Бросай народ за решетку, шли воевать за моря –
он надорвет себе глотку, благословляя царя.
Сердцу цена – сестерций. В сердце, необорим,
рождается первый, третий и тридцать третий Рим.

А мне, простому поэту, не прийдясь ко двору,
приличней бродить по свету, покуда я не умру,
изобретать истории, мерить на свой аршин
и в каждой встречной траттории пить
за кувшином кувшин.

Вот так же умрет империя –
хлебнув вина из горла,
глядя, как пух и перья летят с головы орла.
Лавры её увянут. С приходом нового дня,
быть может, её помянут. А может – помянут меня.