненормально?
Эмили: Хорошо. Я делала то же самое накануне 2000 года, когда ожидался компьютерный сбой, так что я подозреваю, что они проходили через это со мной раньше. Я немного сдвинута в параноидальную сторону.
Кейти: Таким образом, со своей точки зрения они правы. У них есть основание. Вы могли бы работать над своим аварийным планом спокойно, не ожидая от них желания уехать.
Эмили: Я обязательно увезу моих малышей.
Кейти: Потому что они маленькие, и вы можете взять их обоих на руки и убежать. Усадить их в машину и просто уехать.
Эмили: Я думаю, мне нужно научиться водить машину. У меня нет водительских прав.
Кейти (смеясь): Вы сердитесь на свою семью за то, что у них нет аварийного плана, а у вас самой нет водительских прав?
Эмили (смеясь): Это кажется нелепым сейчас. Я понимаю. Я осуждаю их, а сама даже не смогу вести машину в случае необходимости. Как я могла этого не видеть?
Кейти: Теперь допустим, что у вас есть права, а все туннели и мосты перекрыты. Вам необходим другой план. Вам нужно найти себе еще пять работ, чтобы вы смогли приобрести собственный вертолет.
Эмили (смеясь): Да, да.
Кейти: Но вам все равно не позволят летать.
Эмили: Нет. Конечно, нет.
Кейти: Так обстоят дела. Возможно, именно поэтому ваша семья не беспокоится относительно аварийного плана. Они заметили, что тоннели закрыты, что самолетам не разрешают подниматься в воздух в течение последней недели, что бежать некуда. Может быть, они это понимают. Может быть, вы последняя, кто это узнал.
Эмили: Возможно, это действительно так.
Кейти: Таким образом, нам остается просто найти покой там, где мы есть. Для того чтобы заставить аварийный план работать, как я заключила из реального положения вещей, вам необходимо быть телепатом, чтобы вы заранее знали, когда эвакуироваться и куда уехать, чтобы быть в безопасности.
Эмили: Какая-то часть меня говорит, что мне следует уехать сейчас. Но тогда возникает проблема: где же безопасно? Тут действительно нужно быть телепатом…
Кейти; Значит, вам нужно поработать над своими телепатическими способностями.Но, как я заметила, телепаты не выигрывают в лотерею.
Эмили: Это верно.
Кейти: Итак, «Вам нужен аварийный план» — это правда? Можете ли вы быть абсолютно уверены, что это правда?
Эмили: Я подозреваю, что не могу больше быть уверена в том, что это правда.
Кейти: О дорогая, просто почувствуйте это. Может быть, это то, что ваша семья уже знает.
Эмили: Я думаю, что на самом деле я не такой уж хороший планировщик. Для этого случая нельзя иметь план.
Кейти: Конечно, нет. Вы не можете перехитрить реальность. Может быть, то место,где вы находитесь именно сейчас, является самым безопасным в мире. Мы просто не знаем.
Эмили: Честно говоря, я никогда не думала об этом.
Кейти: Итак, кем бы вы были без мысли «Мне нужен аварийный план»?
Эмили: Менее беспокойной, менее настороженной, более легкой. (Пауза.) Но также и более огорченной. (Плачет.) Печальной. Очень, очень печальной. Все эти люди погибли, Мой город изменился. Я ничего не могу сделать.
Кейти: Хорошо. Значит, таково реальное положение дел. Вы ничего не можете сделать. Это смирение. Для меня это прекрасная вещь.
Эмили: Просто я привыкла быть очень активной, постоянно что-то делать, по крайней мере для людей, находящихся рядом со мной, защищать их.
Кейти: И чувствовать, что контролируете ситуацию. Это работает какое-то время. А потом реальность догоняет нас. Но если мы возьмем все эти изумительные способности, эту сверхактивность и соединим их со смирением, то тогда это действительно будет что-то. Тогда мы можем быть ясно мыслящими и способными помочь, «Мне нужен аварийный план» — разверните это.
Эмили: Мне не нужен аварийный план.
Кейти: Прочувствуйте это. Вы видите, что это может быть так же верно? Что это может быть даже более верно?
Эмили: Возможно. Я вижу, что это может быть более верно.
