Толстой Лев Николаевич
Том 67, Письма 1894, Полное собрание сочинений
Lib.ru/Классика
(Издание: Л. Н. Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, академическое юбилейное издание, том 67, Государственное Издательство Художественной Литературы, Москва - 1955; OCR: Габриел Мумжиев)
147. Ф. Б. Ге
цу.
1894 г. Июня 1. Я. П.
Любезный и уважаемый г-н Гец.
Очень рад случаю, напомнившему мне мою обязанность сердечно благодарить вас за ваше любезное содействие мне по переводу письма о Г. Дж[ордже]. (1)
Очень бы желал быть вам чем-нибудь полезным и потому очень рад тому, что письма мои могут вам пригодиться. Печатайте их где и как хотите. Жалею только о том, что не могу более сильно и внушительно выразить мое отвращение к приемам, употребляемым русским правительством по отношению к евреям, и мое недоумевающее удивление перед той глупостью и нецелесообразностью приемов, отставших на несколько веков от своего времени.
С совершенным уважением
1 июня 1894.
Печатается по машинописной копии. Впервые опубликовано в журнале "Летопись" 1916, 3, стр. 222. Дата копии.
Файвель Меер Бенцелович Гец (р. 1853) -- публицист и педагог. См. т. 65, стр. 99.
Ответ на письмо Геца от 18 мая 1894 г. (Вильно), в котором он просит у Толстого разрешения напечатать в немецком переводе свои письма к нему и к В. С. Соловьеву в подготовляемом им издании немецкого перевода статьи В. С. Соловьева "Талмуд и новейшая полемическая литература о нем". Издание это, невидимому, не состоялось.
(1) См. письмо N 106.
------------------------------------------------------------------------
148. II. Б. Файнерману.
1894 г. Июня 1. Я. П.
Получил от вас известие, Исаак Борисович, через В[еселитск]ую, (1) которая рассказывала (2) про вашу деятельность и угрожающие ей опасности. Она полюбила вас, чему я был очень рад. Она -- хороший, движущийся к свету, живой человек.-- Помешают или не помешают вам, -- хороши то, что вы успели сделать. Как и в наше время, только в более расширенном смысле, верно то, что ученикам Христа надо идти в другое место, когда их выгонят в одном. Так и делается и делалось. И не может не делаться, потому что другого делать нечего. (3) Третьего дня были мы с Чертковым в Крапивне, у Булыгина, который там сидит в тюрьме за отказ представить лошадей на воинскую повинность. Он в самом твердом и радостном духе н спокойно и невольно проповедует в тюрьме. Завтра хочу еще съездить к нему.
Слышали вы, что Кудрявцев взят жандармами и где-то сидит?
Мне тяжело быть на воле.
Впрочем, не надо напрашиваться, так же, как и отказываться.
Поклонитесь Ан[не] Львовне (4) и всем нашим друзьям.
Печатается по машинописной копии. Впервые опубликовано (с пропуском) в книге И. Тенеромо "Воспоминания о Л. Н. Толстом и его письма), изд. редакции журнала "Образование", Спб. 1905, стр. 182. Дата копии, совпадающая с датой публикации.
(1) О Лидии Ивановне Веселитской (литературный псевдоним "В. Микулич") см. письмо N 180. Свое посещение Ясной Поляны в конце мая 1894г., проездом из Полтавы от Файнермана, Веселитская описала в книге: "Встречи с писателями", Изд-во писателей в Ленинграде, 1929, стр. 09--72.
(2) Слова: которая рассказывала кончая: я был очень рад выпущены в опубликованном тексте.
(3) В своем письме Файнерман писал о преследовании Д. Р. Кудрявцева и др. со стороны жандармов. Об аресте Кудрявцева см. письмо N. 146.
(4) Анна Львовна--жена И. Е. Файнермана.
--------------------------------------------------------------------------
150. Н. Н. Страхову.
1894 г. Июня 4...6. Я. П.
Давно не получал от вас писем, (1) Николай Николаевич, и только что хотел писать вам, как получил ваше письмо с обрадовавшим всех нас известием, что вы приезжаете к нам.
Приезжайте поскорее. Соф[ья] Андр[еевна] берегла и готовила для вас ваше обычное помещение. У нас всё не по-старому. Тат[ьяны] Андр[еевны]а нет, да и так много перемен, хотя незаметных и, на мой взгляд, всё хороших. В тот же вечер, как получил ваше письмо, получил ужасно поразившее всех нас известие о смерти моего бесценного друга Н. Н. Ге. Это был очень большой человек, наивный и "детик", как все гениальные люди. Надеюсь, что его смерть откроет толпе глаза на значение того, что она потеряла в его лице. Мне же он дорог, как любящий, всегда милый друг. Я до сих пор ничего не знаю, кроме того, что сказано в телеграмме: сегодня ночью скончался отец Ге. Телеграмма из Нежина, где жил его младший сын Петр. Приезжайте поскорее. Радуюсь очень нашему свиданью.
Дата определяется содержанием.
