Я последний еврей в Воложине, и зовут меня Самуил....
07-05-2015 14:46
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Это цитата сообщения lira_lara Оригинальное сообщение
Я последний еврей в Воложине И меня зовут Самуил...Художник Евгений Иванов/ (Eugene Ivanov)
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Это цитата сообщения lira_lara Оригинальное сообщение
Я последний еврей в Воложине И меня зовут Самуил...Художник Евгений Иванов/ (Eugene Ivanov)
Начало- здесь:
Скрипичные рулады .Cовременный художник Евгений Иванов (Eugene Ivanov)
Александр Городницкий
Год за годом
Все дороже мне
Этот город, что сердцу мил.
Я последний еврей в Воложине
И меня зовут Самуил.
Я последний еврей в Воложине
И меня зовут Самуил.
Всю войну прошел, как положено,
Ордена свои заслужил.
Босоногое детство ожило
И проносится надо мной,
Было семь синагог в Воложине
В 41-ом перед войной.
Понапрасну со мною спорите,
Мол, не так уж страшна беда.
От поющих на идише в городе
Не осталось теперь следа.
До сих пор отыскать не можем мы
Неопознанных их могил.
Я последний еврей в Воложине
И меня зовут Самуил.
Одиноким остался нынче я
И от братьев своих отвык.
Я родные забыл обычаи,
Я родной позабыл язык.
Над холмами и перелесками
К югу тянутся журавли.
Навсегда имена еврейские
С белорусской ушли земли.
Я последний еврей в Воложине,
Мне девятый десяток лет,
Не сегодня, так завтра тоже я
Убиенным уйду во след.
Помоги, Всемогущий Боже, мне,
Не хватает для жизни сил.
Я последний еврей в Воложине,
И меня зовут Самуил.
Созвездие рыбы
Смотрят звёзды с высоты неотрывно,
Новорожденным желая удачи.
Я родился под созвездием Рыбы,
Это что-нибудь, наверное, значит.
В непроглядной черноте небосклона,
Все во власти первобытных утопий,
Их открыли жрецы Вавилона,
Размышляя о новом потопе.
Атлантиды припомнили гибель,
К небу руки воздевали сухие.
И назвали созвездие "Рыбы",
Чтобы грозную задобрить стихию.
И, солёным обдавая дыханьем
Хрупкой суши каменеющий остов,
Волны пенились за зыбким барханом,
Аравийский охватив полуостров,
Где не спали пастухи до рассвета,
Наблюдая недвижно и немо,
Как смещается в созвездие это
Золотая звезда Вифлеема.
В чёрных тучах голубые разрывы
Над нахмуренным Финским заливом.
Я рождён под созвездием Рыбы,
И себя ощущаю счастливым.
Беспределен океан серебристый,
Породивший земную природу.
И крещенье, по-латыни — "баптиста",
Означает "погружение в воду"
Фрейлехс
У евреев сегодня праздник.
Мы пришли к синагоге с Колькой.
Нешто мало их били разве,
А гляди-ка - осталось сколько!
Русской водкой жиды согрелись,
И, пихая друг друга боком,
Заплясали евреи фрейлехс
Под косые взгляды из окон.
Ты проверь, старшина, наряды,
Если что - поднимай тревогу.
И чему они, гады, рады? -
Всех ведь выведем понемногу.
Видно, мало костям их прелось
По сырым и далеким ямам.
Пусть покуда попляшут фрейлехс -
Им плясать еще, окаянным!
Выгибая худые выи,
В середине московских сует,
Поразвесив носы кривые,
Молодые жиды танцуют.
Им встречать по баракам зрелость
Да по кладбищам - новоселье,
А евреи танцуют фрейлехс,
Что по-русски значит - веселье.
Евреи
И становится страх постоянным сожителем нашим,
С нами ест он и пьёт и листает страницы газет.
Не спешите помочь нам - наш путь неизбежен и страшен:
Вы спасётесь когда-нибудь - нам же спасения нет.
Меж народов иных пребываем мы все должниками.
Не для нас это солнце и неба зелёная твердь.
