Беатрис никогда не любила воскресенья.

На неделе ей ещё как-то удавалось сбежать от серой всепоглощающей тоски, в субботу она ездила помогать страждущим, а в воскресенье иногда ходила в церковь.

Казалось бы, не пристало молодой девушке двадцати трех лет от роду, причем весьма симпатичной наружности "изображать" из себя благодетель, но никто не знал, что толкало Беатрис на это.

Тело. На лицо прекрасная, страшная внутри, девушка имела на своем теле более 16-ти ожогов. 

Получила она их после того, как выиграла конкурс красоты местного масштаба в своем провинциальном техасском городке - тамошние дамы невзлюбили девушку за редкое сочетание красоты, ума и доброты, в результате чего несколько раз прыснули в её кислотой.

Беатрис словом не пожелала обидчицам несчастья, хотя нетрудно догадаться, что в душе все у неё горело не меньше, чем снаружи. 

Девушек не наказал закон, зато наказала жизнь - одна из них в скором времени заболела неизвестной болезнью и стала недееспособным инвалидом, другая вышла замуж и превратилась в мужчину боксерскую грушу, от которого полностью зависит, ведь у них больной ребенок, а третья по непонятным причинам покончила жизнь самоубийством.

После данного происшествия - а случилось это, когда Беатрис Хайджес было 17 - девушка решила раз и навсегда остаться девственницей и посвятить себя служению людям, она забыла о личном счастье.

Вопреки запретам  сектантов-родителей она бросила все - хотя можно ли так говорить, коли парень оставил её сразу же, как только узнал, что девушка не сможет родить ему детей, да и вообще представлять интерес как сексуальный объект, а о выбранной специализации она пожалела в скором времени? - и уехала в соседний городок в том же штате, что и жила.

И с 18-ти лет до 20-ти девушка преданно служила людям - раздавала милостыню, работала в питомнике, помогала сиротам в приюте - пока не встретила Питера Луи Фрэнсиса. Местный тридцатилетний предприниматель решил потратить свои первые доходы от бизнеса на благое дело, посчитав это хорошим вкладом в будущее лавки,  и встретил в детском доме Беатрис, которая при столкновении с ним скромно потупила глаза. Это и поразило Питера.

Ещё его поразили её красивые белые руки -  длинные пальцы, аккуратные ногти и тонкие запястья с выпирающей косточкой. И ненакрашеное, будто светящееся лицо. А ещё её мягкая скупая речь, мудрый взгляд и внешнее целомудрие.

Внешнее - потому что никто не знал, какой пожар творится у Беатрис внутри. Девушка отчаянно желала и корила себя за то, что точно так же, как и сверстницы, хотела пьяного клубного веселья и случайных связей. Корила себя за редкое желание простого женского счастья. Просто за мысль, что она хочет купить себе что-то, чем могла бы украсить себя - казалось, тем самым она просто-напросто плюнет богу в лицо - ведь это он пожелал, чтобы она стала калекой. уродом. никем...

А между тем Фрэнсис не оставлял попытки завоевать расположение девушки, которое могло бы привести  к близости - но Беатрис будто бы доходила до незримой точки в те моменты, когда он целовал её более четырех секунд и мягко, но настойчиво отталкивала его, когда тот был явно настроен на продолжение.

Вообще, Питер был женат. Его жена Мария была старше его на 14 лет и в свое время родила ему сына, который в последствии стал трудным подростком и не давал родителям спокойно жить. В пору острого спермотоксикоза Луи польстился на увядающие прелести Марии, в результате чего стал отцом в 17 лет, а мужем - на год позже. 

Если честно, он часто жалел об этом, особенно по ночам. Осторожно разглядывая постаревшую жену в полумраке ночи, он внутренне сокрушался, метаясь из стороны в сторону - может, стоило догулять свое? веселиться в арах ,не думая о завтрашнем дне, внимать шлюх и курить кальян по выходным.

