Автор Игорь Маранин brombenzol,


Глава 22. За древней каменной стеной


Мусса очнулась в незнакомом месте: она лежала на огромной фосфоресцирующей черепахе. От затейливых узоров на панцире исходил свет, растворяя окружающую мглу, как молоко растворяет тёмный травяной чай. Сквозь дымчатое стекло сумрака высоко в небе виднелась Матушка, и, судя по её положению, день был уже иной.

“Где Маур? – с тревогой подумала Мусса. – Где я?”.
Маура рядом не было. Черепаха спала, и Мусса на мгновение попала в её сны, полные морской воды и покоя. Животному снились бескрайние поля планктона, аппетитные гребневики, стаи молодых рыбок и неповоротливые крабы с нежным белым мясом. Фонбора так и не поняла: это к ней ненадолго вернулись прежние способности или черепашьи сны столь сильно фонили, что задели сознание?

Позади возвышалась каменная стена, похожая на ту, что Мусса видела вчера с моря. Возможно, стена была той же, только с обратной стороны. Впереди начинались джунгли – непроходимая чаща деревьев с острыми шипами вместо листьев. Незнакомый лес поражал с первого взгляда: перед Муссой не было ни одного знакомого дерева! Пожалуй, опытный ботаник ещё мог бы установить, от каких деревьев произошли игольчатые стволы, пронзающие насквозь небо, но и он наверняка застыл бы в недоумении перед растениями, чей ствол вырастал из земли метров на пять, загибался и снова уходил в землю. Или перед фиолетовыми шарами–каракатицами, лишёнными корней и медленно ползающими в поисках плодородной почвы. В свете панциря были видны чёрные паучьи сети, натянутые меж стволов, и бледно-жёлтые лианы, похожие на толстые корабельные канаты. Джунгли молчали: не было слышно птичьего гомона, столь привычного Фонборе по экспедициям на север.
“Как я сюда попала? – подумала Мусса. – Где все остальные?”.
– Эй, – позвала она. – Тут есть кто-нибудь?
Внезапный порыв ветра растрепал ей волосы и принёс из джунглей голос, похожий на шёпот, шорох и свист одновременно:
– Ты очнулась!
– Кто здесь? – Фонбора с испугом вглядывалась в колючие тёмные заросли, но они надежно прятали в сумраке того, кто ей ответил.
– Здравствуй, сестра! – глухо прошелестели джунгли.
– Тор? – неуверенно произнесла женщина. – Что с твоим голосом? Почему ты прячешься?

