- Привет! – бросил я Андрюхе, грузно садясь в его старый, но надёжный «Опель», - Ты случайно оружие с собой не взял?
- Как я его мог не взять? – спокойно откликнулся друг, выезжая со двора, - Обижаешь! Четыре водяных пистолета улучшенной модификации и запасные баллоны к ним. В багажнике. Отобьёмся!
- Тьфу ты! – рассмеялся я по мимо воли и, понимая, что Андрей в праве знать, почему его вытянули в редкий выходной из тёплой постели, кратко обрисовал ситуацию. Разумеется, упуская информацию личного позора в номинации «Рысицкий».
К тому времени, как я, финишируя, взвешивал вслух все «за» и «против», машина уже подъезжала к заповедной Конча-Заспе. Андрей безучастно молчал, так ни разу и не перебив меня за всю дорогу, и на какое-то мгновение мне даже показалось, что он нагло спит. А что? Ведёт себе свой дребезжащий на каждом ухабе «Опель» и потихоньку дремлет с открытыми глазами. На автопилот надеется.
- Да не сплю я! – с иронией произнёс Андрюха, угадав мои опасения, - Просто дольше, чем на две секунды, ты в своём монологе пауз не делал. А мне, чтобы выразить своё мнение, надо, как минимум, пять. Вот я и ждал терпеливо, когда ж ты, наконец, оратор, заткнёшься.
- Что меня в тебе всегда поражало, так это, безусловно, твоя ментовская вежливость! – буркнул я, признавая в душе, что, возможно, и вправду увлёкся, - Ладно, выражай своё мнение!
- Я хочу домой! – изрёк невозмутимо Андрей и, покосившись на меня, посоветовал, - Верни глаза на место!… Да, спасибо, так лучше. Я, серьёзно, хочу домой…. Официально, как мент, скажу тебе откровенно, - я почти ничем реально помочь не могу. Хотя ты это с самого начала знал сам.
- А не официально? – спросил я, ничуть не смущаясь, и указал другу на знак поворота.
- Могу обыграть Ару в дурака! – заостроумничал Андрюха, - Хочешь? А потом и всю его чеченскую общину. Они все настолько расстроятся, что им станет не до Вики.
- Здесь будет съезд к санаторию, а потом - по дороге направо, мимо заброшенного пионерского лагеря, - проинструктировал я друга, спокойно игнорируя его сомнительный юмор. Опытный ОБОПовевец ещё себя проявит, в этом я не сомневался, просто нужно было дождаться этого знаменательного момента. Однажды….
- Мистер Фукс, а какой у Вас план? – полюбопытствовал друг, - Убедить скептика Джано в том, что Вика не брала эту макулатуру? Или одолжить у него по-братски сто штук баксов? Или, может, найти верных союзников в массовом отстреле всех чеченских террористов? Так обратитесь, мистер Фукс, в российскую ФСБ.
- Все три варианта мы уже в генеральном штабе обдумывали! – ответил я, имитируя голос Сталина, - И пришли к выводу, что Вы, товарищ Берия, забыли ещё об одной колоссальной для нас возможности….
- Ой, неужели, вы собрались с Викой в бега?! – хохоча, подал идею друг-весельчак, лавируя между соснами, - На это я бы посмотрел с удовольствием!
- Кстати, можно подумать и о бегах! – отозвался я, как никто другой осознавая то, что ни о каких совместных бегах у нас с Викой уже речи быть не может. Вообще, по жизни. Ибо жизни совместной у нас после Рысицкого больше с ней не предполагается. И не я в этом виноват….
- Представляешь, в бега?! Двухметровый бугай Афанасьев с характерной походкой интеллектуального орангутанга и с ярким букетом других особых примет…. И блистательная мадемуазель Виктория, чью красивую мордашку теперь знает половина страны. Кстати, благодаря тому же Афанасьеву…. Да у вас в подполье, ребята, автографы брать будут! Гарантированные аншлаги на явочных квартирах! – продолжал веселиться Андрюха, - Это же будет продолжение фильма «Их знали только в лицо»! Жалко только, короткое оно будет, это продолжение….
- Вот и помоги мне его по возможности затянуть! – озадачил я Андрюху и, как ни странно, лицо его, действительно, приняло мыслящее выражение. Надолго ли?
- Да есть у меня, конечно, пара идей! – нахмуренно проговорил, в конце концов, проявившийся в друге опер, - Обе идеи, по-своему, не плохие….
- Ну, так делись! – предложил я ему, одновременно указывая на последний поворот к строящимся хоромам Джано, - Там, за пролеском, - конечная остановка.