Кейти: О моя дорогая. Я тоже. Вот почему я всегда чувствую себя так комфортно независимо от того, где я нахожусь. Когда вы бежите в страхе, вы пробираетесь через любую дырку в стене. Потом вы оглядываетесь назад, на то место, где вы находились раньше, и видите, что оно было гораздо безопаснее. Когда что-то случается, вами без аварийного плана становится понятно, что нужно делать. Вы можете найти все, что вам необходимо знать, прямо там, где вы находитесь. И в действительности вы уже живете так, Когда вам нужен карандаш, вы протягиваете руку и берете его, Если карандаша не оказалось поблизости, вы идете за ним в какое-то другое место. И именно так бывает в чрезвычайной ситуации. При отсутствии страха то, что вы должны делать, так же ясно, как подойти и взять карандаш. А вот страх не эффективен. Страх слеп и глух. Давайте послушаем, что вы еще написали.
Эмили: Хорошо. Я думаю, что террористы крайне невежественны в своей ненависти и жажде почувствовать себя могущественными. Они так яростно стремятся причинить нам вред. Они способны на все… почему не яд или начиненные взрывчаткой машины? Они злы и невежественны, и все же они успешны и сильны. Они могут разрушить эту страну. Они, как саранча, повсюду. Они прячутся, выжидают, чтобы причинить нам вред, взорвать нас, убить нас.
Кейти: Итак, «Эти террористы злы».
Эмили: Да.
Кейти: Можете ли вы абсолютно точно знать, что это правда?
Эмили: Я думаю, что знаю о том, что они невежественны. Они не понимают, как действует на нас насилие.
Кейти: Можете ли вы быть уверены, что это правда? Что они невежественны в этом?Это хорошее утверждение, дорогая. Можете ли вы знать о том, что им неизвестно о боли, смерти, страданиях?
Эмили: Нет, об этом им известно, потому что они, возможно, испытали это. Я не знаю,так ли это, но думаю, что, вероятно, это так. Поэтому такова их реакция. Но они все же невежественны в отношении того факта, что насилие никогда не работает.
Кейти: Или, напротив, они не невежественны. Они верят в мысль, которая противоположна вашей, они верят, что насилие работает. Они считают, что весь мир их этому учит. Они во власти этой мысли.
Эмили: Но на самом деле оно не работает. Чтобы причинять зло другому человеку, нужно быть невежественным, либо заблуждающимся, либо психопатом.
Кейти: Возможно, вы правы, и множество людей согласилось бы с вами, но мы здесь смотрим не на то, правильно это или нет. Поэтому давайте вернемся к тому, что вы написали, и развернем это.
Эмили: Я думаю, что террористы крайне невежественны в своей ненависти и жажде почувствовать себя могущественными.
Кейти: Разверните это.
Эмили: Я крайне невежественна в своей ненависти и жажде почувствовать себя могущественной. Это правда. Мне нужен был мой аварийный план для того, чтобы почувствовать себя могущественной.
Кейти: Да, и каково это — испытывать ненависть?
Эмили: Ну, на какой-то момент это придает сил. Я хочу сказать, что это позволяет мне чувствовать себя менее беспомощной.
Кейти: И что происходит, когда вы ненавидите?
Эмили: Я зацикливаюсь на этом. Я не могу этого принять, и это изматывает.
Кейти: И вам надо найти способ отстоять эту позицию. Вы должны доказать, что вы правы в своей ненависти. Что она справедлива и оправданна. И каково это — жить таким образом? Как вы реагируете, когда думаете, что террористы злы и не вежественны?
Эмили: В контексте того, о чем мы говорим, это и вправду ощущается очень фальшиво. Я не уверена, что у меня когда-нибудь еще будет такое чувство.
Кейти: С их точки зрения, их ненависть абсолютно оправданна. Они готовы умереть за это. Это правое дело. Вот во что они верят. Они крушат свои жизни о здания.
Эмили: Да.
Кейти: Их ненависть не является для них препятствием. Вот как это выглядит,когда мы привязаны к идее. Эта идея такова: «Вы — зло, и я умру, чтобы уничтожить вас». Это ради блага мира.
Эмили: Да, я понимаю это.
Кейти: Тогда продолжим с разворотами.