Она съехала по панцирю на землю и сделала несколько шагов в сторону джунглей – туда, где шевельнулась чёрная паутина. Но тварь вдруг открыла глаза и издала грозное рычание. От неожиданности Мусса замерла на месте.
– Они похожи на черепах, правда? – спросил голос из джунглей. – Но их челюсти способны перемалывать камни. Я разбросал этих тварей по островам как светильники и обязал дикарей кормить их и следить, чтобы не уползали.
– Где мои друзья? Что с ними?
Паутина явственно качнулась, будто её нечаянно задели рукой. Там кто-то стоял, теперь Мусса была в этом уверена.
– Не знаю, – прошелестел голос из-за паутины. – Я выловил тебя в море. Может, они разбились о камни?
Словно холодная острая игла вошла Фонборе под лопатку. “Маур выберется!” – подумала она, успокаивая себя, а вслух спросила:
– Почему ты прячешься?
– Не спеши, сестра! – ответили джунгли. – Ты должна быть готова увидеть меня. Дошло ли до тебя послание? Я опасался, что тот жалкий человечек на корабле не выживет: после моих экспериментов у него мозги съехали набекрень.
– Ты не Тор! – резко ответила Мусса. – Где мой брат?
В следующий момент в её разум хлынул поток образов. Они сменяли друг друга столь быстро, что Мусса не успевала за всеми, а лишь выхватывала мысленным взглядом отдельные. Она увидела жёсткую посадку дирижабля, скалы чужого острова, человека с хищным взглядом и острым шипом, спины с кровавыми рисунками, жуткое умирающее существо с лицом дона Сирокко. Затем поток резко замедлился, и Мусса неожиданно почувствовала себя в сознании татуировщика – это был миг слияния двух разумов – Тора и человека с хищным взглядом, того самого Хайме, чьим рабом называл себя привезённый к ней в университет пациент. Этот человек видел мир иначе, чем остальные южане. Не море лежало перед ним, а волнующее смешение элементов – кислорода и водорода. Прозрачные для остальных, для него элементы имели разные цвета и оттенки, оттого он безошибочно определял все примеси в их союзе – хлор, натрий, магний, серу. В разноцветной живой смеси, которую простые смертные называли морем, плавало множество живых организмов – их он тоже видел иначе, чем остальные. Для него они казались разрисованными красками и карандашами – рыбы, птицы, звери, люди.
Родившись в семье островитян, мальчик оказался алонкеем, но столь необычным, что его посчитали слабоумным. В понимании обычных людей ребенок не различал цвета, задавал непонятные вопросы и рассказывал странные вещи о том, что видит вокруг. Когда Хайме подрос, его не допустили к экзаменам, и неуклюжий полный юноша оказался среди тех, кого алонкеи называли пеной. Он жил среди подобных ему изгоев и зарабатывал на жизнь, показывая дешёвые фокусы: определял, кто стоит за дверью и что за пойло находится в закрытом глиняном сосуде. Но именно в те годы, полные нищеты и тщеты, будущий ученый стал изучать окружающий мир и искать в этом разноцветном хаосе закономерности.
Жизнь научила его многому: каких только говоров и диалектов не слышал Хайме от опустившихся на дно обитателей Пены. Некоторых земель, о которых рассказывали полубезумные старики из Круга Кости, он не нашёл ни на одной из карт своего мира. Но они были, эти старики, они разговаривали на языках несуществующих островов, и теперь полиглот Хайме тоже мог на них изъясняться. Именно от этих безумцев он впервые узнал об огромных птицах, обитающих у Границ Ада.
Поток кончился столь же внезапно, как и начался.
– Кто это? – ошарашенно произнесла Мусса.
– Я мог бы придумать ему множество эпитетов – и омерзительных, и восхищённых, но скажу без эмоций: этот человек ставил на нас эксперименты.
– Что же он сотворил с тобой? – с содроганием в голосе спросила Мусса.
В ответ то, что она считала паутиной, отцепилось от деревьев и, завернувшись само в себя, уползло змеёй во мглу. Это было какое-то существо, и оно слушалось Тора. Мусса даже уловила радость змеи-паутины от того, что ей разрешили уползти на прогулку.