- Стоп, Саня! Во-первых, я с тобой к нашему шашлычнику в гости не пойду! – сбавил скорость до минимума Андрей, - Сам понимаешь, нам обоим с ним публичные рандеву не нравятся. Во-вторых, давай, посмотрим, что он тебе скажет. В третьих, за время твоих с ним «переговоров», я свои идеи ещё раз хорошенько проверю на вшивость. И уж потом вслух тебе оглашу.
- Ладно! – кивнул я другу и выбрался из остановившейся машины, - Надеюсь, дождёшься!
Уже пройдя метров десять, я оглянулся на рёв продирающегося по жалкому подобию дороги «ЗИЛа», гружённого красными кирпичами. И глядя на его потуги, припомнил забавное выражение: «Русские называют дорогой то, где собираются проехать». Андрюхин псевдозелёный «Опель» явно в этом «ЗИЛу» мешал, и мой друг, скорчив гримасу, подал назад, смяв пару больших, запорошенных снегом кустов, став с моего ракурса обзора практически незаметен в смешанном зимнем лесу. Грузовик проехал мимо, обдав меня дизельной вонью, и я со злостью пожелал его водителю не только в изобилии гвоздей и жезлов, но и каких-нибудь неприятностей от свирепового хозяина по имени Джано. Кстати, интересно, что он успел уже здесь настроить, этот обаятельный бомж с причудами…..

- Шурка, ещё раз говорю: я считаю её виноватой! А тебя, прости, брат, дураком! Большим, талантливым, длинным дураком! – окончательно разнервничавшись, повысил голос Джано, стоя со мной и хмурым Зауром в помещении, которое обещало превратиться когда-нибудь в красивый бассейн. Пока что оно было только коробкой из балок и серых стен, с гулким и долгим эхом.
- Да пошёл ты к чёрту, Джано! – крикнул я другу и отвернулся от обиженного взгляда его приёмного отца, ставшего по инициативе Джано свидетелем наших «разборок», - Я сам справлюсь. Считай себе, что хочешь!
Я ещё собирался добавить, что Андрюха, о приезде которого я сообщить Джано пока не успел, наверняка ко мне присоединится, как Заур вдруг обратился к сыну по-грузински. Это был первый случай за пятнадцать лет, когда он допустил невежливость в моём присутствии. Обычно втроём мы общались на языке, понятном всем. Ладно, может он пытается переубедить сына, но не хочет умалять его авторитет в моих глазах? Да, точно, я угадал. Джано виновато потупился и кивнул. Затем подошёл ко мне вплотную.
- Прости, Шурка, прости! Погорячился! – похлопал он меня по плечу и вздохнул, как человек, проигравший в долгом и мучительном споре, - Хорошо, будь по-твоему!
- Ну, если Вы оба успокоились, идёмте, полюбуемся на наш тир! – предложил с улыбкой облегчения Заур, награждая каждого из нас ироничным взглядом, - А потом поступите, как решили. Время терпит.
- Да, брат, идём! – обнял меня Джано, уводя из «бассейна», чтобы привести в ещё какой-нибудь параллелепипед, в котором мне опять придётся напрягать воображение, - Не обижайся, дорогой. Ты был тоже хорош!
- Да, не сердись, Джано. Просто состояние такое… - попытался я оправдать свою грубость, но тут запищал мой мобильный, и я, извинившись, включил трубку. Это был Игорь.
- Как себя чувствует Вика? – первым делом поинтересовался он и, не дав мне ответить, тут же задал следующий вопрос, - Если болеет дома, почему к телефону не подходит?
- Да, болеет Вика, болеет и спит, наверное! – ответил я, мысленно поблагодарив подругу за благоразумие. Значит, уже проснулась и прочла записку.
- А ты где? – не унимался с расспросами любознательный Горовой.
- Пока у Джано на даче в Конча-Заспе. Скоро в Киев вернусь вместе с ним, а что? – произнёс я, спускаясь вслед за другом и его отцом в какие-то катакомбы.
- Да, ничего, я просто волнуюсь. Работу не известно насколько надо забрасывать…. Ну, в общем, скажи, чтоб лечилась! – напутствовал меня вдруг заспешивший куда-то Игорь и, не прощаясь, отключил связь.
- А Игорёк в курсе? – спросил меня, указывая дорогу, Заур и, удовлетворившись отрицательным движением головы, восхитился, - Какой у тебя аппарат модный!
- Да, обычный, в принципе! – ответил я, протягивая телефон заинтересовавшемуся Зауру.