Или же Бог дал ему чудесную возможность провести молодость и наступающую зрелость должным образом, а его расхлябанное нутро просто не в состоянии оценить данный ему шанс по достоинству? Этот диссонанс уже лет пять не давал Луи покоя.

Позже он узнал, что Мария злоупотребляла смесью алкоголя и успокоительных таблеток, потому и увядала на глазах, да не только телом, но и душой. Мистер Фрэнсис не хотел возвращаться домой, ибо там его ждал только нудный пилеж жены, которая превратилась в его глазах во что-то вроде досадного довеска, как собственный сын, и  требовательные крики дитяти. 

И только после встречи с Беатрис, которую он почему-то часто называл Марией - спасибо, что та не обижалась (или не слышала?) - у него будто открылось второе дыхание. Он боялся назвать это любовью - казалось, при живой жене негоже клясться в любви молодой девушке, которая теоретически могла заинтересовать его сына.

Беатрис никогда не говорила ему то, что могло бы ему не понравиться. Иногда после встреч с ней у него складывалось ощущение, что она вообще ничего не говорила, а говорил только он. Девушка лишь внимательно слушала его и иногда глядела будто сквозь него, что немного обижало Питера. К тому же встречались они редко - по воскресеньям и изредка в субботу. Семья Марии требовала явления супругов к обеду каждую субботу, и волей-неволей приходилось соглашаться, только бы жена не гневалась

Впрочем, все решилось через полгода  - мужчина стал настойчиво требовать близости от девушки, и получил отказ, причем окончательный. Никогда он ещё не видел Беатрис такой  - девушка раскраснелась, а потом забилась в истерике, да так, что было страшно к ней даже приближаться - будто бес  в неё вселился. Она в ярости указала мужчине на дверь и вышвырнула его скудные  за порог.

Луи пришлось уйти. Он так и не узнал причину, по которой Хайджес повела себя так.

А Беатрис ненавидела себя, и его ненавидела, ненавидела за то, что он не знал  о её проблемах со здоровьем и страстно желал познать её, хм, в полной мере. Рассказать ему она так и не решилась, да и не любила она его - по крайней мере, ей казалось, что это так.

Она бесспорно уважала его, он нравился ей, ей было приятно чувствовать к себе его отношение, нравилось заботиться о нем, чувствовать себя лучше его жены - но стала ли бы я скрывать от него свое прошлое и настоящее в виде уродливых отпечатков на теле, если бы любила? - спрашивала она себя, и говорила, что нет.

Фрэнсис отошел от разрыва довольно быстро - спустя два месяца он уже нашел себе новую пассию, смазливую латиноамериканку Люсию 20-ти лет от роду. Казалось, на время она тоже стала его отдушиной. Фрэнсис заваливал её дешевыми, но приятными мелочами - Беатрис научила его разбираться в таких вещах - но былой радости он уже не испытывал. Не испытывал той радости, когда дарил букет или ожерелье миссис Дайджес и видел скромный румяней на её впалых щеках.

Все чаще ночью, разглядывая уже Люсию - а жену он оставил практически сразу, после того как встретил латиноамериканку, ибо та забеременела - он понимал, что она красивая, хозяйственная, веселая и скоро станет матерью его ребенка, новсе  это совершенно не то, что ему хотелось бы испытывать по отношению к действительно любимой  девушке. То ощущение духовной чистоты и непорочности, что так привлекало его в Беатрис, напрочь отсутсвовало в Люсии, и временами во время секса он испытывал смутное отврщение к ней, особенно, когда она забеременела. Казалось, будто и ребенок его - порождение греха, а не данное свыше счастье. После его рождения Питер даже втайне обрадовался, что дочь не похожа на него - он мог подозревать жену  в измене и продолжать считать себя непричастным.

А Беатрис тем временем продолжала жить так же, как жила и до всего этого  - помогала слабым и старалась не роптать. Но теперь она возненавидела воскресенья - ведь именно в эти дни когда-то она пекла пирог,половину которого отдавала Питер, а вторую - бедной многодетной семье из соседней квартирки. 

Сейчас же она совсем перестала готовить по воскресеньям.