Солнце, с трудом протиснувшись в щель между облаками, садится в ельник на другом берегу реки, превращая дорожку на воде из золотой в медную, из медной в оловянную, из оловянной в стальную и, наконец, в свинцовую.
На рассохшихся и кривых деревянных перилах старого дебаркадера висит забытая кем-то серая бахромчатая шаль с приколотой к ней брошкой в виде огромной, величиной с детский кулак, божьей коровки. Кто-то невидимый за углом дебаркадера женским голосом спрашивает: «Серёжа, когда же вы, наконец, повзрослеете?» - и, не дождавшись ответа, смеется русалочьим смехом.
По холодеющему, полному зябких мурашек, воздуху медленно плывёт выше слов и выше первых, еле видимых, звёзд серебряная паутина. Бабье лето в самом разгаре красных и жёлтых листьев, качающихся на приливной волне от моторной лодки, давно скрывшейся за поворотом реки.
Михаил Бару
 |
|