- Вот, Шурка, смотри! Здесь будет тир! – пропуская меня вперёд, с гордостью провозгласил Джано, и я невольно поморщился. Точно, ещё один освещённый электрической лампочкой параллелепипед с прекрасной акустикой.
- Классно! – выдавил я из себя и уже повернулся, чтобы продемонстрировать на лице вопиющий по фальши восторг, как Джано вдруг толкнул меня на середину будущего тира и пулей выскочил из помещения. Заур вовнутрь и не входил, делая вид, что занят изучением моего телефона. Как только Джано оказался за проёмом двери, отец захлопнул её прямо перед моим носом. И молниеносно запер на засов.
- Прости, Шурка, прости! – донёсся с той стороны расстроенный голос Джано, - Иначе, брат, нельзя было!
- Идиот! Что ты делаешь! – закричал я, ещё не до конца осознав происшедшее, - Открой дверь, Джано! Слышишь, открой!
- Саня, извини. Но для тебя же будет лучше, если ты немного остынешь! – проговорил за дверью с возмущающим спокойствием Заур, - Когда-нибудь ты поймёшь….
- Да, прости, Шурка! – опять выразил мне извинения Джано, вместо того, чтобы просто отпереть стальную массивную дверь, и спустя секунду я услышал удаляющиеся от неё шаги.
- Эй! Вы куда направились?! Эй?! – заорал я, проверяя со всей дури дверь на прочность. Сначала плечом с места, потом всем корпусом с разбега. Но в результате дверь проверяла меня. Долго проверяла. Очень долго.
Я терпеливо, демонстрируя всю мощь поставленного голоса, вопреки всем законам генетики скрещивал покойную мать Джано с дохлым верблюдом, называл Заура старым облезлым индюком. Поливал грязью всех, кого угораздило быть по жизни грузином, и даже дошёл до прадедов Джано, которые, разумеется, оказались тупыми вонючими гоблинами. Причём, ярыми гомосексуалистами. В общем, чего я только от отчаяния и злости не кричал.
Но отверстий, углублений или ниш, за которыми таился бы спасительный выход, тем падче, элементарных окон от этого в моей тюрьме не появлялось. И запертая снаружи дверь от новых сумасшедших разбегов не открывалась. А за ней царила гнетущая душу тишина. И надеялась на меня Вика.

На пару минут, окончательно охрипнув, я взбодрил свой дух подвигом графа Монте-Кристо. Молодец, мужик, целый туннель вырыл За сколько-то там лет. Ага, молодец. Посмотрел бы я сейчас на него с ножкой от кровати, которой, кстати, здесь не было, (впрочем, как и вообще какой-либо мебели и массивных предметов), роящего бетонный пол с бетонными панелями! Сколько бы он мучался?! То-то же! Эх, и в рожу двинуть злых тюремщиков, принесших убогий обед, я тоже не имел возможности. Потому, что меня в этом каземате никто, кажется, и не собирался кормить. По крайней мере, в ближайшее время.
- Эй, придурки носатые! Кретины безмозглые! Когда я отсюда вылезу… - я ещё сам не знал, что я буду делать, когда вылезу, но грозную фразу я бы обязательно досказал, если бы не услышал снаружи какой-то подозрительный шум, - Эй, Джано, шашлычник грёбаный!
- Ну, зачем ты так плохо о людях говоришь? – донёсся из-за двери незнакомый гнусавый голос с сильно выраженным акцентом, - Зачем ругаешься? Зачем нервничаешь?
- А ты ещё кто такой, миротворец? Что, депресантов нажрался, что такой спокойный? – огрызнулся я и, подойдя к двери, поинтересовался, - Где Джано?
- Нету Джано. Уехали они! – ответил невидимый собеседник.
- А ты откуда взялся? Призрак замка Моресвиль? – продолжил я импровизированный допрос.
- Почему призрак? Меня Тангиз зовут. Я за бригадира здесь у Джано! – воскликнул с обидой в голосе обладатель гнусавого баритона, - Правильно он тебя сюда посадил. Бешеный ты какой-то и злой….
- А эта свиная рожа не говорила случайно, где мне, например, ходить в туалет? – проигнорировал я мнение о себе Тангиза-невидимки.
- Он сказал: «Пусть делает в тире всё, что захочет. Он – мой гость. Береги его, Тангиз!» – по-видимому, этот бригадир откровенно надо мной издевался. Ладно, переживём. Главное – выбраться.
- Ну, а если я всё-таки хочу в туалет? – задал я абсолютно идиотский вопрос и замер в ожидании ответа.
