V. Начало
24. Евангелие Детства
Евангелие Детства (от Фомы) было создано во II веке, во второй его половине. Это произведение не имеет ни малейшей исторической ценности. В нем повествуется о чудесах, совершенных Иисусом в возрасте от пяти до двенадцати лет. В этом сочинении ощущается влияние гностицизма, Ириней связывает это Евангелие с гностиками-маркосианами (Iren.Haer.I.13:1[20:1]) — последователями гностика Марка. Иисус в этом произведении не «возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости» (Лк.2:40), а уже пятилетним младенцем предстает перед нами великим (и жестоким) чудотворцем, полностью преисполненным Премудростью Божией.
Однако рассмотрим Евангелие Детства[1].
«1 Я, Фома Израильтянин[2], рассказываю, чтобы вы узнали, братья среди язычников, все события детства Господа нашего Иисуса Христа и Его великие деяния, которые Он совершил после того, как родился в нашей стране. Начало таково.
2 Когда Мальчику Иисусу было пять лет, Он играл у брода через ручей и собрал в лужицы протекавшую воду, и сделал ее чистой и управлял ею одним Своим словом. И размягчил глину, и вылепил двенадцать воробьев. И была Суббота, когда Он сделал это [...]. Иисус ударил в ладоши и закричал воробьям: летите! И воробьи взлетели, щебеча [...].
3 Но сын Анны-книжника стоял там рядом [...], и он взял лозу и разбрызгал ею воду, которую Иисус собрал. Когда увидел Иисус, что тот сделал, Он разгневался [...]. И тотчас мальчик тот высох весь [...].
4 После этого Он снова шел через поселение, и мальчик подбежал и толкнул Его в плечо. Иисус рассердился [...], и ребенок тотчас упал и умер. А те, кто видел произошедшее [...], и родители умершего ребенка пришли к Иосифу и корили его, говоря: раз у тебя такой Сын, ты не можешь жить с нами [...], ибо дети наши гибнут.
5 И Иосиф позвал Мальчика и бранил Его [...]. И Иисус сказал: [...] они должны понести наказание. И тотчас обвинявшие Его ослепли [...].
8 Дитя [Иисус] рассмеялось громко и сказало: теперь пусть то, что ваше, приносит плоды, и пусть слепые в сердце узрят. Я пришел сверху, чтобы проклясть их и призвать их к высшему, как повелел Пославший Меня ради вас. И когда Ребенок кончил говорить, тотчас, кто пострадал от Его слов, излечились. И после того никто не осмеливался перечить Ему, чтобы не быть проклятым и не получить увечье.
9 Через несколько дней Иисус играл на крыше дома, и один из детей, игравших с Ним, упал сверху и умер [...]. А родители того, кто умер, пришли и стали обвинять Его, что Он сбросил мальчика вниз [...]. Тогда Иисус спустился с крыши, встал рядом с телом мальчика и закричал громким голосом: Зенон[3]! — ибо таково было его имя, — восстань и скажи, сбрасывал ли Я тебя? И тотчас он встал и сказал: нет, Господь, Ты не сбрасывал меня, но поднял[4] [...].
10 Через несколько дней юноша колол дрова [...], и топор упал и рассек ему стопу, и столько вытекло крови, что он совсем умирал [...]. Иисус [...] пробрался сквозь толпу, и коснулся раненой ноги, и тотчас исцелил ее. И Он сказал юноше: встань теперь, продолжай рубить и помни обо Мне [...].
14 Иосиф [...] решил, что Иисус должен научиться грамоте. И он взял Его и привел к [...] учителю. И учитель сказал Иосифу: сначала я научу Его греческим буквам[5] [...]. Учитель написал алфавит и долго спрашивал о нем. Но Он не давал ответа. И Иисус сказал учителю: если ты истинный учитель и хорошо знаешь буквы, скажи Мне, чтo такое альфа, и Я скажу тебе, чтo такое бэта. И учитель рассердился и ударил Его по голове. И Мальчик почувствовал боль и проклял его, и тот бездыханный упал на землю[6] [...].
16 Случилось так, что Иосиф послал своего сына Иакова принести связку дров. И Иисус пошел вместе с ним. И когда Иаков собирал хворост, змея укусила его в руку. И когда он упал навзничь и был близок к смерти, Иисус подошел к нему и дыхание Его коснулось укуса, тотчас боль прошла, а тварь лопнула, и Иаков сразу же стал здоров и невредим [...]».
Далее автор Евангелия Детства повествует о воскресениях Иисусом больного ребенка и человека, который попал под обвал дома, а затем почти дословно повторяет рассказ Терциуса (Лк.2:41-51) о посещении двенадцатилетним Иисусом Иерусалимского храма.
Евангелие Детства в раннем средневековье было переведено на сирийский, коптский, армянский, грузинский языки; существуют также его эфиопская и арабская версии.