– Мир, который вы называете Барьером, разнообразен и по своему прекрасен, – её собеседник вышел из сумрака джунглей, слегка подпрыгивая. Мусса вскрикнула – это был канавар с телом и головой её брата. Не такой огромный, каких она видела в небе, но гораздо выше её самой. Поражённая, она в ужасе смотрела на его лицо, его глаза, его грудь и его жуткие кожаные крылья на изменённых руках, его покрытые шерстью кривые ноги, его длинные когти. А затем опустилась на землю и завыла, словно дикий зверь. Она сидела и выла, растирая кулаками слёзы, ничего не видя и не слыша. Прошла вечность, прежде чем слёзы закончились. Всё это время Тор стоял рядом и с холодным интересом разглядывая сестру.
– Я думал, ты окажешься крепче, – человек-птица поскрёб острым кончиком крыла землю, машинально нарисовав какой-то знак, и принялся рассказывать: – Трудно принять чудеса, Мусса, пока не станешь их частью. А чудес здесь хватает! Ты знаешь, сколько живут канавары? Триста лет! Они могут нырять на глубину, которая человеку и не снилась. В прошлом году я отыскал два затонувших галеона и поднял оттуда несколько сундуков с серебром и драгоценными камнями. Но что серебро? Истинное серебро – наша сила! Мы с тобой не обычные люди, Мусса! От матери мы получили невероятные способности, о которых даже и не догадывались. Никто иной не выжил после попыток скрещивания с птицами, только я.
– А Цик? – тихо спросила сестра. – Что с Циком?
– Их корабль разбился в другом месте. Знаю, что он выжил, но и только. Если ты захочешь, мы отправимся искать его вместе.
Фонбора, наконец, решилась вновь взглянуть на брата и подняла голову. Только сейчас она обратила внимание, что на его голове не осталось волос, а затылок сросся с костяным гребнем.
– Я не поверила твоему посланцу, – глухо произнесла женщина. – Но затем ко мне привезли одного из циклонцев. Он говорил, что ты улетел на крыльях, но я подумала, что это фигура речи... Что он с тобой сделал, этот Хайме?
Она снова всхлипнула, но слёз уже не было. Душа опустела, и Фонбора чувствовала эту пустоту почти физически.
– Сопротивляйся! – неожиданно приказал ей брат, и в тот же миг женщину скрутило так, что она перестала дышать. – Сопротивляйся мне!
Инстинктивно она попыталась защититься, но ничего не вышло. Силой мысли Тор-канавар поднял её в воздух и отшвырнул к стене. Она больно ударилась спиной, рухнула на толстый слой мха и только тогда оказалась снова свободной.
– Ты была во много раз сильнее меня, а сейчас? – с насмешкой в голосе произнёс брат. – Сейчас ты просто кукла. Твоё тело слабо, оно не способно стать инструментом для этой силы. Ты спросила, что стало с твоими друзьями? Они все утонули! Я выбросил их из лодки не потому, что злодей, а случайно промелькнувшей мыслью. Эта мысль – мимолётная, как капля дождя – вышибла им мозги и их бесчувственные тела пошли ко дну, пуская пузыри.
Сидя на земле, Мусса смотрела на брата с ужасом.
– Виноват ли я? А ты замечаешь раздавленного муравья? Мне не нужны ни корабли, ни аэропланы. У меня есть крылья, и я способен долететь до края земли. За десять лет я обследовал тысячу миль на запад и тысячу миль на восток с обеих сторон Барьера. Ты знаешь, как его называют на юге? Граница Ада. Но для меня это самое чудесное место на Акве. Здесь есть такие формы жизни, о которых вы в своих университетах и не подозреваете. Иногда я встречаюсь с Хайме обменяться новостями – он может сделать для тебя тоже, что сделал для меня.
Мусса поднялась на ноги и попятилась.
– Я не хочу становиться такой же! – выкрикнула она, выставляя перед собой руки.
– Ты просто не понимаешь, о чём говоришь, – жёстко ответил брат. – Потом будешь благодарить меня.
Мусса попыталась взять себя в руки и понять, что чувствует существо, бывшее когда-то её братом. Как делала это сотни раз, проходя коридорами Второй тюрьмы или заглядывая в палату к подопечным своей лаборатории, или просто гуляя по улицам города. Эта отчаянная попытка переключила какой-то тумблер в её сознании, и она опять почувствовала себя прежней. Боясь упустить мгновение, не успеть, пока ненадолго вернувшийся дар снова исчезнет, Мусса потянулась мысленно к Тору и отшатнулась, словно от пощечины: его чувства напоминали змеиную свадьбу – тугой клубок переплетённых эмоций от гнева и гордости до злости и стремления повелевать.
– Ты не сделаешь это против моей воли! – в панике закричала Мусса.
– Почему? – удивился Тор. – Это тебе во благо. Потом мы отыщем Цика и нас станет уже трое. Разве ты не хочешь собрать семью? Мы даже можем учредить собственный клан!
Он услышал за свой спиной какой-то шорох и обернулся.

