Редколесное поколение не принявших страх как условие жизни, преодолевших инерцию компромисса и отвергнувших пакость системы почти полностью пало. Остались единицы — непластичные, не нужные никому, кроме своих ревнивых товарищей-оппонентов, и особенно раздражающие прогрессивную часть общества, густо покрытую питательным слоем понимания особенностей современной жизни.

На заиленном, покрытом пустынными трещинами просторе сознания все еще торчат голые сухие стволы — остовы нашей бывшей инакой мысли — без листьев, цветов и семян.

Ничего не выросло. Или: ничего не выросло больше, что выросло бы и без них, без одиноких неплодоносящих деревьев.

Но шелест! но вольный, не оговоренный торгом и условиями ток ветра! но тихая ярость неприятия агрессивного государственного ничтожества сделали эту жизнь чуть осмысленнее. Без непреклонных одиночек мы чувствовали бы (кто способен) полный душевный комфорт. А так — совестно.

Они за нас, шумевших шепотом на кухнях, вышли на Красную площадь в 1968 году. Чуточка людей, окруживших сонную, покорную, безразличную и до не своей беды страну. Не приняли оккупацию Чехословакии и были оккупированы сами.

Нами — злорадными и беспечными.

Мысль мы растеряли.

Память осталась. Без угрызений. Спасибо и за нее.

Лариса Богораз пережила после Красной площади тюрьму, и ссылку, и смерть в тюрьме своего мужа, политзаключенного Анатолия Марченко, и крушение страны-застенка, и, наконец, реставрацию…

Во все времена достаточно быть честным.

Она и была.