В списках древнерусских запрещенных книг это Евангелие встречается под наименованием «История Фомы Израильтянина (философа)» и «Детство Христово» (XIV в.).
На Западе на основе Евангелия Детства было создано латинское апокрифическое Евангелие псевдо-Матфея, изобилующее еще бoльшими подробностями и чудесами.
[1] Текст приводится в переводе И. С. Свенцицкой с французского издания: Michel C. Evangelies apocryphique. Paris, 1924. См. также: Evangelia Apocrypha. Adhibitis plurimis codicibus Graecis et Latinis maximan partem nunc primum consultis atque ineditorum copia insignibus. Collegit atque recensuit Constantinus de Tischendorf. Editio altera. Leipzig: Mendelssohn, 1876. P. 140–180.
[2] По-видимому, имеется в виду апостол Фома.
[3] Крайне редкое для евреев Палестины греческое имя.
[4] Ср. Деян.20:9-12.
[5] Обучать в Палестине греческой грамоте — все равно что проповедовать в церкви научный атеизм (Тосефта. Абода Зара.1:20; Вав Талм. Баба Камма.82б-83а; Сота.49; Менахот.64б; ср. 2 Макк.4:10-17).
[6] Потом, когда другой учитель похвалил Иисуса, этот учитель воскрес.
25. Двенадцатилетний Иисус в Храме
Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи (Лк.2:41), — нет оснований не верить этому утверждению Луки. Заповедано Торой: «Три раза в году весь мужеский пол должен являться пред лице Господа, Бога твоего, на место, которое изберет Он: в праздник опресников, в праздник седмиц и в праздник кущей» (Втор.16:16). Эта заповедь имеет тот смысл, что в дни праздников Пэсах, Шабуот и Суккот[1] каждый правоверный еврей должен был явиться в Иерусалимский храм, а мы уже отметили выше[2], что в семье Иисуса, вероятно, господствовала атмосфера ортодоксальной иудейской религиозности. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в двенадцатилетнем возрасте Иисус вместе со своими родителями посетил Храм (Лк.2:42).
Евангелист Лука сообщает, что, когда Иисусу было двенадцать лет, Он, Мария и Иосиф пришли «по обычаю в Иерусалим на праздник; когда же, по окончания дней [праздника], возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими; прошедши же дневной путь (! — Р.Х.), стали искать Его между родственниками и знакомыми и не нашедши Его, возвратились в Иерусалим, ища Его. Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его[3]. И увидевши Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! чтo Ты сделал с нами? вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя. Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, чтo принадлежит Отцу Моему? Но они (родители Иисуса. — Р.Х.) не поняли сказанных Им слов[4]. И Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем» (Лк.2:42-51).
Итак, когда родители нашли Иисуса в Храме, Он задает им довольно резкий вопрос, который якобы подтверждает, что Иисус идет не обычным путем, а следует высшему велению. Впрочем, резкость замечания Иисуса несколько смягчает сам евангелист, заявляя, что Основатель вернулся с родителями в Назарет и «был в повиновении у них». В данном случае Иисус был гораздо менее резок, чем в другом случае, на свадьбе в Кане Галилейской (Ин.2:1-11), когда Он своей матери бросил следующее замечание: «Чтo Мне и Тебе, Жeно? (?? ???? ??? ???, ?????;)» (Ин.2:4) — то есть: что общего между тобою и Мною, женщина?
Можем ли мы считать эту историю о том, что старейшины приняли Иисуса как равного себе, исторической? Конечно, нет. Относительно премудрости Основателя Лука переходит грань возможного: двенадцатилетний Иисус сидит не при ногах наставников, как того требовал от отроков еврейский обычай (Деян.22:3), а посреди учителей, как равный им по достоинству. Кроме того, можем ли мы представить, что иудейские старейшины восторгались изречениями отрока Иисуса, тогда как они не восприняли учение Основателя уже в то время, когда Он был в зрелом возрасте? Следует также отметить невозможность того, что двенадцатилетний Иисус именует Бога своим Отцом; это мыслимо лишь при предположении, что Он знал историю своего сверхъестественного зачатия, однако Мария называет отцом Иисуса вовсе не Бога, а Иосифа (Лк.2:48). Мы не можем также предполагать того, что двенадцатилетний Иисус дошел до той степени религиозного самосознания, до которой Он дошел позднее, уже к тридцатилетнему возрасту, осознав Иегову в качестве Отца человечества. И, наконец, невозможен в историческом аспекте тот факт, что Мария, будучи женщиной (или девушкой), вошла во внутренний двор Храма для мужчин, где заседали старейшины[5].
Однако Терциус не столь явно нарушает естественную правду, как, например, автор Евангелия Детства, ибо Иисус третьего Евангелия в данном случае заходит не намного дальше тщеславного Иосифа Флавия, который о самом себе заявляет, что уже четырнадцатилетним юношей он возбуждал в людях изумление своими познаниями и умственным развитием (Jos.Vita.2).
