Иль я не знаю, что, в потемки тычась, 
Вовек не вышла б к свету темнота, 
И я — урод, и счастье сотен тысяч 
Не ближе мне пустого счастья ста? 

И разве я не мерюсь пятилеткой, 
Не падаю, не подымаюсь с ней? 
Но как мне быть с моей грудною клеткой 
И с тем, что всякой косности косней? 

Напрасно в дни великого совета, 
Где высшей страсти отданы места, 
Оставлена вакансия поэта: 
Она опасна, если не пуста. 
 

Борис Пастернак