ПОЭЗА «VILLA MON REPOS»
Мясо наелось мяса, мясо наелось спаржи,
Мясо наелось рыбы и налилось вином.
И, расплатившись с мясом, в полумясном экипаже
Вдруг покатило к мясу в шляпе с большим пером.
Мясо ласкало мясо и отдавалось мясу,
И сотворяло мясо по прописям земным.
Мясо болело, гнило и превращалось в массу
Смрадного разложенья, свойственного мясным.
1921. Ревель
Уже название поэзы («Villa mon repos» – ресторан в Таллине) вместе с первым словом текста определяет его основной мотив – мотив даже не «еды», а жратвы. Он широко представлен в художественных текстах (и литературных, и нелитературных) – от мифа о пожиравшем своих детей Кроносе до произведений Пазолини и Сорокина. Не следует считать этот мотив маргинальным: к вышеперечисленным текстам можно добавить, например, сказку «Три толстяка» (см. главы о дворцовой кондитерской).
В стихотворении Игоря Северянина на мотив жратвы работает, прежде всего, многократно повторяющееся слово мясо. 11 раз оно встречается в тексте, дважды представлены его производные (полумясном и мясным). Отталкивающая физиологичность рассказанной автором истории подпитывается сочной звукописью: сочетание свистящих и щипящих (ш – 3, щ – 1, с – 30 (!)) с сонорными (л – 18, м – 24, н – 11) рождает ощущение чавканья, звуки жадного поглощения пищи. К мотиву жратвы прибавляются мотив каннибализма (мясо наелось мяса) и мотив некрофилии (мясо ласкало мясо), мотив чревоугодия (как одного из семи смертных грехов) и мотив смерти (сюда же отнесем болезнь, гниение и разложение). Villa mon repos, кстати, переводится как «убежище моего покоя»: кладбищенские нотки заставляют вспомнить элегический дискурс.
На мотив жратвы накладывается другой популярный мотив, напрямую не связанный с перечисленными выше. Позволим себе назвать его мотивом безысходности существования или вечного повторения. Круговорот-сансара представлен в тексте даже визуально. Стихотворение начинается существительным мясо, а завершается однокоренным ему прилагательным мясным. Самая частотная буква в тексте – буква о (37), графически представляющая тот же круг. Один из популярных символов циклического времени – ороборо, кольцеобразная фигура, изображающая змею, кусающую собственный хвост (мясо наелось мяса). Повторяемость действий выражена глаголами второй строфы, отличными от перфектов (наелось, налилось, покатило) в первой. Обратите внимание: ласкало, отдавалось, сотворяло, болело, гнило, превращалось.
В пятом и шестом стихах поэзы появляется мотив продолжения рода. Мясо сотворяло мясо по своему образу и подобию (по прописям земным), не взирая на грядущее превращение в разлагающуюся массу. (Интересны рифмы второй строфы: мясу – массу, земным – мясным.) Мало того, что все мы смертны, так ведь при этом каждый раз все повторяется заново. Согласно рассмотрению поэзы в этом ключе человек (сиречь мясо – текст построен на метонимии) рождается, чтобы пожрать, повзрослев (налилось вином), найти себе партнера для плотских утех и продолжения рода, а затем практически сразу умереть.
Невеселая картина бытия получается. (Занятные, отчасти фрейдистские ассоциации, связанные с рыбой (символом потенции и плодородия) и шляпой с большим пером (…) остались за рамками данного комментария.) Такие вот мысли могут прийти в голову гениальному поэту после плотного обеда в ресторане с красивым названием, хотя реальные условия написания Северяниным этой поэзы нам, к сожалению, неизвестны.
