Лучшие умы того времени, конечно, понимали, с кем им выпало общаться. Не сомневались в его гениальности Крылов и Жуковский. Видимо, подозревали это и сильные мира сего. “Сказано в Писании: истина сильнее царя!” - бросает Пушкин в лицо монарху, точно пророк-евангелист. Просвещенный государь замечает, что таких слов нет в Библии. “Нет, значит должны быть!” - вскричал Поэт. Он и сам не мог не ощущать свое предназначение: “Я чувствую, что мои духовные силы достигли полного развития. Я могу творить”...
Не с чем даже сравнить целый материк Пушкинианы в музыке! Нет, не собираюсь в него углубляться, хоть это и близко мне. Для этого потребовалась бы целая монография. Скажу о другом. Когда слышу сколько-нибудь удачные строчки в нынешних популярных песнях, то часто нахожу в них что-то от Пушкина: реминисценции, созвучия, аналогии... Вот случайный подбор. “На свете счастья нет, а есть покой и воля”. А в песне: Дай счастья мне, а значит дай покоя... А возьмите недавний лирический хит “Как упоительны в России вечера”. Сразу почувствовал: секрет успеха этой песни - в околопушкинских ритмике, интонациях, настроении, смысле, наконец. И я не успокоился, пока не нашел у Александра Сергеевича искомые строфы. Разумеется, речь не идет о плагиате. Автор слов песни достаточно мастит... А вот, без нот и ритмов, почти физиологическая ассоциация. Когда вижу, например, на чьей-то могучей шее выдающуюся цепочку, невольно приходит: “Златая цепь на дубе том...” Но довольно. У многих в запасе есть продолжение подобных рядов. 
О фантастическом фейерверке остроумия Пушкина также ходили легенды. ”Не хочу быть шутом, ниже, чем у господа бога”. Эпиграммы, так каждая - маленькое полотно: «Когда гляжусь я в зеркала, то вижу, кажется, Эзопа. Но стань Дембровский у стекла, то вдруг покажется там…» А ведь Поэт отправил в бессмертие этого безвестного поляка, хоть он и ж…». Но и любые записанные им безделицы не потеряли своего блеска: “Нет ни в чем вам благодати, с счастием у вас разлад: и прекрасны вы некстати, и умны вы невпопад..» «…Мы же, то смертельно пьяны, то мертвецки влюблены», «Пастила нехороша без тебя, моя душа...” Это первый случайный ряд, что пришел в голову. Да у кого же нет под рукой пригоршней таких же пушкинских жемчужинок?... 
А каковы глубь и красота печали Пушкина? Мне видится здесь уместным сравнение с японской поэзией. Боюсь, что их знаменитому «мононэ-аварэ» - печальному очарованию вещей - до глубины завораживающей грусти нашего пиита, как от вершины Фудзиямы до дна Марианской впадины. Какие тут цитаты…Хотите верьте, хотите проверьте... 
Юпитеру дозволено все, даже заимствование у других поэтов. “Осел был самых честных правил” - это, между прочим, И.Крылов. Как увековечил эту строку Пушкин, знают даже те, кто его никогда не открывал, если такое, конечно, возможно... Надеюсь, это никому не покажется кощунственным, но явление Пушкина землянам можно сравнить только с пришествием Христа. Думаю, святая церковь, несмотря на некоторые еретические высказывания поэта (кто же без греха?) рано или поздно дойдет до необходимости его канонизировать. Разве он не был и великомучеником? И может ли земной человек развиться столь стремительно? Мне кажется, Пушкин прожил огромную, беспримерно насыщенную жизнь и не мог прожить больше. Ведь в 22 года он уже написал: “Я пережил свои желания, я разлюбил свои мечты...”, ставшее, к слову, редкой красоты романсом... “А ты, мой кормилец, состарился да и подурнел” - говорит ему при встрече знакомая крестьянка”. И 36-летний поэт отвечает: “Хорош я никогда не был, а молод - был...”
Что же напоследок? Ну, разумеется, надо спросить у Льва Толстого, который, кажется, тоже сказал все и обо всем. Тем более, общепринято считать алтарь Л.Толстого сопоставимым с Пушкинским. Так вот, Лев Николаевич, со свойственной ему категоричностью, заявил однажды, что недолюбливает поэзию и поэтов, исключая, конечно, А.Фета, друга семьи и лирика Божьей милостью. Но все же великий старец отметил пару неФетовских стихов - из Тютчева и Пушкина. Вот из Александра Сергеевича: “...И с отвращением читая жизнь мою, я трепещу и проклинаю. И горько жалуюсь, и горько слезы лью, но строк печальных не смываю”. Толстой добавил даже, что сам бы подписался под этими строчками, но надобно заменить одно слово - “печальных” на “постыдных”...
Но мыслимое ли дело, друзья, - заменить у Пушкина хоть единую букву?