В «Гаврилиаде» А.С. Пушкин говорит интересные вещи:
С рассказом Моисея не соглашу рассказа моего
Он вымыслом хотел пленить еврея
Он важно лгал и слушали его
Бог наградил в нем слог и ум покорный
Стал Моисей известный господин
Но я поверь историк не придворный
Не нужен мне Пророка важный чин.
Вдумайтесь, мог ли сочинять сказки для детей человек, написавший, к примеру, такое:
Свободы сеятель пустынный
Я вышел рано до звезды
Рукою чистой и невинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя
Но потерял я только время
Благие мысли и труды.
Паситесь мирные народы,
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.
Или в слушайтесь, как он понимал никчемность официальных ветвей власти, в частности законодательной, в глобальных схемах управления.
Не дорого ценю я громкие права
От коих не одна кружится голова
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать
Далее он ставит себя выше бессмысленных идеологических разборок и одурачивания на их основе человечества:
И мало горя мне
Свободно ли печать морочит олухов
Иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
И ещё о ростовщиках:
Бесенок под себя поджав свое копыто
Крутил ростовщика у адского огня
Горячий капал жир в копченое корыто
И лопал на огне печеный ростовщик.
…Сей казни смысл велик:
Одно стяжание имев всегда в предмете,
Жир должников своих сосал сей злой старик
И их безжалостно крутил на вашем свете.