Ответ на письмо Н. Н. Страхова от 27 мая, полученное Толстым 2 июня, в котором Страхов извещал о своем предполагаемом выезде в Ясную Поляну, "не раньше 8 июня". Страхов приехал 10 июня и пробыл в Ясной Поляне до 5 августа.
(1) Последнее письмо Страхова было датировано 20 марта.
(2) Т. А. Кузминской.
------------------------------------------------------------------------
153. Д. А. Хилкову.
1894 г. Июня 11. Я. П.
Очень рад был получить от вас письмо, Дмитрий Александрович, и рад тому, что вы устроились близко от Тифлиса и с друзьями. Одно нехорошо, что жена ваша еще не приехала к вам. Где она? Верно, у сестры, (1) и что она? Чертков не отчаивается в том, чтобы выручить назад детей. Я же почти не надеюсь. Я думаю, придется дожидаться того, когда они сами вернутся. (Книги высылаю.) (2) А что вернутся они к вам и матери, это наверное, особенно мальчик, судя по тому, как описывали мне его все знающие его. (3)
Не могу привыкнуть к смерти Ге старшего Н[иколая] Н[иколаевича] (вы, верно, знаете). Подробностей почти никаких не знаю. Только было письмо Колички, (4) что он вернулся домой, сказал, что ему дурно, слез с извозчика, стал задыхаться и умер. Редкая смерть так поражала меня. Уж очень он был жив и очень был хорош, так что доброта его не замечалась, а принималась как что-то самое естественное. И потом мне казалось, что он так много еще может и должен сделать. Очевидно, мы никак не поймем, что человеку нужно и должно сделать, и полагаем, что нужно, чего вовсе не нужно, и, главное, не видим, зачем и когда нужно умереть. Вы, верно, также очень любили, любите его. Он очень любил и любит вас. От Колички нынче получил письмо, что он присылает к нам все его картины. (5) Были вы у него? Нет, кажется. Картины на меня мало действуют, но его распятие нынешнего года удивительная картина. В первый раз все увидали, что распятие -- казнь и ужасная казнь. В другой раз напишу больше. Нынче некогда. Пишите, пожалуйста.
Забыл написать, что хотел, про Булыгина. Вы, верно, знаете про него по слухам. Он теперь сидит в тюрьме, куда посажен за отказ представить лошадей для воинской повинности. Он объяснил свой отказ христианским исповеданием, и его за это приговорили в тюрьму на (2) недели. У него еще 3 дела, за отказ объявить свое местожительство, как офицера запаса, и еще за оскорбление суда. Я вам непременно пришлю копию с этого прошения, за которое его обвиняют. Он замечательно твердый и цельный человек. Я был у него в тюрьме. Он очень весел и бодр. Жена напекла ему пирожков и т. п. Он отослал назад и взял только то, что может разделить с товарищами по тюрьме.
С заключенными сошелся и поучительно беседует.
Отрывок впервые опубликован в Б, III, стр. 235--236. Дата копии, написанной рукою М. А. Шмидт.
(1) Елизаветы Владимировны Джунковской, жившей с мужем в Тифлисе.
(2) См. о них в прим. к письму N 136.
(3) Дети Хилковых, отнятые у матери по распоряжению правительства, несмотря на все хлопоты, предпринятые различными лицами, не были возвращены родителям. Они жили у своей бабушки в Петербурге, где получили воспитание и образование.
(4) Письмо от П. Н. Ге-сына от 2 июня 1894 г.
(5) В Ясную Поливу были доставлены две картины Ге: "Суд" и "Распятие", которые временно стояли в мастерской Т. Л. Толстой, а потом были отправлены в Москву к П. М. Третьякову.
--------------------------------------------------------------------
154. И. И. Горбунову-Посадову.
1894 г. Июня 12. Я. П.
Спасибо вам, Ив[ан] Ив[анович], за оба письма ваши. От смерти нашего друга (1) не могу опомниться, не могу привыкнуть. Какая удивительная таинственная связь между смертью и любовью. Смерть как будто обнажает любовь, снимает то, что скрывало ее, и всегда огорчаешься, жалеешь, удивляешься, как мог так мало любить или, скорее, проявлять ту любовь, которая связывала меня с умершим. И когда его нет, того, кто умер, чувствуешь всю силу связывающей тебя с ним любви. Усиливается, удесятеряется проницательность любви, видишь всё то, достойное любви, чего не видал прежде или не видел, но как-то совестился высказывать, как будто это хорошее было уже что-то излишнее. Это был удивительный, чистый, нежный, гениальный старый ребенок, весь по края полный любовью ко всеми и ко всему, как те дети, подобно которым нам надо быть, чтобы вступить в ц[арство] н[ебесное]. Детская сила была у него и досада и обида на людей, не любивших его и его дело, а его дело было всегда не его, а божие, и детская благодарность и радость тем, кто ценили его и его дело.