Вымокший до нитки капитан Кармело де Циклон сидел на тёмном песке острова, который не значился ни в одной лоции, и говорил с морем, поглотившим его товарищей. Море было тихим, оно слушало капитана.
“Ты был одним из нас, – в девятый раз произнёс Кармело, прощаясь с погибшим гребцом. – Только мы знали твоё настоящее имя, брат. Не называй его, когда тебе повесят на шею якорь. Передавай привет тем, кто ушёл до тебя и скажи им, чтобы не ждали нас слишком рано. Да светят тебе Брат и Сестра в морских пучинах! Да покажет тебе Матушка путь на Остров покоя, скрытый от живых и желанный для мёртвых!”. Кармело повернул голову к Мауру, тот сидел рядом – такой же вымокший и усталый.
– Карлито! – напомнил друг. – Ты не проводил только его.
– Слова в горле застряли, – отозвался капитан.
После ментального удара канавара по их экипажу только Маур и Кармело не потеряли сознание и ничего не почувствовали. Они успели вытащить на берег двоих – тех, кто оказался рядом. Счастливчики лежали у древней стены, отделявшей море от острова, и до сих пор видели страшные сны. Остальные утонули. “За исключением Муссы, – напомнил себе дель Бриз. – Её унёс канавар”.
Плыть в сапогах было трудно, и он скинул их, но всё же успел отстегнуть засопожный нож. Это было, пожалуй, последнее, что связывало его с родным домом, единственная память о семье, в которой он давно стал лишним. Его просто забыли, да и он очень редко вспоминал о братьях, отце и тем более мачехе. Он даже не знал, жив ли ещё его отец, доблестный Каулиньо дель Бриз, некогда близкий к тану. Засапожник имел изогнутую форму, четырёхгранный обоюдоострый клинок и оставлял глубокие раны. В длину он был почти десять дюймов и не раз спасал Маура в стычках.
Кармело хмуро посмотрел на друга и сказал:
– Нам нужно просушить одежду, прежде чем отправиться за Муссой. И решить, где оставить парней, если они к тому времени не очухаются.
– Оставим за стеной.
– Почему не здесь? Там джунгли и хищники. Не думаю, что прибой поднимается высоко, я не вижу на стенах его отметин.
Маур обрезал ножом кусок кожи над раной на локте, ловко перевязал рану одной рукой оторванным от штанины лоскутом и лишь тогда ответил:
– Эти стены строили для защиты от моря. Тебе напомнить о щупальцах, которые нас чуть не потопили.
– Вряд ли эта тварина выползает на берег! – как истинный моряк, Кармело подсознательно был уверен, что у моря безопаснее, чем у леса, которого он не знал и не любил. Но на суше он всегда уступал главенство Мауру, поэтому не стал спорить и на этот раз.