Эмили: Я зла в своем невежестве…
Кейти: …из которого исходят эти люди. Они знают, какое страдание приносят своим семьям, когда преднамеренно убивают себя.
Эмили: Да.
Кейти: На каком-то уровне они не являются невежественными, а на другом —конечно, они невежественны, потому что их идеи порождают так много страданий. Итак, продолжайте разворачивать то, что вы написали после слов о зле и невежестве.
Эмили: Они злы и невежественны, и все же они успешны и сильны.
Кейти: И я…
Эмили: Я зла и невежественна, и все же я успешна и сильна.
Кейти: Да, со всей вашей правотой.
Эмили: О да. Мой аварийный план верен, а другие просто не принимают его.
Кейти: Итак, давайте продолжим. «Они, как саранча» — разверните это.
Эмили: Я, как саранча, повсюду, Я прячусь, выжидаю, чтобы причинить себе вред, взорвать себя, убить себя?
Кейти: Да.
Эмили: Мои мысли как саранча.
Кейти: Именно. Ваши неисследованные мысли.
Эмили: Верно.
Кейти: Я не вижу в данный момент каких-либо террористов, за исключением одного,с которым вы живете, — это вы сами,
Эмили: Да. Я вижу это,
Кейти: Я живу в мире, и это то, чего заслуживает каждый. Мы все заслуживаем того, чтобы покончить с собственным терроризмом.
Эмили: Я могу понять самонадеянность того, что я делала.
Кейти: В этом я вижу возможность для изменения, В противном случае мы все, подобно древним, примитивным существам, вымрем во имя какой-то цели,
Эмили: Как это мы все вымрем во имя какой-то цели?
Кейти: Хорошо, дорогая, скажем, кто-то преследует ваших детей… Просто представьте это.
Эмили: Хорошо, Да,
Кейти: Я хочу сказать, что вы злитесь даже на своих родителей за то, что они не хотят принять ваш аварийный план, И почувствуйте, что значит воевать с собственной семьей,
Эмили: Да.
Кейти: Чтобы вы сделали с детьми? Вы бы схватили их, вопящих: «Я хочу, чтобы меня оставили в покое». Вы бы схватили их и увезли — куда? Исходя из того, что вы знаете, вы увезли бы их именно в то место, куда придется удар,
Эмили: Это правда. Это самонадеянность. Даже безумие.
Кейти: Что вы еще написали?
Эмили: Я больше не хочу никогда видеть покрытого пеплом человека. идущего домой, как это было в тот день. Я не хочу больше видеть на лицах людей застывшие маски или выражение шока… Часть проблемы состоит в том, что средства массовой информации продолжали вновь и вновь показывать падающие башни. Было такое чувство, что это происходило целую неделю.
Кейти: «Часть проблемы состоит в том, что средства массовой информации продолжали показывать это вновь и вновь» — разверните это.
Эмили: Я продолжала показывать это вновь и вновь.
Кейти: Да. «Я хочу, чтобы средства массовой информации прекратили это», —разверните это.
Эмили: Я хочу, чтобы я прекратила это.
Кейти: Итак, работайте над собой. Ваш ум и есть средства массовой информации.
Эмили: Я не знаю как.
Кейти: Вы могли бы начать с исследования этих образов, содержащихся в вашем уме. Потому что в реальности перед вами сейчас нет ни одного человека,покрытого пеплом. Это не происходит нигде, кроме как в ваших мыслях. (Долгая пауза.) Хорошо. Давайте вернемся назад и посмотрим. Опишите покрытого пеплом человека, присутствующего в ваших мыслях. Опишите того, кто произвел на вас такое сильное впечатление. Человека, которого вы действительно видели.