Он, которому должен был поклоняться весь христианский мир, был вполне счастлив и сиял, если труды его оценивались гимназистом и курсисткой. Как много было людей, которые прямо не верили ему только потому, что он был слишком ясен, прост и любовен со всеми. Люди так испорчены, что им казалось, что за его добротой и лаской было что-то, а за ней ничего не было, кроме бога-любви, которая жила в его сердце. А мы так плохи часто, что нам совестно, неловко видеть этого бога любви, он обличает нас, и мы отворачиваемся от него. Я говорю не про кого-нибудь, а про себя. Ну зато теперь больше люблю. И он не ушел от меня. Знаю, где найти его. В боге. Поднимает такая смерть, такая жизнь. От Петруши, его сына, было длинное письмо, описывающее его последние дни и смерть. Он только что готовился работать и был в полном обладании своих духовных сил, был весел, приехал домой, вышел из экипажа, ахнул несколько раз и помер... Хорошо вы мне пишете про мою работу. Вы так хорошо определяете то, что нужно делать. Да до сих пор не делается. Кажется, что эта работа сверх моих сил. (2) Впрочем, не могу судить, так как последнее время не совсем здоров и слаб.
Прощайте пока. Поклон вашим семейным. Е. И. (3) я пишу нынче же.
Печатается по машинописной копии. Впервые опубликовано (почти полностью) П. И. Бирюковым--Б, III, изд. Ладыжникопа, Берлин, 1921, стр. 385 -- 186, с датой 14 июня 1894 г. Дата копии.
Иван Иванович Горбунов-Посадов (1864--1940) -- в то время ближайший помощник Бирюкова по издательству "Посредник". См. т. 50, стр. 254.
Ответ па два письма И. И. Горбунова-Посадова от 27 мая и от 5 июня 1894 г.
(1) Николая Николаевича Ге.
(2) Новая начатая Толстым работа над изложением своей веры ("Катехизис").
(3) Евгению Ивановичу Попову.
------------------------------------------------------------------------
Л. Ф. Анненковой.
1894 г. Июня 13? Я. П.
Леонида Фоминична.
В ответ на вопрос вашего мужа о моем мнении касательно делаемого ему вызова имею сказать следующее. Константин Никанорович работает постоянно в области юридической и потому, вероятно, считает эту деятельность плодотворной. Вызывается он для работ в той же области, но уже не книжной, необязательной, а живой законодательной, переходящей в жизнь. Я думаю, что эта вторая деятельность может быть более плодотворна. Перемены они сделают, будет или не будет в них участвовать Константин Никанорович. Участие же его может дать этим переменам более полезный или менее вредный характер. В юриспруденции, как и в медицине, я думаю, что движение вперед, совершенствование, состоит в самоуничижении, в отказе от лечения и от суда. И в этом направлении, я думаю, что Константин Никанорович может быть очень полезен свойственным ему самым гуманным либерализмом, кот[орый| он наверно внесет в свои занятия и кот[орый] всегда ведет к уменьшению судебного вмешательства в жизнь людей. Передайте это Константину] Никаноровичу вместе с моим дружеским приветом.
Теперь выскажу вам, Л[еонила] Ф[оминична], чувства, вызванные во мне вашим письмом. -- Вы уже знаете, верно, про смерть нашего друга Н. Н. Ге. Еще до его смерти мне писал Евг[ений] И[ванович] Попов, о том, что Количка, его сын, находится в самом унылом настроении, говорит, что его последние 10 лет жизни были потрачены даром, что он попал в ловушку, в петлю, кот[орая] всё больше и больше затягивается. Потом вскоре я получил известие о смерти его отца. Не помню, чтобы какая-либо смерть так сильно действовала на меня. Как всегда при близости смерти дорогого человека стала очень серьезна жизнь, яснее стали свои слабости, грехи, легкомыслие, недостаток любви, одного того, что не умирает, и просто жалко стало, что в этом мире стало одним другом, помощником, работником меньше. После смерти отца Количка написал мне и в письме написал то же, что говорил Евг[ений] Ив[анович]. И вот еще одним другом как будто угрожает стать меньше. А вот и в вашем письме звучит нота усталости, уныния. Не поддавайтесь этому чувству, дорогой друг. Вам есть, чем бороться с ним, и ясный ум и, главное, любящее сердце. Совестно мне писать вам то, что вы, вероятно, знаете не хуже меня, но пишу то, чем я постоянно проникнут последнее время. Для того, чтобы быть твердым и не унывать, нужно, главное, ясно понимать и не забывать единственный разумный и радостный смысл нашей жизни, состоящий в том, чтобы не только провести через всю жизнь, не потушив ее, ту искру божественной любви, которая вложена в нас и составляет нашу душу, но разжечь ее, сколько хватит наших сил, чтобы внести ее в ту жизнь уже не искрой, а пламенем. Прощайте пока.
Любящий вас
Впервые опубликовано в ПТС, II, N 415, стр. 146--147, с датой: "1894 г. июнь". Датируется на основании штемпеля на конверте письма адресата: "Почтовый вагон, 12 июня 1894" и записи в Дневнике Толстого от 13 июня: "Написал все письма".
Ответ на письмо Л. Ф. Анненковой от 12 июня 1894 г. (г. Льгов Курской губ.), в котором она сообщает, что муж ее получил от министра юстиции приглашение участвовать в Комиссии для пересмотра судебных уставов, что "ему очень хочется знать ваше мнение, он говорит, ему это важно".
---------------------------------------------------------------------