Откуда же появилась у Терциуса эта легенда? Оказывается, аналогичные истории о выдающихся способностях, проявленных уже в отрочестве, сопровождают многих великих мужей мира сего (см., напр., Herodotos. Historia.I.114; Suet. Augustus.94). Так, немецкий теолог О. Пфлейдерер отмечает, что в эпоху Христа была распространена история о мудрости отрока Гаутамы — будущего Будды (623–544 гг. до н. э.), — в которой рассказывается о том, что его родители во время праздника потеряли сына и лишь после долгих поисков отец нашел его в кругу святых мужей, погруженных в благочестивое размышление, причем отрок Гаутама советовал изумленному отцу больше помышлять о возвышенном[6].
Впрочем, нам не обязательно искать аналогии в иноземных для Иисуса культурах, ибо мы можем их найти и в истории Израиля. Так, по свидетельству Иосифа Флавия (Jos.AJ.II.9:6), Моисей был разумен не по годам, а по словам Филона (Philo. De vita Mosis.II.83), этот будущий вождь израильтян уже ребенком любил не детские забавы и игры, а только серьезный труд, и к нему пришлось рано приставить учителей, которых он, однако, вскоре превзошел по всем категориям.
Также и Самуил был еще младенцем, когда мать принесла его в скинию Силомскую — Храм еще не был построен — на служение Иегове (1 Цар.1:24-25). Кроме того, Иосиф Флавий свидетельствует: «Когда Самуилу исполнилось двенадцать лет, он уже начал пророчествовать» (Jos.AJ.V.10:4). О том, что история Самуила служила Луке образцом или прототипом, свидетельствует также следующие обстоятельства: во-первых, свой рассказ он начинает с замечания о том, что родители Иисуса каждый год ходили в Иерусалим на праздник Пасхи, подобно тому как в истории Самуила говорится (1 Цар.1:3,21; 2:19), что его родители ежегодно ходили в Силом приносить жертву Яхве; во-вторых, заключительное замечание Терциуса о том, что Иисус «преуспевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков» (Лк.2:52), очевидно, тождественно с заключительным же замечанием об отроке Самуиле, что он «более и более приходил в возраст и в благоволение у Господа и у людей» (1 Цар.2:26)[7].
В заключение этой главы остановимся еще на одной детали. В Толковой Библии к стиху, в котором сказано, что родители Иисуса «не поняли сказанных Им слов» о своем предназначении (Лк.2:50), есть следующий комментарий: «Тогда Иосифу и Марии Бог еще не всё открыл о назначении Иисуса Христа», — то есть родители Основателя еще не знали, что Иисус — «не от мира сего» (Ин.8:23).
Я не знаю, чтo христианские экзегеты хотели вложить в туманное не всё, но во всяком случае, если полностью доверять Библии, Иосиф и Мария должны были понимать, что Иисус — Существо неземное. Ведь сам архангел Гавриил сообщил Марии, что она зачнет от святого духа и родит Сына, которому даст «Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца» (Лк.2:26-38); также и Иосифу ангел сообщил, что Мария зачала от святого духа и родит Сына, который «спасет людей Своих от грехов их» (Мф.1:20-21). Ведь пение ангелов (Лк.2:13-14), поклонение пастухов (Лк.2:16-19) и магов (Мф.2:1-3,9-12), а также откровения ангела Иосифу (Мф.2:13,19-20,22) и пророчество Симеона о предстоящих страданиях Иисуса и просвещении язычников (Лк.2:25-35), безусловно, полностью сообщают Иосифу и Марии о предназначении Иисуса.
Но тем не менее они не поняли сказанных Им слов!
Таким образом, одной фразой Терциус доказывает неисторичность собственных фантазий о благовещении Гавриила, об ангельском пении, о поклонении пастухов и о пророчестве Симеона, а также фантазий Примуса о чудесных явлениях ангела и о поклонении волхвов. Кроме того, отмеченный стих Луки полностью исключает возможность непорочного зачатия.
[3] Автор Евангелия Детства доводит эту подробность до гротеска: «И все со вниманием слушали Его и дивились, как Он, будучи Ребенком, заставил умолкнуть старейшин и учителей народа, разъясняя Закон и речения пророков» (De pueritia Iesu secundum Thomam.19).
[4] Это предложение в Евангелии Детства опущено, вместо него автор апокрифа пишет: «А книжники и фарисеи сказали: Ты — Мать этому Ребенку? И Она сказала: да. И они сказали Ей: благословенна Ты между женами, ибо Господь благословил Плод чрева Твоего. Такой славы, такой доблести и такой мудрости мы никогда не видели и никогда не слышали о ней» (De pueritia Iesu secundum Thomam.19).
[6] Каутский К. Происхождение христианства. — М., 1990, стр. 173–74.
[7] Strau? D. F. Das Leben Jesu fur das deutsche Volk bearbeitet. 3te Auflage. Leipzig: Brockhaus, 1874. S. 387–390.