Наши деды дышали озонами газовых камер,
И такая же внукам моим уготована смерть.
Не бывать с человечеством в длительной мирной связи нам:
Нам висеть на крестах и гореть на высоких кострах,
Густо политых кровью и пахнущих едко бензином,
И соседям внушать неприязнь и мистический страх.
Вновь настала пора собирать нам в дорогу пожитки.
Время пряхой суровой сучит напряжённую нить.
Истекают часы, и наивны смешные попытки
Избежать этой участи, жребий свой перехитрить.
Жизнь как лето коротка,
Видишь?
Я не знаю языка
Идиш,
Достоянья моего
Предка,
Да и слышал я его
Редко.
Не учил его азы, –
Грустно.
Мой единственный язык –
Русский,
Но, состарившись, я как
Скрою
Разобщенье языка
С кровью?
Мой отец перед войной
С мамой
Говорил на нем порой,
Мало,
Чтобы я их разговор
Не понял.
Это все я до сих пор
Помню.
Я не знаю языка,
Значит,
Не на нем моя строка
Плачет.
Не на нем моя звенит
Песня,
И какой же я аид,
Если
Позабыл я своего
Деда,
Словно нет мне до него
Дела?
Вдаль уносится река,
Жарко.
Я не знаю языка –
Жалко.
Воробей
Было трудно мне первое время
Пережить свой позор и испуг,
Став евреем среди неевреев,
Не таким, как другие вокруг,
Отлучённым капризом природы
От ровесников шумной среды.
Помню, в Омске в военные годы
Воробьёв называли "жиды".
Позабыты великие битвы,
Голодающих беженцев быт, —
Ничего до сих пор не забыто
Из мальчишеских первых обид.
И когда вспоминаю со страхом
Невесёлое это житьё,
С бесприютною рыжею птахой
Я родство ощущаю своё,
Под чужую забившейся кровлю,
В ожидании новых угроз.
Не орёл, что питается кровью,
Не владыка морей альбатрос,
Не павлин, что устал от ужимок
И не филин, полуночный тать,
Не гусак, заплывающий жиром,
Потерявший способность летать.
Только он мне единственный дорог,
Представитель пернатых жидов,
Что, чирикая, пляшет "семь сорок"
На асфальте чужих городов.
После дождика небо светлеет.
Над ветвями кричит воронье.
Здесь лежит моя бабушка Лея
И убитые сестры ее.
Представительниц славного рода,
Что не встанет уже никогда,
В октябре сорок первого года
Их прикладами гнали сюда.
Если здесь бы мы с папой и мамой
Оказались, себе на беду,
Мы бы тоже легли в эту яму
В том запекшемся кровью году.
Нас спасла не Всевышняя сила,
Ограничив смертельный улов, –
Просто денег у нас не хватило
Для поездки в родной Могилев.
Понапрасну кукушка на ветке
Мои годы считает вдали.
В эту яму ушли мои предки
И с собой мою жизнь унесли.
Разделить свое горе мне не с кем, –
Обезлюдел отеческий край.
Этот город не станет еврейским:
Юденфрай, юденфрай, юденфрай.
Будет долгой зима по приметам.
Шлях пустынный пылит в стороне.
Я последний, кто помнит об этом,
В этой Б-гом забытой стране,
Где природа добрее, чем люди,
И шумит, заглушая слова,
В ветровом нескончаемом гуде
На окрестных березах листва.
Серия сообщений " чешские / словенские художники":
Часть 1 - Тарас Лобода. Женщину в красном...вряд ли забудешь!
Часть 2 - Вот и улочек пражских старинный загадочный дух... | Yuriy Shevchuk
...
Часть 24 - Чешский художник Альфонс Муха (Alfons Mucha) и его женщины.
Часть 25 - Нет долгим уговорам! Художник - иллюстратор Ancka Gosnik Godec
Часть 26 - Я последний еврей в Воложине И меня зовут Самуил...Художник Евгений Иванов/ (Eugene Ivanov)
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Я последний еврей в Воложине, и зовут меня Самуил.... | полина40 - Полина 40 |
Лента друзей полина40
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»