Вдвоём они с трудом перетащили тела товарищей за древние камни на столь же древнюю дорогу вдоль них. Представить, что возили по ней канувшие в небытиё обитателя острова, было не сложно. Путь от моря вглубь суши – это всегда путь от причала к жилью. Спасённые мореходы были без сознания – ровное дыхание их не прерывалось видениями снов, они лежали как брёвна, и раздеть их, чтобы просушить бельё, оказалось той ещё морокой. Развесив одежду по колючим веткам, больше походим на колючую проволоку, друзья соорудили мягкое ложе из перепревшей лесной подстилки и кусков мха и перетащили на него мореходов.
– Дождёмся утра, – заявил Кармело.
– Здесь, что день, что вечер, – проворчал Маур. – Спим по три часа, затем идём вдоль стены на юг. Будешь первым дежурить?
Ночь прошла без происшествий, если не считать кровососущих насекомых и чувства голода: ни из джунглей, ни из моря никто не пришёл по души четырёх путников. Даже ручеек, стекающий в море нашёлся, чтобы утолить жажду и омыть лицо и руки. Когда Маур утром разбудил товарища, вокруг по-прежнему висел сумрак.
– Всё та же тьма, поглоти её бездна, – выругался Кармело, зябко поёживаясь.

Услышав шорох за спиной, Тор обернулся и с изумлением уставился на двух мореходов – живых и здоровых.
– Маур! Кармело! – радостно воскликнула Мусса. – Вы живы!
– Да, – ответил капитан. – Давно уже стоим, слушаем, шибко разговор интересный.
Склонив голову на бок и распахнув крылья, словно створки полукруглых ворот, Тор-канавар с удивлением наблюдал за этими людьми. Маур встретился с ним глазами, и они уставились друг на друга, не отводя взгляда. Мусса тут же поняла, что происходит: её брат пытался подчинить себе морехода, но у него ничего не получалось. С таким же успехом Тор мог пытаться проникнуть в разум ветра или воды, парящего листа, летящего пуха, плачущих дождём облаков.
– Почему я вас не чувствую? – спросил брат.
– Мы вне твоей власти, Тор, – ответил дель Бриз. Он уже решил, что единственный шанс выбраться с острова – договориться с этим существом. Убить канавара единственным кривым ножом было сложно, если вообще возможно. Их револьверы утонули вместе со сброшенными в море поясами. Их шлюпку унесло течение. Их корабль находился в дне пути по воде.
– Это очень интересно, – признал человек-канавар. – И ты знаешь причину своей странной неуязвимости?
– Знаю! – Маур подошёл к Муссе и встал рядом, обняв её за плечи. – Представляешь, насколько ценна эта информация? Идеальный щит против ментальной атаки! Можно я задам вопрос?
Тор переменил позу – удерживать равновесие стоя ему было не очень удобно, и, подняв крыло, он уцепился когтем длинного пальца за ветку дерева.
– Задавай, – разрешил он.
– Мы видели канавара, когда плыли сюда. Он прилетал по твоему приказу?
Тор наклонил голову, подтверждая.
– Значит, ты подчинил его своей воле. Но наверняка ты встречал и таких, которых не смог подчинить. Они были невидимы так же, как и мы, верно? Наша тайна выросла в цене, не так ли?
Тор снова наклонил голову.
– Ты действительно знаешь интересные вещи, – признал он. – Но любая тайна стоит не дороже жизни.
– Дороже и не прошу. Ты ещё помнишь, что такое честная мена? Я готов поделиться этой тайной, если ты оставишь в покое сестру.
– Я могу тебя и твоего друга просто убить, – задумчиво произнёс Тор.
– И не узнать тайны? Она уникальна! Сейчас её знают лишь четверо, и трое сейчас перед тобой.
Тор молчал долго, чертя крылом на земле загадочные знаки.
– Твой план хитёр, – наконец, сказал он, – но я не отдам тебе сестры. Она сама расскажет мне эту тайну, когда пройдёт перерождение.
– Ты не знаешь главного, – вмешалась Мусса. – Я потеряла свой дар! И, скорее всего, не выдержу слияния с летающей тварью точно также, как не выдержали дон Сирокко и другие.
– Ты потеряла свой дар? – недоверчиво переспросил брат. – Как?
– Твоя случайная мысль, погубившая двенадцать человек ничто перед тем, что я устроила на “Каракатице”! Да, я была сильнее тебя – даже сегодняшнего. Но той Муссы больше нет. Слушай меня, ты же теперь знаешь, когда говорят правду, а когда лгут.
И она рассказала брату о бое, о том, что почти умерла и и том, как вернулась к жизни без своих способностей.
– Так вот почему ты не сопротивлялась мне! – Тор поверил в историю сразу. Она объяснила ему слабость сестры и даже, как ошибочно подумал он, нежелание переродиться. В его изменённом сознании уже сформировалась изменённая память – он считал, что с радостью принял предложение Хайме.
Тор зло замахал крыльями и выкрикнул несколько непонятных то ли слов, то ли просто звуков.
– Я согласен, – сказал он.
– Стойте! – вмешался Кармело. – Я ведь тоже акционер? У меня есть условие.
Все трое синхронно развернулись к капитану. Под ногой Маура громко хрустнула ветка. И кажется из глубины джунглей впервые за два дня донёсся звук, похожий на птичье пение. Звук был тоскливым, словно похоронная песня.
– Я слышал о сундуках с серебром и драгоценностями, – хищно произнёс капитан. – Мои люди погибли, и я требую компенсации для их семей.
– Справедливо! – поддержал его Маур.
– Справедливо! – кивнула Мусса.

Если бы у канавара были плечи, наверное, Тор бы пожал ими, а так он лишь неловко пошевелил крыльями и сказал:
– Согласен на все условия.
Серебро и драгоценности мало значили для того, кому не нужны были вещи. Он посмотрел на Муссу и что-то прежнее отразилось на его лице. Тор вдруг неуклюже, по-птичьи, сделал дюжину шагов и обнял сестру большими кожаными крыльями.
– Жаль, что ты оказалась слабой, – сказал он. – Попробую отыскать Цика. И не бойся, я стану вас преследовать. Клянусь всем, чем хочешь.
У Муссы выступили слезы. Это было их нерушимой детской клятвой.
– У меня есть для тебя подарок, – прижавшись головой к покрытой шерстью груди, тихо произнесла она. – Ты должен знать это. Там, среди людей, у тебя есть сын.
– Сын, – эхом отозвалась Тор.
– Ему скоро исполнится десять, он похож на тебя… – Мусса запнулась, – прежнего. Инсе любит его и тепло вспоминает о тебе.
Тор долго молчал, не раскрывая объятий. Потом распахнул крылья и выпустил сестру. Мусса заглянула ему в глаза и увидела, что они влажные. Брат усмехнулся – то ли грустно, то ли просто задумчиво и сказал:
– Я тоже сделаю вам подарок, люди. Жизнь за жизнь, товарища за сына. Я чувствую на острове троих ваших товарищей.
До Маура его слова дошли не сразу, но Кармело понял сразу.
– Кто? – выдохнул он.
– Юноша. Недавно пришёл в себя в шлюпке – видимо, был единственным, кто не свалился в море.
– Счастливчик Карлито! – прошептала Мусса.