Эмили: Хорошо, самое сильное впечатление произвел на меня человек, который шел мимо нашего офисного здания, когда я сидела снаружи, ожидая мужа. Это было пару часов спустя после того, как рухнули башни Всемирного торгового центра. Я работаю в другой части города, так что этот парень прошел примерно шестьдесят кварталов. Мы видели много покрытых пеплом людей, когда шли домой, но этот человек был одет в дорогой, хорошо сшитый костюм, нес дипломат, и на нем была одна из этих респираторных масок, которые вы видели по телевизору. И он был абсолютно серым — вся его голова, его костюм, его ботинки, его дипломат были покрыты пеплом. Пепел был нетронутым. Он был как зомби, просто шел, не глядя посторонам. Он, наверное, был в шоке. Было очевидно, что он прошел пешком весь путь от Всемирного торгового центра. Все вокруг было освещено солнцем, и все здесь, в этой части города, казалось нормальным, а потом прошло это привидение. Это потрясло меня сильнее, чем все остальное в тот день. Это очень сильно меня потрясло. Я подумала: «Теперь это вошло в мой мир. Это здесь».

Кейти: Хорошо, милая. Теперь я хочу посмотреть на это вместе с вами. «Он был похож на зомби» — это правда?
Эмили: Он определенно так выглядел.
Кейти: Конечно, он так выглядел. Посмотрите на того, кто рассказывает эту историю. Ведь этот человек нес дипломат, значит, подумал о том, чтобы взять его. Может быть, он просто шел домой. Метро не работало. Может быть, он хотел вернуться к своей семье, чтобы они знали, что с ним все в порядке.
Эмили: Да.
Кейти: Он был совершенно разумен. Он надел респиратор. Вы этого не сделали.
Эмили: Гм.
Кейти: Следовательно, все говорит о том, что он был в лучшем состоянии, чем вы.
Эмили (после паузы): Могло быть и так. Я не была в непосредственной близости от места катастрофы, хотя и испытала невероятный стресс и страх.
Кейти: «Этот человек был похож на зомби» — как вы реагируете, когда думаете об этом?
Эмили: Я испытываю ужас, словно наступил конец света.
Кейти: А кем бы вы были, глядя на этого человека без мысли: «Он похож на зомби»?
Эмили: Я бы просто подумала «Вот человек, покрытый пеплом, надеюсь, что ему уже недалеко до дома».
Кейти: Вполне разумный человек. Не зомби. Он вышел из здания и даже не забыл дипломат. Ему сразу же пришло в голову, что надо делать. Я не думаю, что у него был аварийный план: «Если самолет врежется в здание и мне удастся выбраться, то я, пожалуй, захвачу дипломат, как предписывает аварийный план, и пойду домой».
Эмили: Он прошел шестьдесят кварталов или около того. Я полагаю, что он стал в моем уме символом того, что произошло.
Кейти: Да, но он также легко мог стать и примером того, каким эффективным можно быть, когда случается несчастье. У него был дипломат. Он прошел шестьдесят кварталов. А что было с вами, когда вы его увидели?
Эмили: Я чувствовала, что впадаю в шок.
Кейти: Да. С ним было все хорошо. А вы были как зомби и проецировали это на него. Если бы вам стало плохо, и вы увидели бы себя и его, стоящих там, к кому бы вы обратились за помощью?
Эмили (смеясь): Я бы обратилась к нему. Поразительно. Но я определенно обратилась бы к нему.
Кейти: Хорошо, милая. Итак, осторожно разверните это. «Я хочу…»
Эмили: Я хочу увидеть еще одного покрытого пеплом человека.
Кейти: Да, даже если только в ваших мыслях — потому что вы не видели с тех порничего подобного нигде, кроме как внутри себя. Так что реальность и история никогда не совпадают, реальность всегда добрее, И вам будет интересно понаблюдать, как это проявится в вашей жизни и особенно в жизни ваших детей. Они научатся от вас тому, что они не должны быть постоянно настороже и иметь специальный план; они научатся тому, что они всегда будут знать, что делать. Они увидят, что там, где они находятся, все в порядке, и в любом месте, куда они попадают, все идет хорошо, И без пугающей истории «Мне нужен аварийный план» к вам может прийти много хороших идей. Например, определить место встречи с вашим мужем на случай, если телефоны не работают. А когда ваши дети подрастут, вам было бы полезно научиться водить машину и иметь в ней несколько карт и некоторые другие необходимые вам вещи. Кто знает, что может придумать спокойный ум?
Эмили: Благодарю вас, Кейти. Я понимаю это.
Кейти: О дорогая, добро пожаловать. Мне нравится, что вы не стремитесь ни к чему, кроме чистой правды.
http://vk.com/thework