- «Пусть делает в тире, что захочет!».. Значит, можешь туалет там устраивать! Джано разрешил! – проявил поразительную логику собеседник, и, пока я раздумывал, с кем пообидней скрестить его родственников, он уже развернулся и ушёл. Сволочь смекалистая!

Прошло ещё полтора часа. В общей сложности, моё заключение продолжалось уже сто восемьдесят шесть томительных минут. Я успел перебрать тысячу самых разнообразных вариантов побега, но от этого ни на сантиметр не продвинулся ближе к желанной свободе.
Можно устроить пожар…. И орать на всю глотку о помощи. Нет, нельзя. Палить просто нечего. На бетонном полу будущего тира не валялось ни одной старой газеты, ни какого, мало-мальски полезного хлама, вообще ничего не валялось. Кроме меня самого.
Вся бумага, которой я располагал, находилась в кармане пальто: деньги, записная книжка и пачка сигарет, так что идею самосожжения со вздохом пришлось отвергнуть. Тем более, оставалось неясным, как отреагирует на это невидимый бригадир Тангиз. Может, пожмёт философски плечами и скажет: «Джано разрешил!»?
Почему они так со мной поступили? Почему?!
Где Андрей? Где эта ленивая гроза организованной преступности со своими водяными пистолетами? Мог бы, между прочим, и полюбопытствовать, чем я тут занимаюсь….
Как там Вика? Сколько меня здесь собираются ещё держать? И что будет дальше?
Я швырнул очередной окурок на пол и поднялся, со злостью отряхивая пальто. Нет, не из-за желания выглядеть чистым и опрятным в этом подвале. Плевал я на то, в каком состоянии моя одежда! Просто двадцать градусов мороза давали о себе знать, и это был не самый плохой способ согреться. Ещё один способ, кроме того, что я уже испробовал на закрытой стальной двери. Нет, к повторению эксперимента «Вообрази себя танком» я не испытывал никакой тяги. По крайней мере, пока.

Прошло ещё сорок минут. Я уныло мерял шагами длинный серый прямоугольник и время от времени хриплым надорванным голосом напоминал своим тюремщикам о том, что однажды я вылезу. Ох, и устрою я им боевик. Ох, и запоют они у меня многоголосьем «Сулико»…. Нет, скорее я напоминал об этом себе. Одному. И продолжал слоняться по тиру.
…Мне не показалось. Там, в коридоре, действительно, прозвучали шаги.
- Эй, Тангиз! Дай мне воды! – заорал я, опираясь окоченевшими руками на дверь, - Слышишь меня, юродивый?!
- Нет, он тебя не слышит! – отозвался Андрей и, прогрохотав за дверью засовом, отпер «камеру», - Ему сейчас не до тебя. Ему больно.
- Где ты шлялся? – накинулся я на друга, выходя под его насмешливым взглядом в коридор, - Раньше не мог?
- Извини, я спал! – ответил он, разводя руками, и первым направился из катакомб на поверхность, -- Пару часов назад видел, как мимо промчались два джипа, но пассажиров рассмотреть не успел. Позвонил пару раз на мобильный, но ты трубу не берёшь. Вот я и решил, что вы ещё с Джано «базарите». А может, уже и вином балуетесь. Короче, вздремнул я малость, Сашок…. Извини!
- Спасибо, что хоть проснулся! – буркнул я, выходя вслед за Андрюхой в просторный холл, - Представляешь? Джано меня с папашей запер и свалил!
- Да, лихо! – со вздохом произнёс друг, указывая мне на лежащую на полу здоровенную тушу, издающую клокочущие утробные стоны, - Это, наверное, и был твой Тангиз. Пришлось над ним поразмяться….
- Здоровый гад! – заметил я, подходя поближе, - Он один здесь сидел?
- Нет, во дворе я ещё на его приятеля нарвался. Кажется, руку ему сломал! Вместе с ключицей… – с искренним сожалением отозвался Андрей и озабоченно покачал головой, глядя на стонущую тушу моего стража, - И, скажи мне, друг сердечный, стоило ли этому культуристу так артачиться? Я же только и спросил: «Где Джано, где Саня?». Вежливо спросил, культурно…. Домой мне просто захотелось….
- А это ещё что такое? – указал я другу на торчащую за его брючным ремнём рукоятку.
- «Макаров»! – ответил невозмутимо Андрей, - Раздают всяким ублюдкам на потеху, а мне потом собирать приходится. Этакий дятел, санитар леса.
- Дай! – попросил я безапелляционно друга, но он молча покачал головой, перекладывая пистолет во внутренний карман кожаной куртки, и я бросил устало, спускаясь во двор, - Ладно, опер. Поехали к Вике!