Эпилог
Остановившись, Маур дель Бриз и Мусса Фонбора с любопытством наблюдали за сценкой, развернувшейся на пришвартованном клиппере. Двое громил выволокли на палубу господина без штанов, и, раскачав, выбросили за борт. Голозадый извернулся в воздухе, ударился о воду и поднял фонтан брызг. Портовая рвань, толпившаяся у сходней, встретила это событие дружным хохотом и похабными шутками. Вынырнув, бедолага визгливо выкрикнул несколько проклятий и по-собачьи поплыл к пирсу. В бледном отсвете Сестры, висевшей над бухтой, было не разглядеть, где у него лысина, а где зад.
– Зачем ты меня сюда привёл? – сердито поинтересовалась Мусса.
– Хотел показать тебе этот корабль.
Мусса вздохнула. У неё сегодня был тяжёлый день: новый помощник грубо ошибся с анализами, но вместо того, чтобы повиниться, решил скрыть ошибку. За два последних месяца это был уже третий неподходящий кандидат, и Фонбора искренне пожалела об уходе Амбруса. Будь он в городе, она бы, пожалуй, задумалась о восстановлении де ла Муссона в прежней должности. Но Амбрус остался на Белом острове, неожиданно для всех.
– А что вас удивляет? – отвечала на удивленные вопросы великанша Луша, приютившая его в собственном доме. – Я у него первая!
Узнав о том, что Амбрус был влюблён в Фонбору, Луша надулась от гордости – она искренне считала, что утёрла нос муссонской выскочке и увела у неё мужика.
Мусса усмехнулась этому воспоминанию и решила, что, может быть, это и к лучшему. Пусть Амбрус лучше возделывает землю на Белом острове, чем мается от вины за смерть людей в столице Муссона.
– Мы так и будем стоять и любоваться этим притоном? – проворчала она и в этот момент обратила внимание на название судна.
Клиппер, занявший место взорванного “Истинного полдня”, назывался “Мокрица”.
– Это корабль Кракена? – спросила она. – Тот самый, что чуть нас не догнал?
– Совершенно верно! – отозвался Маур. – Ирония случая, верно? Пойдём, я хочу жареного мяса и холодного вина.
– Подожди, – остановила его Мусса. – Я хочу насладиться бесславной судьбой этого корыта.
И они ещё долго стояли, обнявшись, наблюдая за вялым кипением страстей на палубе их бывшего преследователя.
– Не дважды, а трижды! – донёсся подвыпивший голос из компании мореходов, проходивших мимо. – Кармело де Циклон трижды брал корабли на абордаж в одиночку!





https://author.today/work/294123

Глава 1. Мусса не хочет идти в тюрьму Глава 2. Пять дней тому назад Глава 3. Пациент приходит в себя Глава 4. Вторая тюрьма Южного порта Глава 5. Агент Тайной канцелярии Глава 6. Шифр Химоты Глава 7. Вести из-за Барьера Глава 8. Человек, которого не видно Глава 9. Одной тайной становится меньше Глава 10. Приворотное зелье Глава 11. Непристойное предложение

Глава 12. Вас приглашает Фигура Глава 13. Кармело и его команда Глава 14. Поморник и капитан Глава 15. Абордаж под паром Глава 16. Белый остров Глава 17. За пять дней до того Глава 18. Старик Фабио Глава 19. Рассказ Слепого Яна Глава 20. Ночь мореходов Глава 21. Скала миражей